Дмитрий Матяш - Изоляция

Не доведи Господи, как говорится…

Тем не менее Призрак, который по традиции пошел первым, обустроил дозорную точку именно тут. В подсобке комнаты смеха. Присев у ржавого рукомойника, он поскоблил ножичком по дощатой стене и отковырнул щепку размером со школьную линейку. Посмотрел на наручные часы, махнул мне, присядь, мол. Зараза, блин. Для меня присесть сейчас, что хромому пробежаться.

— Скоро появятся, — сказал.

Рассматривая разноцветные карусели с отвалившимися или отслоившимися толстыми слоями краски, я вспоминал те солнечные дни, когда приходил сюда с друганами. Давно это было. Ох, как давно.

— А чего он тут делать будет?

— Как «чего»? Тебя сливать. Вон, видишь?

Я пригляделся в том направлении, куда он указывал. Из-за цепной карусели выглянул долговязый парень в черной форме. «Дог». Повертел башкой с едва держащейся на макушке черной шапочкой, будто поссать собирался и свидетелей опасался. Остановился возле железной будки с буквами «асса» наверху. Поправил висящий на шее автомат, подбил ногой кусок деревяшки у бордюра. Чувствовал он себя достаточно спокойно, излишне не напрягался. И, разумеется, все эти суеверия насчет уважения к мертвым и прочую «галиматью» он на вертеле вертел. Молодой еще, считает, что, раз с «конфетки», обходить все сторонушкой будут: живые и мертвые. Жаль, мы тут другим занимаемся, я бы ему уже в бошню пулю всадил, суке.

— Что за черт, знаешь его? — спрашиваю шепотом.

— Че ж не знать? Шептала «договск о й», у него почти везде свои люди есть. Он, как док, периодически обход делает, со стукачиками своими инфой обменивается. Баркас погоняло.

— А, понял. Так он типа конкурент типа твой.

Призрак покосился на меня.

— Шутник, что ли? Я таких конкурентов на завтрак хаваю. Мой конкурент тот, о ком я не знаю. И нарыскать не могу.

— Оу. Есть даже такие? — непритворно удивляюсь.

— Есть. У снайперов на днях кто-то хазу накрыл, — Призрак в задумчивости поскреб ногтями по зубам, зыркнул на меня влажными глазами. — Ловишь масштаб? У снайперов.

— Может, удачливый просто?

— Ага, удачливый. Видел, сколькими удачливыми их квартал на Пятничанах обложен? Нет, толковый волчатник попался, сразу не дается отследить. Ну эт ненадолго. Надеюсь.

Меж тем «дожок», запустив руки в карманы штанов, насвистывал какую-то знакомую мелодию. Не забывая оглядываться по сторонам, неторопливым шагом приблизился к нашему дому кривых зеркал, посмотрел в небо. Гадал, будет ли сегодня снова дождь?

Завидев подходящего человека, он надвинул на лицо маску суровости. Сразу заметно — в роль входит. Вродь как подчиненного собирается отчитывать или сынулю воспитывать. Ремня еще только в руке не хватает, а позу так точно подходящую занял.

— Вот он, стукачок твой, — кивнул Призрак, и я наклонился ближе к щели.

Разглядев лицо подошедшего человека, невольно прильнул к щели еще ближе. Ошибся, может?!

— Да ну на хрен, Призрак… — Вспомнился хлебец, смоченный водой и посыпанный сахаром. Знакомый с детства привкус. — Это не то, — прошептал я. — Это не может быть он.

Но Призрак не ответил. Он будто бы привел меня в лабораторию, где выводят динозавров юрского периода. «Что толку рассказывать? — говорили его глаза. — Сейчас сам все увидишь».

— Ну чего так долго, Варяг? Я задубел тут уже ждать тебя.

— Да с пацанами Маркуса шел. Пришлось круг давать, чтоб не выпалили мой вектор.

