Валерия Макарова - ИОН

– Привет, Этоль, – мне удается изобразить некое подобие дружелюбие.

– Ты бы шла куда шла, – она само радушие, впрочем, как и всегда, – увидят тебя здесь.

– Что? И что с того, что увидят?

– Дура ты, Бо. Если все там, а ты здесь, значит так нужно. Поймают, если сейчас не уберешься.

Проклинаю себя за то, что вообще начала этот разговор. Этоль всегда говорит какой-то несвязный бред.

Она вдруг вздыхает и переходит на шепот:

– Ну, вот, я же говорила… Идет.

В коридоре слышаться тихие неторопливые шаги и за ее спиной появляется какой-то молодой свободный господин. Одет он явно по последней моде – салатовый костюм с бесчисленным множеством карманов, на шее ярко-оранжевая повязка из тонкого воздушного материала. Сам он занимает довольно много места – широкий, даже круглый, светлые коротко подстриженные волосы аккуратно уложены, в голубых глазах виднеется дружелюбие и нервозность.

На всякий случай, мы с Этоль здороваемся с ним в почтительном поклоне.

– Добрый день, господин.

Он внимательно осматривает меня, на его лице появляется недоумение.

– А ты почему не со всеми?

Теперь удивляюсь я. Кто он такой? И что значит «не со всеми»?

– Хм, нет, так не пойдет! – он поворачивается к Этоль, – директора ко мне.

– Как прикажете, господин, – Этоль с невероятной для нее скоростью скрывается в недрах коридора.

– А ты, – он измеряет меня недовольным взглядом, – жди в той комнате.

Что-то подсказывает мне, что сейчас лучше не спорить. Если он пытается командовать нами, то это неспроста. Иначе бы Коробейникова не потерпела бы такого обращения со своими рейбами. Мы ведь государственные, остальным свободным починяться не обязаны.

В комнате я сижу не больше пятнадцати минут, дверь резко открывается и сюда врывается директор. Я даже не успеваю поклониться ей, как она наотмашь ударяет меня по лицу. Удар настолько сильный, что меня отшвыривает в сторону, и я с невероятным грохотом падаю в кучу ведер.

– Ах, ты, дрянь! Я ведь сказала тебе убираться отсюда! – Я ели успеваю подняться, как она вновь ударяет меня. На этот раз мне удается устоять на ногах, – Идиотка! Какая же ты дрянь! – запыхавшаяся, она на шаг отступает от меня и убирает растрепавшиеся волосы с лица, – Возможно все еще обойдется… Бегом в актовый зал. В гримерные, там тебя приведут в порядок, а я попробую все уладить.

Она пропускает меня вперед, и я не оглядываясь бегу к гримеркам. Что вообще происходит? Набросилась на меня ни с того, ни с сего. Еще этот свободный. Все так странно. Мне становится даже немного страшно от всей этой суеты.

Буквально залетаю в узкую ярко освещенную комнатку, где меня уже жду два гримера. Они явно знаю, что делать, тут же усаживают меня в кресло и начинают гримировать. Минут через 15 они уже заканчивают работу, мне удается мельком взглянуть на себя в зеркало. Этот макияж совсем не похож на то, что нам делают обычно – мертвенно-бледное лицо, тонкие черные брови, узкая красная полоса на губах и невероятное количество ярко-красных теней, все это дополнено огромным париком ярко-голубого цвета.

Выхожу на арену и обнаруживаю здесь всех старших гимнасток, они построены в одну линию по росту. Все как и я накрашены весьма своеобразно, на голове каждой – парик. Я замечаю и то, что все они одеты в длинные струящиеся платья, а на ногах у них туфли на огромных каблуках. На их фоне я в своем спортивном комбинезоне и старых стоптанных сапогах выгляжу совершенно нелепо. Мне приказывают занять свое место – самой крайней в ряду, я ведь не на каблуках, а, значит, проигрываю им всем в росте. От Изуми меня отделяет несколько человек, так что я не могу обмолвиться с ней и словом.

Арена освещена всеми огнями, в зрительном зале тоже горит свет. Перед нами расхаживает какой-то свободный в костюме служащего – рубашка в крупную серую полоску и серые брюки в тон, такую одежду я видела на тех свободных, что работают в небоскребах в третьем секторе.

Как только Фредди сообщил мне точную дату своих «смотрин» гимнасток, я тут же решил связаться с Коробейниковой и сделать все для того, чтобы он не выбрал мою.

Коробейникова отвечает на мой звонок не сразу – либо у нее дела, либо просто тянет время.

– Добрый день, господин Громбольдт. Хотите что-то сделать для Боны?

– Добрый день, госпожа Коробейникова. У нас возникли небольшие проблемы.

– Хм, и в чем же дело? Вам нужно больше мест в ложе?

– Нет. Один мой знакомый решил приобрести у вас рейба. Я боюсь того, что его выбор падет на Бону.

– Вам не о чем беспокоиться! Рейбы не продаются в частные руки, только из школы в школу, да и вы знаете мое отношение к этим продажам.

– Боюсь, дело серьезнее, чем вы думаете. Этот человек – Фред Макфлай. У него есть связи в спортивном комитете. Возможно, что он сможет надавить на вас.

– Макфлай? Вот как? Насколько я знаю, они не так богаты как вы, верно? Я могу поднять цены настолько высоко, что Макфлай-старший будет вынужден отказать своему сыну.

– Макфлаи возможно и не самые богатые жители Гигаполиса, но у них есть связи.

– Сделаем так, господин Громбольдт. Вы поговорите с господином Макфлаем и попробуете отговорить его от этой покупки, а я в свою очередь сделаю все, что в моих силах, чтобы избежать этой продажи. Если же это будет неизбежно, то я свяжусь с вами и вместе мы найдем выход. Вас это устроит?

– Да, хорошо. Я согласен.

– Прекрасно. Ах, да, раз уж вы позвонили… Боне нужно новое снаряжение.

– Что? Я ведь еще на прошлой неделе переводил вам деньги на какое-то там снаряжение.

– Это было снаряжение для старых номеров. Бона начинает готовить свой собственный номер. Вы сами дали согласие на это, разве не так? Я уже подсчитала возможные расходы, лучше сразу подготовить некоторую часть денег, чтобы впредь не беспокоить вас слишком часто.

– Хорошо, хорошо. Я отправлю деньги.

– Девочки будут вам крайне благодарны, до свидания, господин Громбольдт.

– До свидания.

Я без сожаления выключаю пусковик. За последний месяц Коробейникова уже дважды требовала с меня деньги, и при этом мне только один раз удалось попасть на тренировку к гимнастке. Если она и дальше продолжит в том же духе, мне придется предпринять меры для ее усмирения…

Как и ожидалось, ни мне, ни директору не удалось предотвратить сделку. Фредди Макфлай – единственный наследник в своей семье, естественно, что его отец сделал все для того, чтобы сын получил достойный подарок на совершеннолетие.

Правда, я все же смог немного схитрить. Коробейникова должна выслать Бону на время проведения «смотрин», ну, а я буду давать Фредди советы относительно его выбора с помощью модного советчика господина Попова. Этот человек дает советы всем нашим знакомым относительно выбора рейбов, одежды, макияжа и всего остального, что относится к созданию стиля. С ним даже как-то раз советовалась Ирдэна, после чего поток его клиентов значительно вырос. Еще бы, после одобрения Ирдэны, карьера многих людей идет в гору.