Вячеслав Шалыгин - Прорыв

– Так, – Бондарев кивнул.

– Лет пятьдесят с гаком?

– Примерно.

– Интересно, – Сиплый склонился к Василисе и что-то нашептал ей.

Она немного подумала и кивнула.

– А верного оруженосца при нем не было? – получив разрешение, продолжил Сиплый. – Пахоменко.

– Был такой, – ответил Артем.

– Тогда сходится, – Сиплый ухмыльнулся. – Не сержант он. Целый полковник полиции раньше был. Ушлый типчик. Крышевал мелкий бизнес не хуже бандитов, оборотень в погонах. Его перед самой Пандемией вычислили, закрыть собирались, да не удалось. Сначала он куда-то спрятался, а потом… не до него стало.

– Ты откуда знаешь? – удивленно спросил Гром. – Тоже в полиции служил? Не знал, что ты мент.

– Прокурор, – было непонятно, пошутил так Сиплый или сказал правду. А вот искоса взглянул на Грома он вполне серьезно. – Забудь.

– Хрен редьки не слаще, – егерь ухмыльнулся. – Я-то всегда думал, ты ученым был. А ты…

– Гром! Ты тоже не цветочки разводил! Кем были, о том забыли!

– Лады. Молчок.

Кулдык справился с кашлем и судорожно вдохнул. Бондарев повторил свой вопрос:

– Кто был резидентом? Отвечайте! Кравченко? Котов? Или Тунгус?

– Как бы не так! – Кулдык как-то неестественно рассмеялся. – Князев! Этот странный снайпер, якобы младший сержант. Это он все… провернул… по приказу этих… «справедливых».

Кулдык протянул дрожащие руки к Грому. Егерь вопросительно взглянул на Бондарева. Тот кивнул. Гром отдал фляжку пленнику. Кулдык торопливо отвинтил крышку и припал к фляге.

– Кто эти «справедливые» на самом деле? – нетерпеливо спросил Артем.

Полковник опять затянул с ответом, поскольку никак не мог оторваться от фляги.

– Какие-то серьезные люди… из Ставки, наверное, – наконец выпалил Кулдык.

– Или из Армии? – Бондарев взглянул на полковника с сомнением.

– Нет, – Кулдык мотнул головой. – Армия вслепую играет. Не знаю, кто приказывает Князеву, но возможности у них… солидные. Очень солидные. Такие, как Князев, Котов или Кравченко, дорого стоят. Это Тунгуса можно нанять за интерес, он странный человек. А эти… так играть… надо большими профессионалами быть. А профи… стоят немало. У кого такие деньги… могут быть? Только… у Хана.

Кулдык начал потихоньку клевать носом, и Бондареву пришлось его встряхнуть.

– Не спать! Самый важный вопрос, полковник! Какой артефакт нашел Донцов?

– Артефакт, – глаза у Кулдыка закрылись. – Я… не… помню.

– Взбодрите его! – Майор обернулся к Василисе. – Есть еще какое-нибудь средство?!

– Нет, – она развела руками.

– Тогда влейте еще вашего «правдосказа»!

– Нельзя ему больше. Отравиться может.

– Черт! Плевать, пусть травится! Вы не понимаете, что момент истины срывается?!

– Гармония для меня важнее вашей истины, – Василиса горделиво выпрямилась. – Травить человека не стану.

– Я стану, – вдруг проронил Артем и сорвал с пояса у Василисы флягу.

Сиплый опять ринулся защищать подругу, но уткнулся носом в пистолет Бондарева. Майор вскочил с ящика и занял позицию между Артемом, Кулдыком и егерями.

– Назад! – рявкнул майор. – Всех касается! Три шага назад шагом… марш!

– Спокойно, служивый, – пробасил Гром. – Делайте, как знаете, тут ваша вотчина.

Артем тем временем ухватил Кулдыка за шею и крепко сдавил. Полковник захрипел и начал ловить воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Скаут влил остатки зелья прямо ему в глотку. Зрелище было впечатляющее. Особенно впечатлил зрителей тот факт, что все это проделал Артем. Очень уж не вязалась выходка с его внешностью. Такой вроде бы положительный парнишка и вдруг так себя ведет. Практически пытает пожилого человека. Да, врага, но все равно… как-то это выглядело… не очень.

«Поколение, свободное от условностей, – мелькнула мысль у Бондарева. – Для выживания это хорошо, а вот дальше… им придется туго. Воевать без условностей можно, а мирно жить рядом – нет. Хочешь не хочешь, а придется их выдумывать или вспоминать. Второе проще, но этому поколению явно придется помучиться с первым вариантом».

Артем ослабил хватку, Кулдык проглотил зелье, поперхнулся и закашлялся. Прошло какое-то время, и полковник снова был готов говорить.

– Так что за артефакт нашел Донцов? – повторил Бондарев. – Или это был не артефакт? Что там было? Черное лекарство?

– Черное… лекарство – это… миф, – Кулдык хмыкнул. – Вы подумали, что если на контейнере знак «Вектора», то внутри должно быть… что-то из его продукции? Нет…

– Кулдык, не тяните, или мы вольем еще порцию, и тогда вам конец. Влить?

– Не надо, – прохрипел пленник. – В контейнере «живокост». Необычный. Очень сильный. Но все равно… просто «живокост».

– То есть артефакт ценный, но не уникальный? А как вы доложили в штаб Армии?

– Не мы докладывали. «Приятель» Князева из Волчанска доложил. Я не в курсе, что он там наплел. А майор Савенко мне не сказал ничего. Просто забрал контейнер и не выпускал его из рук.

– Похоже, зелье не очень-то действует, – негромко, так, чтобы слышал только Бондарев, сказал Артем. – Не хочет он до конца раскалываться.

– Тоже так думаю, – майор многозначительно покосился на егерей. – Молчи пока об этом.

Артем прикрыл глаза, обозначая, что все понял.

– Значит, этот загадочный «приятель» служит в штабе Волчанского форпоста и в курсе всех дел Армии? – снова переключился на Кулдыка майор.

– Еще как в курсе! И вес имеет, получается.

– Или умеет все ловко устраивать, – задумчиво проронил Бондарев. – Имя вы, конечно, не знаете.

– Только оперативный псевдоним – Дальнобойщик.

– Довольно нейтральное прозвище… – Бондарев задумался.

В форпосте Волчанск действовал шпион провокаторов, теперь это было доказано, но соль была в другом. Каким бы авторитетным ни был этот шпион, подтвердить преувеличенную значимость артефакта должен был кто-то в штабе Армии. Какой-то еще более авторитетный предатель. Иначе штаб не отправил бы в Отряд своего офицера.

Кулдык начал «загружаться» от чрезмерной дозы снадобья. Артем это заметил и ткнул Бондарева в плечо, но было поздно. Зелье так и не сделало полковника до конца откровенным, зато отравило крепко. Кулдык больше не реагировал на вопросы и лишь бормотал бессвязные слова.

Майор склонился и попытался уловить, что там бормочет пленник. Все, что он понял, были слова «вектор», «полигон» и непонятное – «кибомгла».

Бондарева вдруг будто бы окатило кипятком. «КИБО-МГЛА»! Это была аббревиатура! Майор почувствовал, как в стенке мысленного «сейфа» появляется очередная трещина, сквозь которую просачивается новое воспоминание о последнем дне службы в секретном бункере. Погружаться в него было вроде бы не время, но Денис ничего не мог с собой поделать…