Как же так-то? С маркусовскими шел. Не убланы какие-нибудь, славные пацаны, одна из ударных бригад шушкинских «сыновей». А даже не догадывались, что с ними долбящая птица… Не верю… Блин, не верю…

— И что? Отслоились? — шмыгнул носом «дог».

— Да вроде бы, — кивнул Варяг. — У них свои движки, не до меня им.

— Я тебя вообще-то еще вчера ждал. Ты чего, Варяг, забиваешь на меня, что ли? Было же договорено: через два дня на третий.

— Чего сразу наезжаешь? — Варяжский сконфузился, обиженно захлопал ресницами. — Тормознули меня вчера, не мог выйти. Тягачок один привязался, из шушкинских. Отшить не мог, генерала какой-то там родич. — При этом Призрак в меня очами стрельнул — понял, мол, чья заслуга? — А в чем проблема-то?

— Проблема, — ерничая, повторил «дог». — Проблема в том, что Гремучего нашли вчера дохлым, с порванной глоткой. Пацанов его до сих пор найти не можем. А мы и на полх*я не ведаем, что он там нарыл. Или ты нарыл, — нажал Баркас. — Кто его так, а? Может, ты вздумал свои игры водить у нас за спиной? Может, совесть беспокоить начала? Шепнул кому из своих, чтоб Гремучего завалили? А?

Да-а, Варяжский, дожился ты. Чем же тебе платит этот урод, что ты позволяешь ему так с собой разговаривать? Кто он и кто ты? Ты же просто Голиаф по сравнению с этим чмырем. Возьми его за шею да брось об асфальт, чтоб мозги брызнули. А нет, стоишь, что лошара разводной, слушаешь тут. Меня бы точно для такой службы надолго не хватило бы.

— Не, я ни при чем, — искренне округлил глаза он, когда услышал подозрения в свой адрес. — Я из «Невады» два дня и не выходил-то. И никому об этом…

— А у нас товарняк с мукой жопенью накрылся! — в лоб выпалил Баркас. — Слыхал, наверное, да? Так вот Вертун считает, что это дело рук тех тягачей, что с «Урожая» сквозанули. Типа, за чмо это, Жеку, мстят. Ладно, — махнул рукой Баркас, успокоился, — тебе оно все равно на хер не надо. Так кого там, говоришь, Гремучий вел?

Я замер. В статую превратился. Все мое естество протестовало. Будь я каким чародеем, на паузу нажал бы. И никогда б ее не отключал.

— Салмана. Слыхал о таком?

Внутри у меня как камнепад случился. Призрак медленно, что тот робот, повернул ко мне голову. Его лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций, но в глазах читался вопрос: теперь ты мне веришь?

— Знакомое поганяло. В лицо, может, и знаю. Так это что, точно он на «Урожае» был?

— Да точно, точно, — потупил взор Варяг. — Он, когда спал на стойке у Калмыка, проболтался. Я его спросил, не слыхал ли он, кто там был? Он и ответил: «Я не слыхал, я видал». А перед этим шесть патронов из кармана выложил.

— Значит, сука, он и на железке участвовал, — додумал Баркас. — Ну, мудила, жопа ему. Над моей дверью висеть будет, как, сука, эта китайская балямба. Где живет, имя, с кем контактует?

— На Пироговской живет, внизу там. Глебом зовут. А контактирует… Ну со мной контактировал, с Калмыком. В «Неваде» иногда зависает.

«Ахренеть, — думаю. — Ах-ре-неть».

— Ладно, — прошептал Призрак, вложив в ухо крохотную черную ракушку. — Пора с этим завязывать. Окуляр, давай первого.

Влажный шлепок — в голове у Баркаса будто сработала микробомба. Из пробитого глаза брызнула кровь, округлое лицо стоявшего в полуметре Варяга оросило мелкими каплями. Он дернулся синхронно с «догом», и я изначально подумал, что пуля достала его тоже. Визуально выражение их лиц было схоже, с той лишь разницей, что Баркас уже был мертв. Хотя и продолжал стоять на ногах.