Грэм Макнилл - Я, Менгск

— Вы считаете, что мои родные в опасности?

— Я не считаю, я знаю это, — сказал Пастер, — Они в опасности с того самого момента, как твой отец произнес речь на закрытии сессии Палатинского Форума. Ты бы понял это, если бы остался там, и дослушал ее до конца.

— Пожалуйста, не заводите в очередной раз эту старую песню, — сказал Арктур, — Это порядком избитая история, и мне откровенно скучно выслушивать её снова. Расскажите лучше о своей семье.

Пастер откинулся на спинку кресла, явно не в восторге от смены темы.

— Ты прав. Извини Арктур, но я до сих пор не могу забыть слезы твоей матери в тот день. Нелегко простить такое.

— Она простила меня.

— Она твоя мать, — сказал Пастер, — Матери всегда прощают.

Арктур изучал лицо Пастера, пока тот говорил, примечая и глубокие морщины вокруг глаз, и отблеск от гладкой кожи на макушке — в том месте, где волосы были не гуще тонких клоков серого дыма. Годы тайной поддержки повстанческой группировки Менгска-старшего не прошли бесследно.

— Эктон Фелд хороший человек, но у него нет ресурсов Конфедерации. Он творит чудеса, защищая твоих родных, и он настолько же удачлив, насколько квалифицирован, но врагам твоего отца тоже может повезти однажды… и тогда всё будет кончено.

Арктур был потрясён. Он и не подозревал, что обстановка на Корхале была настолько шаткой. Сообщения, касающиеся его отца, существенно преуменьшали его значимость или представляли его этаким бредящим безумцем, и это — теперь он понимал — должно было бы подсказать ему, насколько серьёзно воспринимала Ангуса Конфедерация.

— Вы думаете, что Конфедерация планирует арестовать и казнить его? — уточнил он.

— Вполне возможно, — ответил Пастер, — Как политическое лицо Ангус имеет большой вес, поэтому они вполне могли бы поступить столь прямолинейно. Хотя я надеюсь, что популярность твоего отца послужит ему защитой. Если в Совете Тарсониса есть хоть кто-то, обладающий здравым смыслом, они поймут, что такой подход может скорее помочь делу Ангуса, нежели навредить ему.

Арктур насмешливо фыркнул.

— Да уж, в конце концов, здравый смысл — именно то, чем славен Совет.

— Собственно, поэтому я считаю, что сложилась очень опасная ситуация. Твой отец и Эктон Фелд сформировали настоящую народную армию — порядка миллиона жестких, дисциплинированных и преданных людей. Та пламенная речь и последующая поддержка, которую Ангус получил среди населения Корхала и соседних миров, говорят о том, что окончательная и бесповоротная потеря Конфедерацией Корхала — лишь вопрос времени.

— Звучит так, как будто они не нуждаются в какой-либо помощи.

— Не будь так наивен, — покачал головой Пастер, — Сейчас как раз такой момент, когда Совет Тарсониса очень опасен. Они думают, что могут потерять Корхал, и что у них нет иного выбора, кроме как применить силу.

— Вы говорите об оккупации? — уточнил Арктур, отказываясь верить в то, что его родная планета может подвергнуться штурму армией Конфедерации.

Пастер пожал плечами.

— Возможно, но я так не считаю. Армия Фелда хорошо обучена и имеет самое лучшее вооружение, какое мы могли поставить: штурмовые винтовки, взрывчатка, танки, ракеты «земля-воздух», роботов. Любое вторжение слишком дорого обошлось бы Конфедерации, и я не думаю, что они способны пойти на такой риск.

— А если Вы ошибаетесь?

— Тогда нас ждёт кровопролитие, подобного которому ещё никто никогда не видел, — мрачно заключил Пастер.

Арктур нашел их в глубине сада на берегу реки. Валериан усердно копался в маленькой запруде, которую вырыл вручную детской лопатой. Жюлиана сидела на траве неподалеку и наблюдала за сыном. Приближаясь к ним, Арктур с наслаждением вдохнул чуть пряный чистый воздух Умоджи, не загрязненный выхлопами двигателей «Китти Джей», вонью масла, горящего металла или пыльной земляной крошкой.

Дом Айлина Пастера на Умодже был большим и хорошо спланированным; его украшал белый металл и широкие стеклянные панели бронзового оттенка. Он обладал приятной симметрией и элегантным дизайном, дополненным естественным пейзажем — травой и деревьями, отражающимися от блестящих стен. Арктур знал, что такое строение было бы дорогим и редким на планете типа Умоджи, с достаточно суровым климатом. Таким зданием могли лишь наградить за особые заслуги.

Зеленые сады перед домом сохранялись цветущими при помощи встроенных распылителей воды и целой армии роботов-садовников, заботившихся о живой ограде и ухаживавших за деревьями, высаженных изогнутыми линиями. Дорога, которой следовал Арктур, вела вниз к извилистой реке с медленным течением в дальнем краю сада, совершенно скрытой от взгляда за живой оградой посадочной платформы, где прошлым вечером приземлился корабль Арктура.

Они еще не видели его. Валериан по самые уши был увлечен ковырянием в грязи, а Жюлиана активно комментировала работу своего сына. "Нашего сына", — глядя на них, подумал Арктур. Валериан наклонился и поднял что-то из запруды, а затем выпрямился и с гордостью продемонстрировал находку матери. Она взяла предмет из его рук, кивнула, и положила вещицу на поднос рядом с кучей книг. И в этот момент Валериан увидел Арктура.

— Папа! — крикнул он и, бросив лопату, начал вылезать из запруды.

Жюлиана повернулась при возгласе сына и улыбнулась, увидев Арктура. Валериан припустил по траве к Арктуру, и мужчина понял, что в этот момент испугался сильнее, чем тогда, когда оказался на волосок от смерти под прицелом Голиафа на Онуру Сигма.

Валериан летел как ракета, и Арктур подхватил его на руки. Мальчик, заливаясь смехом, обхватил его за шею. Арктур удивился, насколько легок его сын, словно он держал не мальчика, а пушинку.

— Папочка, ты пришел! Я хотел поговорить с тобой еще вчера вечером, но дедушка сказал, что я слишком устал, хотя это не правда! Я действительно не устал, честно-честно!

Арктур не знал, что сказать. Когда Дороти была маленькой, он не испытывал подобных затруднений. Но она была младшей сестрой, он ее знал и любил с самого рождения. А Валериану уже исполнилось семь лет, и сегодня состоялась их первая встреча.

Что он может сказать семилетнему сыну, которого никогда прежде не видел?

- Нисколько не сомневаюсь, Валериан, — сказал Арктур в конце концов. — Но, думаю, твой дедушка был прав. Мне тоже надо было отдохнуть: я очень сильно устал.

Арктур опустил Валериана на землю и, взявшись за руки, они подошли к выкопанной мальчиком запруде.

— Я хочу показать тебе свои раскопки, — сказал Валериан. — Хочешь посмотреть? Я ищу пришельцев.

— На заднем дворе?

— Ну, не самих пришельцев, а их окаменелости. Ты знаешь, как выглядят окаменелости?