Андрей Круз - Близится буря

— Дистанция три тысячи! — крикнул Игнатий из рубки.

Дальномер у них, конечно, очень приблизительный, но это что-то. С трех тысяч я и собирался начинать. Снаряд, правда, лететь будет секунд восемь, за это время судно противника даже увернуться может, наверное, но если попаду…

Три тысячи, три тысячи… у меня шкала до пяти размечена… так, вот сюда выставляем… теперь качка, надо компенсировать, хоть она совсем и не сильная…

— Внимание! Огонь! — сам себе скомандовал я, давая возможность заткнуть уши остальным.

Сдвинулся рычаг спуска — на него давить надежней, чем дергать шнур, точнее момент ловишь. Грохнуло, пыхнуло дымом, сорвало с дула сероватое облачко, потянуло горелым кордитом. Снаряд по крутой дуге пошел в сторону идущих навстречу кораблей.

Направление взял четко, без единой ошибки, а с дистанцией проблемка — недолет. Еще бы куда-нибудь на мачту корректировщика, но у нас мачты для таких дел плохо приспособлены — не заберешься и не посадишь.

Но недолет, точно, так что просто прибавим… сколько? Две сотни попробую. Так вот, шажочками дистанцию буду выставлять. Ну и сумму скоростей надо учитывать.

— Дымовой! Заряд полный!

Да, две сотни… вот так… правда, я мог ведь и из-за качки ошибку сделать, надо было бы прицел не менять, а так снова долбануть, для статистики, но все равно дистанцию недолета не вижу толком, так что будем вилку выставлять на ощупь…

Пушка заглотила следующий заряд. Вообще команда про полный заряд лишняя, в морском бою уменьшать надо не заряд, а угол возвышения, иначе с подсчетами ум за разум зайдет, да и настильность траектории важна как воздух.

Второй выстрел пошел перелетом, опять же не вижу на сколько. Но все же дистанцию уменьшить… опять на двести, мы приблизились…

Суда противника шли на первых шести выстрелах как заколдованные — пристрелочные все же рядом ложатся, а попасть никак не получается. Нервы, что ли?

Попал седьмым. Причем, тут молодец, плюнул на пристрелочные, скомандовал зарядить осколочным на «тугой трубке» и пальнул. И попал. Куда-то в скулу судна, пониже бушприта, кажется, уронив якорь.

На «Аглае» заорали, заулюлюкали, приветствуя удачный выстрел, а я еще и от души порадовался, глядя, как всерьез там рвануло. Нет, это не «гочкис», у которого снарядик чуть мощнее «лимонки», это уже именно что пушка!

С яхт противника начали пристрелку из носовых, пока неточную, а заодно та яхта, что шла ближе к нам, по которой я попал, взяла по курсу левее, явно собираясь выйти на пересекающийся. А вторая как шла прямо, так и дальше идет.

Нет, меж двух огней нам попадать неинтересно, это не парусный флот, когда можно двумя бортами в две стороны лупить одновременно, пушка у нас одна спереди и одна сзади. Сойдемся близко и бортами — тогда в нас будут долбить четыре с одного судна и еще четыре с другого против наших двух. Это нам никак не подойдет.

— Игнатий, иди параллельным этому, который свернул! — крикнул я.

Мы тоже бортом встать попробуем, а второго оставим за кормой немного, пусть тогда в кильватер первому вытягивается. И не дать подойти близко, бить километров с двух, вот как сейчас.

Опять поворот, опять суета, но мы все трое остались у пушки — без нас пока справляются.

— Осколочный, заряд полный, «тугая трубка»!

Лязг железа, теплый набалдашник рычага у меня под рукой, выбрать свободный ход… линия горизонта…

Бах!

Перелет.

Затем на воде дымный всплеск с недолетом до нас — там только одна пушка на пристрелке, как пристреляется — дистанцию другим скажут. Интересно, а на этих яхтах сейчас снарядов много?

После двух выстрелов, потраченных впустую, опять попал, куда-то в середину палубы. Снаряд пробил фальшборт, кажется, и разорвался на восемь сотен осколков где-то за ним. Сверкнуло, распушило дымом, полетели какие-то куски непонятно чего, сорвало гик с грот-мачты, видимо, перебив все шкоты.

— Заряжай следующий!

Попадать стало сложнее. Пока судно противника шло на нас, летящий по крутой траектории снаряд имел много возможностей наткнуться на что-то и взорваться. «В профиль» мы получили не такую уж обширную проекцию борта. Будь мы на твердой земле, я бы после пристрелки ни единым снарядом не промахнулся, и будь даже качка килевой, было бы проще. Но судно из-за сменившегося ветра изменило угол крена, да еще и качка теперь стала бортовой, так что попадать получилось очень сложно.

Дважды попали в нас, один раз пристрелочным, явно случайно, второй раз осколочным, но на «слабой трубке», в наружный борт, так что только краску попортили. Явно рассчитывали на попадание в паруса: там как раз «слабая трубка» — то, что требуется, с ней снаряд рвется подчас, проходя через парусину. И сам парус покромсает, и людей сверху осколками осыплет.

Так, а вторая пиратская яхта за нами не пошла, она тянется за «Морским конем»… и это не очень хорошо, прямо скажем. Ее надо отгонять.

— Игнатий, видишь? — показал я на новую угрозу. — Давай на перехват!

Бой превращался в драку с непредсказуемым результатом. Мы, с нашей мощной пушкой, были похожи на человека с ножом, против которого два противника, каждый из которых в драке его сильней, но без ножей. Сойдутся вплотную — точно забьют, но пока подойти не могут: нож не дает. Вроде и серьезных ран нет, но тут рука порезана, тут у самого лица лезвие промелькнуло — страшновато соваться. Но при этом нож у обороняющегося — единственное преимущество, одна ошибка — и противники сойдутся вплотную.

Обе пиратские яхты с полными многолюдными экипажами, на дистанции ведения винтовочного огня они нас просто стрельбой от пушек отгонят, подавят, так что сближаться нам просто никак.

Наша яхта начала левый поворот, и противник немедленно стал повторять маневр, хоть и заметно медленней — сказывалась проблема с парусом. От него мы пока отрываемся, зато начнем на параллельном курсе сближаться со вторым судном. И нам, к слову, сбросить скорость скоро придется, чтобы наше баковое орудие могло вести по нему огонь. А это заодно означает, что вроде бы отставшая сейчас поврежденная яхта нас опять догонит, причем сзади, где у нее будет два «гочкиса» против нашего одного. И заодно возможность, если дистанция позволит, вести огонь по парусам и рангоуту «на слабой трубке», то есть еще и лишить нас части хода.

Так не годится, так нам не подходит. Но выбор не очень велик, потому что мы все равно привязаны к скорости шхуны. Противник действует осмысленно, он вынуждает нас идти к ней и оборонять, лишая второго нашего преимущества — скорости. Они прекрасно понимают, что людей у нас мало, что абордажа мы будем избегать любыми способами, а способ-то у нас всего один — наша яхта отбивает все атаки с максимальной дистанции.