Алексей Волков - Кремль 2222. Преображенская площадь

– А окончательно я понял, когда мы пленного привели. Тебя выдало лицо. Так смотрят, только когда видят своих. Плюс – переживания, чья там взяла. В руках себя надо лучше держать, мимикой владеть… И уж подавно освобождать пленного было не надо. Единственное – отдаю должное, я не заметил, как ты веревки ему перерезала. Да и с места в бой…

При воспоминании о недавней схватке Дениса вновь передернуло. Прекраснейшая из девушек вдруг пытается убить тебя с ходу, походя, – удар и готово. Такое пережить врагу не пожелаешь. И ведь действительно убить. Владел бы он оружием чуть хуже, не успел бы отреагировать, – валялся бы сейчас безжизненной тушей. Как вон тот пленный шайн. Бывший пленный.

– Да ладненько. Пока можешь помалкивать, – покладисто закончил монах. – Все равно разговор у нас будет серьезный, обстоятельный. И с тобой, с приятелем твоим. Не важно, кто он там тебе. Главное – это ваше общество. Мои догадки ответов на главные вопросы не дают. А что в Москве появились чужие разведчики, слухи уже ходили. Сейчас переберемся через мост, отойдем в любое укромное место и побеседуем за жизнь, как говаривал не знаю кто и не ведаю когда…

Все совершенно забыли про Сеня. Валяется пока, ну и пусть полежит еще. Оружие от него убрали сразу, а пока очнется, успеют его раз пять связать. Однако мужчины переоценили кулак Петра. Или же голова у парня была дубовой, и даже сотрясение мозга ей было нипочем. Когда он очнулся, не заметил никто. Внимание поневоле было приковано к девушке, – хотя бы как к весьма привлекательной особе противоположного пола, – и, разумеется, к окрестностям двора. Вдруг кто заявится на звук? Пока вокруг властвовала тишина, а это слово не зря женского рода, и уже потому частенько бывает обманчивым.

Изображать героя во второй раз парень не стал. Определенная логика в том была. Порою важно не товарища или даже возлюбленную выручить, а себя спасать да за подмогой к соратникам мчаться. Вот только не совсем по-мужски выходило; и монахи, и дружинники воспитывались на принципе: «Сам погибай, а товарища выручай». Да сколько народов, столько и мнений. Каждый сам по себе – тоже ведь принцип.

Денис как раз наклонился, чтобы взять девушку на руки, отпрянул, чтобы не оказаться покусанным, а в стороне Сень осторожненько переместился чуть в сторону и уже там вскочил и со всех ног рванул прочь. Словно не досталось ему перед тем по черепушке, и не валялся он без сознания. Инстинкт самосохранения – самый могучий, гораздо сильнее всяких инстинктов продолжения рода, а уж о прочих философских категориях и говорить не стоит.

Мужчины повернулись мгновенно. Только даже мгновение порою – достаточная фора, если убегаешь от опасности. Догонять-то – стимул не тот. Но когда не хочется нагружать ноги самому, есть что-то, вполне способное настичь беглеца.

Автомат сразу оказался у плеча Михаила.

– Нет!!! – поразительно громко закричала девушка.

В положении лежа, связанная, она как змея умудрилась оказаться рядом с монахом и попыталась ударить ногами. Не нанести травму или причинить боль, просто сбить прицел, а там, может, парню удастся скрыться среди развалин. Все-таки не ясный день и не чистое поле вокруг.

Выстрела не последовало. Михаил вынужденно отшатнулся, а стрелять в воздух было не в его привычках. Он вновь поймал беглеца в прицел, однако Сень уже почти добежал до угла дома, – и вдруг отшатнулся и со всех ног бросился прочь.

В следующий миг из-за угла словно выполз гигантский шевелящийся ковер. Луна осветила множество крупных и гадких на вид насекомых, упорно стремящихся охватить своей массой пространство вокруг.

– Это гон! Сколопендры!

Даже самые смелые могут на мгновение испытать ужас. Гон – наверное, самое страшное из того, на что можно нарваться. С противником можно сражаться, аномальные зоны как-то обойти, но когда без всяких видимых причин насекомые или звери прут волной, шансов спастись практически нет. На пути съедается все, что только может быть съедено. Отбиться же… Куда проще вывести из строя самого мощного робота, чем тысячи или десятки тысяч мелких тварей. Стрелять бесполезно, никаких патронов не хватит. Да будь их хоть вагон, любой ствол перегреется, а затвор в конце концов намертво прикипит, а прожорливый противник так и будет переть вперед, даже не понимая, что гибнет десятками и сотнями. Точно так же не поможет сабля или меч. Хоть ногами топочи, вбивай тех же сколопендр в землю, только на месте каждой уничтоженной отвратительной многоножки сразу окажется другая. Рано или поздно жвалы прокусят сапоги, твари вскарабкаются по ногам, и пожалеешь, что не погиб в честном бою с какими-нибудь мутантами.

Даже девушка прекратила биться и с земли смотрела на неотвратимо накатывающуюся смерть.

– Бежим! – Денис знал: бегство во время гона практически никого не спасает, насекомые словно не ведают усталости, но все-таки…

Все-таки рядом протекала река, а сколопендры боялись воды. Зато спокойно могли пройти по остаткам моста; разрушить его за собой – фантастика.

Надо отдать дружиннику должное: он не стал выполнять собственную команду, а первым делом подхватил на руки пленницу. На сей раз Лина не сопротивлялась. Она расширенными глазами смотрела, как прямо к группе, словно надеясь на помощь нынешних врагов и недавних спутников, мчался Сень.

– Ну! – Михаил опустил автомат, и в руках его мгновенно оказался приобретенный у савеловских маркитантов «Шмель». Несколько быстрых манипуляций, и труба легла на плечо. – Если обманули, я их с того света достану!

Парочка чужих лазутчиков заорала одновременно. Сень споткнулся, упал, а сколопендры уже накатили, вцепились в ноги парня раньше, чем он успел вскочить. Так орут лишь в последний миг, когда жизнь не просто уходит, а уходит мучительно и страшно. Или когда на твоих глазах пожирают заживо дорогого тебе человека.

Маркитанты не подвели. Заряд послушно покинул трубу, людей оглушило от громкого звука, капсула упала посреди надвигающегося ковра, и ночное пространство полыхнуло. Крик Сеня почти сразу стих, а оказавшиеся вне очагов возгорания сколопендры резко свернули в разные стороны. Единственное, чего боятся насекомые, – это огня.

Нет, остановить их может и водная преграда, но не когда есть мост. Даже такой, как здешний, почти разрушенный, по которому даже двум людям пройти тяжело.

– Бежим! – Михаил отбросил ставшую бесполезной трубу.

Хорошая вещь. Жаль лишь, что одноразовая и перезарядке не подлежит.

А еще больше – что новую взять неоткуда. Даже гранатомет – не столь дефицитный товар.

– Давай здесь остановимся.

Они все-таки перебежали через мост; вода под ним в какой-то миг забурлила, однако обошлось без нападений из глубины. После переправы разведчики отошли довольно далеко, требовался привал. Теперь погони опасаться не стоило. Гон все спишет. Пусть грохот выстрела разнесся далеко, и кто-то наверняка сумел заметить вспышку, но как раз на огонь и напоминающий взрыв грохот идти ночью никого не заставишь. Огонь уже на подсознательном уровне у всех ассоциируется с катастрофой.