Валентина Когут - Рангила. Кто-то рядом

– А ты еще и умна, – улыбнулась шаманка. – И ты права – есть кто-то, кто держит весь мир Анталары в равновесии.

– И как величать ваше равновесие?

Шаманка на минуту умолкла. Затем произнесла слова, которые в устах женщины прозвучали как гром:

– Нара Дар.

Она внимательно посмотрела на женщину.

– Судя по тому, как вы произнесли это имя, ваш Нара Дар нечто могущественное и великое, – с улыбкой сказала она.

– Так и есть, – серьезно ответила шаманка.

– Понятно. Вы знаете, куда должны определить меня после стирания памяти? – Спросила она.

– Ты сама знаешь ответ.

Все правильно – никуда. Она сама по себе, с вызовом подумала она про себя. На что шаманка покачала головой, давая понять, что она сумасшедшая.

– С тобой все сложно. Ты не расстаешься со своей оболочкой. Тебя, действительно, нельзя никуда определить.

– Тогда я здесь, скорее всего, бесполезна и меня можно вернуть домой? – С надеждой спросила она.

Шаманка долго смотрела на нее, а потом произнесла:

– Я наделю тебя даром чтения мыслей, – неожиданно заявила женщина, – Тебе предстоит нелегкий путь, а тебе нужно выбрать правильную дорогу. Это очень поможет тебе. – С грустью сказала женщина, заранее предполагая, что ей предстоит…

Чтение мыслей очень помогло ей при планировании побега, оно еще и повысило ее ценность в мире Анталары. И с каждой новой способностью, которую она приобретала с целью выбраться оттуда, она становилась все ценнее и ценнее. И тем сложнее для нее было оттуда сбежать. По возвращению сюда она сделала вывод, что со своими способностями нужно быть поаккуратнее, и как можно меньше их афишировать».

– Как вы себя чувствуете, Дмитрий Александрович? – заботливо спросил профессор, разглядывая шишку на его лбу.

– Нормально, – ответил Дмитрий, сидя на диване и прикладывая холодную бутылку ко лбу.

Но это было не так. Он чувствовал себя не нормально. Не так как должен чувствовать себя человек, которого основательно избили. Те чувства, которые он испытывал, были очень странными и прямо противоположные тем, которые он должен был испытывать.

Он чувствовал себя просто чудесно. И это было непонятно. С чего вдруг ему так радоваться? Его грудь буквально распирало от чего-то большого, светлого и яркого. Говоря другими словами – счастливого. А главное, живого. Как будто его сердце встрепенулось от спячки и начало жить. Словно с каждым ударом она пробуждала в нем что-то, что раньше спало в нем глубоко внутри. Он не мог найти этому объяснения. Единственное, что приходило ему на ум это то, что в ее присутствии всегда все чувствовали себя очень счастливо. А в данном случае она прикасалась к нему, так что, скорее всего, его эйфория вызвана именно этим. Ему хотелось улыбаться до ушей и заливаться смехом, но он сдерживался, чтобы парни не подумали чего-нибудь. Ему нужно взять себя в руки и обуздать это мальчишеское веселье. Нужно срочно переключить мысли на что-то другое, подумал он, ища взглядом новый объект, который займет его мысли. Его глаза остановились на Игоре.

С каждым днем они все реже его видели – заботы о сыне занимали все его свободное время. Дмитрий встал с дивана и подошел к напарнику:

– Как все продвигается? – спросил он.

– Все хуже и хуже, – тихо ответил Игорь. – Болезнь прогрессирует. Наталья уже практически перебралась жить в больницу. Все время рядом с ним. Да и я, в принципе, тоже.

– По тебе заметно. Выглядишь помято, – дал свою оценку Стас, услышав разговор друзей. – Лохматый, как ведьмина метла и лицо, как жевательная резинка.

Игорь усмехнулся.

– Какие прогнозы, вообще? Врачи дают какую-то надежду? – спросил Влад.

– Уже нет. Мы все перепробовали. А сколько денег на это потратили. Мне кажется, что он просто доживает последние дни, а мы с Наташей просто на это смотрим и ничего не можем поделать. – Голос Игоря стал глухим, и в нем чувствовалось сдерживаемое рыдание.

Для Дмитрия это было самым паршивым – видеть беду и не иметь возможности помочь. Весь остаток дня они обсуждали, что можно сделать в этой ситуации, делали звонки, консультировались. Даже док подключился к проблеме и пытался вселить в безутешного отца надежду на выздоровление сына.

День клонился к вечеру и пришло время возвращаться домой. По пути Дмитрий решил заскочить в цветочный магазин и купить Ирине букет роз. После того, как он выскочил из дома в разгар занятия любовью, не сказав ни слова, обычным «Прости» он явно не отделается. Войдя в магазинчик, в нос ударил запах роз, от которого у него чуть не закружилась голова. А вместе с запахом перед его глазами поплыл образ Объекта. Ему даже показалось, что она стоит где-то рядом, настолько сильной была у него ассоциация с ней и розами. Ну, вот, ворчливо подумал он. Теперь каждый раз, когда он будет дарить розы, она будет вертеться у него перед глазами. Или перед его носом, улыбнувшись, подумал он. И по какому-то странному совпадению, по дороге домой, по радио в машине запела песня «Blackmore’s Night – Ghost of a rose (Призрак розы)». В ее припеве были слова, точно попадающие в цель:

Заехав на парковку, Дмитрий выключил двигатель и еще несколько минут сидел просто в тишине, закрыв глаза. Он не знал, как это объяснить. Посидев еще некоторое время, он решил вернуться к реальным людям.

А тебя я и без роз всегда буду помнить, подумал он про себя, вынимая букет роз из машины и закрывая дверцу автомобиля.

Странно, но отчего-то ему показалось, что запах розы в тот момент стал сильнее?

– Кто полезет? – спросил Дмитрий.

– Чур, не я, – почти хором ответили Макс, Славик и Стас.

Они стояли вокруг стремянки, на которую предстояло залезть, чтобы сменить перегоревшие лампочки в люстрах.

– Ну, значит, остается только один человек. Правда, док? – с лукавой улыбкой спросил Дмитрий, поворачиваясь к профессору и протягивая ему несколько новых лампочек.

– Что-о?! – взвизгнул почтенный ученый, так, что рядом сидящий Яшка всполошился.

Дмитрий даже бровью не повел.

– Боюсь, пришел и ваш черед внести свой вклад в развитие науки. Нормальной, настоящей науки. – Невозмутимо продолжал Бартон, засовывая по лампочке в карманы белого халата, который профессор упорно продолжал носить, хотя в этом не было необходимости.

– Дмитрий Александрович, вы меня с кем-то путаете! – завертелся Зайцев, пытаясь вытащить лампочки из своих карманов.

– Ничего я не путаю. Вы единственный, кто тут ходит в белом халате и намекает на свою принадлежность к науке. Я вот, например, даже слова такого не знаю «наука», так что смиренно уступаю вам возможность блеснуть во всей красе, – произнес Дмитрий.