Вячеслав Шалыгин - Прорыв

«…Удивительно, что за прошедшие девять лет некоторые совершенно ненужные детали не стерлись из памяти, а только крепче в нее въелись. Ну, вот зачем было помнить карикатурную физиономию на бачке унитаза в мужском туалете отсека «Б-3», которую кто-то старательно обновлял каждое утро черным маркером? Или какой теперь был прок от намертво впечатанного в память расписания дежурств и алгоритма смены кодов доступа на все уровни бункера? Обычно в памяти остается главное, что-то принципиально важное плюс десяток забавных случаев. Даже крупные неприятности порой забываются. Но у Дениса все вышло иначе, фактически вывернулось наизнанку. Он помнил ворох мелких деталей, но абсолютно не ориентировался в базовых вещах: что, где и кто.

Он не помнил что находилось в бункере, охраной которого он командовал. Он не помнил, где был расположен бункер. Да, в Старом Осколе, но где конкретно? Город ведь немаленький. И он напрочь забыл имена и лица своих сослуживцев из числа командного состава. Бойцов и сержантов помнил отлично, а офицеров и специалистов – как отрезало. Денис хорошо помнил штатное расписание и точно знал, что оно было укомплектовано полностью, но кто скрывался за безликими штатными единицами? Как звали этих офицеров и спецов, как они выглядели? Хотя бы имелись ли среди них женщины? Денис не мог припомнить даже этого.

Осознав, что по-прежнему не может составить общую картину, Денис решил зайти с другого бока и будто бы начал спускаться с небес на землю. Вместо схем, алгоритмов и разрозненных деталей в памяти всплыл интерьер стратегического зала на уровне «А». В просторной штабной комнате было полно офицеров и специалистов, царила деловая, но слегка нервозная атмосфера, и было душновато, хотя системы вентиляции работали исправно, Денису об этом буквально час назад доложил начальник соответствующей службы, или «главный технарь», как его называл сам Бондарев. Между прочим – близкий друг Дениса, это майор помнил, но имя и внешность приятеля оставались пробелом в памяти.

В зале шло совещание по итогам эвакуации. Из бункера вывозилось, а вернее, уже было вывезено куда-то на восток… Куда конкретно? Опять пробел… почти все содержимое. В многочисленных отсеках, лабиринтах коридоров и переходов с уровня на уровень на момент совещания оставалось только малоценное имущество и не подлежащее демонтажу оборудование. Единственным уровнем, на котором пока не гулял ветер запустения, оставался этаж «А», штабной, а теперь заодно и медицинский. В его стратегической половине собрались все, кто пока не эвакуировался, а в госпитальном блоке шла какая-то работа. Деталей Бондарев не знал, но в целом понял, что эта работа не имела отношения к эвакуации. Вернее, имела, но непрямое. Это выяснилось чуть позже, буквально через час.

Память вдруг подменила картинку, и Бондарев как бы переместился из большого зала в канцелярию Коменданта. После отбытия с последним эшелоном командования секретной базы именно он стал главным на объекте. Бондарев, получается, был на тот момент вторым после Коменданта, его правой рукой. Это было следующее совещание, состоялось оно через час после расширенного и прошло в обстановке строжайшей тайны. Здесь народу было гораздо меньше. Вел совещание Комендант, за столом сидели трое спецов в белых халатах, Начальник медицинской службы плюс тот самый главный Технарь и три офицера, включая самого Бондарева. Слева от него расположился командир группы спецназа, а справа – командир саперов.

– Итак, товарищи офицеры и граждане ученые, мы свою задачу выполнили, – угрюмо глядя в стол, сказал Комендант. – Объект эвакуирован, большой эшелон убыл на восток полчаса назад. С ним отправились все пожелавшие продолжить службу в части. На объекте остались только мы с вами да сводная группа офицеров и специалистов для консервации базы. Из материальных ценностей… что тут осталось… кое-какая электроника, мебель, взрывчатка и личное оружие.

– Еще осталось оборудование на уровне «А», – заметил Бондарев, открывая папку. – Обозначено как медицинское. Записано на НПО «Вектор».

Денис поднял взгляд на специалистов в белых халатах.

– Об этом чуть позже, – Комендант как-то странно взглянул на майора и вновь уставился в стол. – Сначала о консервационной группе. Как понимаю, доступ сохранился только на уровни «А» и «Б»?

– Так точно, – ответил Сапер. – Остальные уровни заминированы и герметично заперты. Коды доступа, как обычно, у майора Бондарева. Хотя, честно говоря, не понимаю, на кой черт они теперь нужны. Все равно ведь взорвем объект.

– Пока не взорвали, нужны, – Комендант поднял взгляд на одного из ученых. Бондарев мысленно обозвал его Профессором, поскольку в троице гражданских специалистов он считался главным, хотя и был достаточно молод. – Дальше вы или я сам?

– Лучше вы, – ответил Профессор. – Я подскажу, если что-то упустите.

Комендант продолжил не сразу. Ему будто бы потребовалось время, чтобы собраться с мыслями или духом, чтобы продолжить.

– Задачу выполнили, но осталась сверхзадача? – заполнил возникшую паузу Спецназовец.

– Вроде того, – буркнул Комендант. – И прошу выслушать крайнюю вводную без эмоций, не перебивая. Это не моя прихоть, приказ высшего командования, поэтому… короче, слушайте. То, что находилось в этом бункере, имеет важнейшее стратегическое значение. Ни одна живая душа на свете не должна знать, что здесь было, куда перемещено и кто в этом участвовал. Надвигается полный… хаос. В нестабильной обстановке этими сведениями может завладеть кто угодно. Нет никаких гарантий, что наши секреты не будут использованы во вред не только стране, но и всему миру.

– Более того, вероятность именно такого развития событий весьма высока, – добавил Профессор. – Мы просчитывали ее совместно с технической службой базы.

Он взглядом указал на Технаря. Тот кивнул и чуть виновато посмотрел на Бондарева. Как бы извинился за то, что не посвятил друга в этот маленький секрет.

– Система управления совместным проектом «КИБО-МГЛА» просчитала почти все возможные варианты, – Технарь вздохнул. – К сожалению, вероятность негативного сценария составляет восемьдесят семь процентов. Мы разработали алгоритм действий в кризисной ситуации и два запасных варианта, но… негативный тренд сохранился. Система скорректировала прогноз лишь на два процента.

– А можно по-русски? – поморщившись, попросил Спецназовец. – Все плохо, но скоро будет еще хуже?

– Примерно так, – Технарь кивнул. – Наши друзья из «Вектора» и других подразделений известной нам организации прикладывают максимум усилий, чтобы все исправить, но…

– Мы не сможем полноценно работать, пока не закончится хаос, – подсказал Профессор. – Предложенные Системой алгоритмы либо резервные схемы начнут действовать лишь после того, как обстановка нормализуется. Или хотя бы стабилизируется.