Олег Дивов - Призрачный мир: сборник фантастики

Ничего себе, думаю я. Единственный стабильный организм на Фионе — и к тому же разумный. Еще результаты тестов. И короткая запись маминым почерком:

«Язон, Тезей — полубоги. Ха, смешно. Надеюсь, у меня получится. И надеюсь, мой ребенок меня простит. Но это так важно. Лишь бы все получилось. Лишь бы».

Поднимаю голову:

— Получилось, ма? — спрашиваю я вслух.

И вдруг понимаю, что все кончено.

— Хайби, — слышу я за стеной.

Интонация смерти?

Выстрел бластера беззвучен. Проклятье! Я бросаю мамин терминал и врываюсь в комнату. Останавливаюсь. Пытаюсь вдохнуть.

Мама лежит на диване, откинувшись, глаза открыты. На белой блузке черная точка — лазерный ожог. Из маминой руки выпала книга, скатилась на пол…

Папа в черном капитанском мундире сидит у ее ног и раскачивается. Он совсем седой.

«Мой Джек». Мне чудится мамин голос. «Зачем ты запустил кошку в центрифугу?» — «Ей было скучно».

В руке отца бластер.

Я поворачиваюсь и выхожу в дверь. В покрасневших глазах стоят слезы.

Меня зовут Джек.

А не Язон, не Тезей, и даже не Мейсон (кажется)…

Меня зовут Джек.

Как Потрошителя.

Папа кивает мне, я киваю в ответ. Мы идем. Рукояти бластеров мокрые под нашими ладонями.

Бляго. Тварь, которая не меняется. Стабильное ДНК в мире Фионы.

Мой настоящий отец.

«Когда-то я убил забавную тварь, Джек», — сказал отец.

Нет, папа. Ты его не убил. Ты его только ранил. Бляго ушел по твоему следу и нашел наш дом.

Убивать его придется сегодня.

«Джек, я твой отец». Вот что могла сказать эта тварь. Но не сказала. Толстое огромное тело фиолетово-желтого оттенка оплывает на глазах. Он уже совсем не похож на человека…

Он был похож на человека только рядом с моей мамой.

Я поднял голову и убрал бластер в кобуру. Я никого не убивал. Честно.

Это сделал мой отец.

Смешно. Оказывается, он тоже был похож на человека только рядом с мамой.

А потом мы с папой сели на шлепоходы и поехали к солнцу. К огромному красному диску, заходящему за фиолетово-желтый край Фионы.

Каждый — в свою сторону.

Из зала суда его вывели, крепко держа с обеих сторон за руки. Справа шел дед, слева — бабка, а следом шагал хмурый адвокат. Говорить было уже не о чем — все четверо молчали. Адвокат открыл рот только в такси.

— Я бы на вашем месте поместил его в закрытый колледж, — вот что сказал этот сукин сын. — Сколько бы это ни стоило. С круглосуточным присмотром. Я знаю такой — в спальнях камеры, в туалетах камеры. Из дому он может удрать. И воспитатели…

Дед покивал.

— Я сама буду его стеречь, — ответила бабка. — С работы уволюсь, дома буду сидеть.

— И что, он тоже будет дома сидеть?

— Да, — глухо произнес дед. — Пока не расплатимся.

Это означало — по меньшей мере год. Или полтора, если бабка действительно уйдет с работы. Потому что пенсия у деда невелика.

Адвокат спорить не стал — да и поди поспорь со старым афганцем, если он уже принял решение.

Полтора года в маленькой комнате. Компьютер, скорее всего, отнимут. Учиться заставят. Соседка Людмила Петровна, бабкина подруга, будет приходить, проверять задания по математике и физике. Это все, это — почти смерть.

О смерти Юрка имел смутное понятие. Его в свое время сбила с толку прабабка Саша. Она сильно беспокоилась, чтобы ее похоронили не на старом немецком кладбище, а на Ивановском, хотя оно от дома дальше и родственникам будет очень неудобно посещать могилку. Старуха непременно хотела лежать среди своих и даже определила место — между покойным мужем и покойной свекровью.

— Да какая разница? — спросила внучка, Юркина мать. — Ты, ба, как себе это представляешь? Будете там лежать и перестукиваться?

— Да, — подумав, ответила прабабка.

На пятилетнего Юрку очень сильно подействовала старухина уверенность. Собственное воображение сразу нарисовало картину: стоят рядком под землей гробы (гроб ему был знаком хрустальный, прозрачный, из «Сказки о мертвой царевне и о семи богатырях»), в гробах бабки с дедами, днем спят, а как стемнеет — друг дружку будят, разговоры затевают, может, даже анекдоты непонятные рассказывают, над которыми только взрослые смеются.

Десять лет прошло, а понятие о смерти у Юрки осталось именно таким. Ничего нового, лежи себе в темноте смирно и разговаривай неведомо о чем.

Адвокат проводил их до такси.

— Надеюсь, больше мы не встретимся, — сказал он.

— Да уж, об этом я позабочусь, — глядя мимо адвокатских глаз, пообещал дед. Бабка хотела что-то брякнуть, да промолчала.

Юрку повезли домой. И только там он осознал всю свою беду. Слесарь, за которым присматривала вторая бабушка, Вера, заканчивал врезать новый замок. А на окне в Юркиной комнате стояла решетка.

Компьютер, конечно, исчез.

— Я сделаю из тебя человека, слышишь?

— Да, дедушка.

— Вот учебники. Это все, что тебе теперь нужно.

Бабка заплакала.

— Не смей! — приказал ей дед. — Сам допросился. Выходишь отсюда только в кухню, поесть. В ванную еще. Да, телефон не ищи. Телефон мы отключили.

Дверь захлопнулась. Юрка подергал ручку — оказалось, его заперли. Тюрьма! Хуже тюрьмы! Там в одиночку только самых страшных преступников сажают!

Чего еще ждать от старой сволочи, которая даже на суд притащилась в камуфляжных штанах? Да ему на всех наплевать — и на суд, и на единственного внука!

Юрка стал исследовать комнату: что изменилось, пока он ждал суда?

Книги на полках стояли все те же — про боевых роботов, про межзвездные сражения. Их можно перечитывать, хотя без особой радости. Компакты с музыкой — ну, хоть что-то… а плеера-то и нет!..

На столике — стопка учебников, отдельно стопка тетрадей. Какая тоска!

Юрка прошелся взад-вперед. Ну, допросился. Они не понимают…

Надо было лечиться от тоски, а лекарства не было, его лишили всех возможных лекарств. Впору зареветь, заорать, удариться башкой об стену. Желание игры, скопившееся за две недели, переполняло душу. И было совершенно неосуществимо. Хоть бы какую игрушку, самую простенькую!

Его осенило. Компакт имеет две стороны, одна с картинкой и названием, другая — пустая. Вот!

Достав один не очень нужный, Юрка раскрутил его на столе вертикально, прихлопнул ладонью, диск шлепнулся картинкой вверх.

— Ага-а… — сказал Юрка. — Годится! Итак…

Он заключил договор с судьбой: если из ста раскруток будет семьдесят картинок, то дед сжалится и вернет хотя бы плеер. И начал игру, и вскоре ощутил знакомую радость, на душе полегчало, диск вертелся все веселее.

Через пару минут Юрка сбился со счета.

Очевидно, тюремщиков следовало звать стуком в дверь.

— Бабуль, бабуль! — закричал он. — Мне авторучка нужна!