Эмилия Ри - Принцесса, которая любила дождь

Анджелла посмотрела на него, подняв брови.

— Ты знаешь, а это мысль, — произнесла она задумчиво.

Он сквозь сон почувствовал аромат свежего кофе, повел носом и проснулся. Комната была залита солнечным светом, за окном шумел, словно потревоженный улей, проснувшийся город. Андреа сел, натянул джинсы, не спеша обулся, поднялся с кровати и только теперь увидел лежащую на постели у изголовья скомканную леопардовую сорочку. Он прошел на кухню и увидел Анджеллу. На ней был короткий красный шелковый халатик, тоненькие прозрачно-черные чулочки с широким кружевом, и строгие вечерние туфельки-лодочки из черной замши на высоких шпильках. Она стояла возле стола и разливала кофе по двум небольшим фарфоровым чашечкам. Рядом лежал пакет со свежими, горячими булочками.

— Доброе утро, — сказал Андреа, любуясь девушкой. — Когда ты успела приехать?

— Привет, любимый, — Анджелла поставила кофейник на стол, подошла к нему, поцеловала в щеку. — В два часа ночи. Я боялась, что разбужу тебя, но ты спал как убитый. Хочешь кофе?

— Конечно, — Андреа обнял Анджеллу, бережно прижал к себе. — Мне было так одиноко, весь день без тебя…

— Мне тоже, — грустно сказала Анджелла.

Они сели за стол. Андреа достал булочку, откусил, пригубил кофе.

— Как у тебя прошел вчерашний день? — спросил он.

— Да как тебе сказать… — задумчиво произнесла Анджелла, попивая кофе. — Вопросов все еще больше, чем ответов. Гораздо больше.

— И ты даже не можешь предположить, кто напал на конвой? — спросил Андреа.

— Нет, — ответила девушка. — Есть кое-какие догадки, — она откусила булочку. — Но это всего лишь догадки, пока что все еще слишком туманно.

— А я вчера ездил к модельеру, — сказал Андреа. — Тебе надо сходить снять мерки.

Анджелла недовольно скривила губы.

— Зря ты так. Констанс сказала, что он один из лучших, — сказал Андреа.

— Прости, я не могу сейчас думать о свадьбе, — сказала Анджелла.

— А тебе и не надо думать. Тебе надо сходить к модельеру, чтобы он снял с тебя мерки, а думать о свадьбе буду я, — сказал Андреа. — И пора бы тебе уже потихоньку завязывать жить этой войной. Скоро у тебя будет совсем другая жизнь.

Анджелла на мгновение закрыла глаза.

— Как тебе сказать? — она вновь взялась за чашечку с кофе, пригубила ее. — Для меня война — смысл существования. Ничего другого я не умею, да и не желаю заниматься чем-то еще.

— Но ведь война не вечна, — сказал Андреа. — Когда-нибудь и она закончится. Что станет с тобой тогда?

Анджелла задумалась, помедлила с ответом. Они молча допили кофе, Андреа убрал со стола, девушка вымыла чашки.

— Когда война окончится — я стану никому не нужной, отходом производства. Надеюсь, я не доживу до окончания войны, — сказала наконец Анджелла, вытирая руки полотенцем. Затем повесила полотенце на крючок, подошла к окну, скрестила руки на груди и окинула взглядом город. — Любите мир как средство к новым войнам! И притом короткий мир — больше, чем долгий. Война и мужество совершили гораздо больше великих дел, чем любовь к ближнему. Не ваша жалость, но ваша храбрость спасала доселе несчастных! — продекламировала Анджелла вдохновенно.

Андреа удивленно смотрел на нее.

— Ницше, — коротко объяснила Анджелла. — Мой любимый поэт. Но ему не всегда так везло с поклонниками.

Виктор Крозье вернулся в особняк префекта глубокой ночью. Он первым делом отправился на кухню, взял несколько яблок, груш, слив, бутылку сухого красного вина и отправился в свои покои. Приняв ванну, он поужинал фруктами, выпил полбутылки, лег в постель и уснул крепким сном.

Проснулся Виктор спустя семь часов. Едва он открыл глаза, как вновь вернулись мысли о нападении на конвой и Вернере. За последние почти две недели слишком большой объем информации свалился на голову Крозье. Смерть близкого друга — Дике, охота на Алька, эта ночная перестрелка в подземном переходе, затем нападение на конвой, и вот теперь — крот. Вернер.

Виктор протянул руку, взял с тумбочки пачку сигарет, зажигалку, закурил. Да, Вернер. Все указывает на него. Он знал, когда и где проедет конвой.

Знал, что колонна будет тщательно охраняться и поэтому понадобиться большая команда для такой операции. И он так рьяно настаивал на этом маршруте, что даже проигнорировал доводы двух штурмовиков. Брант — еще куда ни шло, Вернер его видел впервые в жизни, да и кто он такой? Обычный штурмовик, как Бернски или Веймар. А вот Анджелла — командир подразделения, и она в равной с Вернером степени отвечала за колонну. И, несмотря на все ее обоснованные доводы — Вернер ведет конвой по своему маршруту. К засаде.

С другой стороны — какой смысл Вернеру открыто настаивать на своем маршруте? Ведь сразу станет ясно — он привел колонну в ловушку. Выходит, Вернер подставил самого себя? Что-то не то. Не вяжется это как-то. Да, Вернер — крот. Выходит, он по глупости своей раскрыл карты там, в гостиной у Эрлиха, отстаивая свой план. Или он на это и рассчитывает? На то, что все будут думать, что такой шаг лишен всякого смысла, а потому — Вернер ни в чем не виновен?

Крозье затушил недокуренную сигарету в пепельнице, достал новую, закурил.

Дике… Черт с ним, с Вернером. Дике знал, кто работает на два фронта. Но не сказал. Никому. Ни ему, Виктору, ни Анджелле, ни даже префекту фон Штернгольдту. Почему? Не верил. Никому. Значит, крот — далеко не пешка. Кто-то из высшего эшелона.

«Вывод — они знали не только маршрут колонны и время проезда, они успели прекрасно изучить местность; выходит — у них было много времени на подготовку операции, то есть информация утекла не из усадьбы Эрлиха, а из особняка префекта» — раздался в его голове голос Анджеллы.

«Черт!» — мысленно воскликнул Виктор. — «И все встало на свои места! Вернер — всего лишь пешка на побегушках у фон Штернгольдта! А наш князь, как закулисный кукловод, дергает за ниточки…».

Крозье бросило в жар. Это было уже слишком. Виктор выскочил из постели, принялся в спешке одеваться.

— Анджи! — позвал он.

Она не откликнулась.

— Анджи! — повторил Андреа настойчиво.

— Мммм… — простонала девушка в ответ.

Она лежала на его груди, спрятавшись под одеялом.

— Ты спишь? — спросил Андреа.

— Угу… — сонно простонала Анджелла.

— Не спи.

— Угу…

— Не спи.

— Угу…

— А если за ухо?

— Угу… ай, больно, пусти…

Андреа вылез из-под одеяла, посмотрел на Анджеллу. Она повернулась на бок и накрыла грудь, оставив спину и плечи открытыми. И смотрела на него своими бездонными влюбленными глазами, как в ту ночь в амбаре.

— Знаешь, кого ты мне сейчас напомнила? — спросил Андреа.

— Кого? — чуть слышно спросила Анджелла.