Михаил Белозёров - Атомный век

— Трудно что‑либо сказать… — начал Берзалов, его сковывало обязательство ничего никому не сообщать об американцах. Но ведь рано или поздно мы с ними столкнёмся, подумал он, тогда молчание будет хуже предательства. — Я думаю, что это какой‑то оптический эффект типа зеркал, — сказал он, чтобы спустить фантазёров на землю.

— Очень даже может быть… Хотя что‑то я о таких эффектах не слышал, — задумчив отозвался Гаврилов. — Нет, я конечно, не дока по жизни, но всё‑таки в ней кое‑что видел.

Юпитин, не по годам степенный, как столетний дед, тоже высказался:

— Среди бойцов ходит байка, что якобы «дубы» умеют проваливаться во времени. Может, «там» они с ума и сходят?

— Кто сказал? — спросил Берзалов и ему показалось, что во всем этом есть какое‑то метафизический смысл, от которого по коже пробежали мурашки.

— Если это работа «дубов», тогда всё понятно, — важно заметил Гаврилов, и Берзалов не услышал в его словах иронию, до которой был охочий и которую желал услышать в устах своего заместителя. Постным был старший прапорщик, как щи без мяса, постным и правильным.

Берзалов от досады едва не заскрежетал зубами:

— Так кто сказал?!

— Да так… — испугался Юпитин. — Бают ребята…

Берзалов же подумал, что было бы неплохо поговорить с теми фантазёрами, узнать, откуда ветер дует, чтобы навести порядок. Но разве Юпитин признается, боится ведь, что в стукачестве обвинят.

— А что бают? — спросил Берзалов так, чтобы больше не пугать Юпитина.

— Говорят, что «дубы» владеют гипнозом, что они могут морочить человеку голову, — Юпитин сыграл отбой, то есть вышел сухим из воды: всё объяснил и никого не заложил.

Гаврилов задумчиво показал головой. В гипноз он не верил. Да и сама мысль, что кто‑то может управлять твоим сознанием, казалась Гаврилову неправильной. «Вот меня никакой гипноз не берёт», — было написано на его мужественном лице.

— А ещё говорят, что они теряют человеческое обличие и общаются друг с другом с помощью свиста. Получается, это не люди. Я в него две обоймы всадил… — так растерянно сообщил Архипов, что все поняли: после этого ни одно живое существо выжить не может.

— То есть там никого не было? — уточнил Берзалов с едва заметной иронией, потому что теперь сам сомневался.

— Я не знаю… — признался Архипов. — Мне кажется, что я кого‑то видел…

До войны Архипов работал на буровой платформе помощником мастера и был на хорошем счёту. Войну он встретил на Новой Земле, а как в условиях неразберихи добрался до материка, одному богу известно.

— Был там кто‑то, — успокоил его Берзалов, спасая его репутацию бывалого солдата. — Точно был. Я тоже видел. Хотя без имени и овца баран.

Архипов сразу успокоился и даже поёрзал от удовольствия на пеньке, на котором сидел:

— Я ещё вот что нашёл, — он достал из кармана странный «предмет».

— А ну‑ка… — удивился Берзалов.

«Предмет» был величиной с фонарик, как труба, только стенок не было. Были две заглушки с обеих сторон, а между ними колыхалась голубоватая жидкость. И судя по всему, этой жидкости было на самом донышке, то есть мало — мало, если только встряхнуть, она размазывалась по невидимой поверхности.

— Занятная вещица, — согласился Берзалов, встряхивая «предмет» и любуясь, как голубоватая жидкость переливается всеми цветами радуги, но больше всего — голубым.

— Игрушка какая‑то, — потянулся Гаврилов. — Ах, сука, током бьётся! — отдёрнул руку.

Все по очереди пощупали «предмет», но током больше никого не ударило.

— Я её уже и разбить пытался и даже в костёр бросил, ни хрена! — пожаловался Архипов.

А если бы взорвалась? — подумал Берзалов, но ничего не сказал: к риску привыкаешь, как к смерти.

— Хе… — сказал Гаврилов, поглаживая руку, которую ударило током.

— Держи свою цацку, — сказал Берзалов, — нам сейчас не до этого.

— А если в результате атомного взрыва всё‑таки появится этот самый временной туннель? Квантор? — вернулся Юпитин к разговору о школе. — Если, предположим, случилось такое? Тогда из этого самого квантора действительно могли доноситься всякие звуки…

— А что такое квантор? — удивился Архипов, который успел закончить среднюю школу, поработать на производстве и как раз накануне войны загреметь в армию, после которой собирался учиться на инженера по вычислительной технике.

Было видно, что идея с временным туннелем ему нравилась больше. Ну да, подумал Берзалов, мы воспитаны на электронных игрушках и фантастике, а Гаврилов, поди, всё это в своём Буйнакске пропустил не по собственному желанию, разумеется, а потому что сидел на заставах и ходил в дозоры, родину охранял. Кто же из нас прав?

— Это коридор с бесконечным набором функций, который ведёт куда‑то и что‑то там такое соединяет, — объяснил Юпитин.

— А… ну да… — невольно засмеялся Архипов, — ты же учился на математика?..

— Учился… — с гордостью сознался Юпитин, в надежде, что его похвалят.

— Видать, плохо, — огорошил его Архипов и даже промычал что‑то уничижительное.

— Почему это?.. — обиделся Юпитин и моментально набычился.

— Потому что я тоже учил высшую математику, но какое отношение она имеет к бесконечно длинному коридору, я не знаю. И какие там функции заложены, тоже весьма сомнительно.

Юпитин покраснел, как рак, и сделался похожим на варёную морковку.

— Обязательное плюс положительное равняется нулю! — выпалил он.

Все замолчали, пораженные этой мыслью. Берзалов же стал припоминать всё, чему его самого учили в отношении ядерного оружия, но ничего толкового вспомнить не мог. Никто никогда не говорил и не писал, что может возникать эффект туннеля, да ещё и временного. Может быть, только при очень мощных взрывах? Ведь до этого никто не испытывал одновременно сто ядерных бомб или даже двести. Вдруг между такими областями возникла какая‑то связь. Не в виде туннелей, конечно, во что я не верю, а в виде физической психологии. Собственно, эту мысль он и выложил. Его собеседники уныло поскребли затылки. Не понравилось им банальное объяснение, но и не возразили, не стали теребить душу командиру. Физическая психология, так физическая психология. Какая разница, лишь бы объясняла эффект туннеля.

— Мы никогда уже ничего не узнаем, — почти что с облегчением остудил горячие головы Берзалов. — Но в любом случае надо быть настороже. — «Мало ли что американцы навыдумали», хотел добавить он, но, конечно же, не добавил. — Докладывать обо всех необычных вещах. И вообще, варежку не разевать, а быть начеку, потому как мы в неизведанной области.

— А давайте спросим у мальца? — вдруг к неудовольствию Берзалова предложил Юпитин. — Он‑то что‑то знает, — и почему‑то выразительно посмотрел на Архипова, который был реалистом до мозга костей.