Михаил Белозёров - Атомный век

— Молодец, лейтенант… — услышал он через мгновение в наушниках голос майора Якушева. — Читаем донесение. Сейчас скинем новую информацию для тебя, скорректируешь свои действия. У нас кое‑что тоже имеется.

— Отлично! — ещё больше обрадовался Берзалов.

Майор Якушев был тем, кого в штабах называют оператором, человек, который занимается анализом поступающей информации. От его выводов напрямую зависела жизнь не только отдельных бойцов и целых подразделений, он и судьба больших и малых компаний, которые вела девяносто пятая отдельная гвардейская бригада специального назначения.

Тут в разговор снова вклинился сердитый подполковник Степанов:

— Высылаем тебе вертолёт за раненым. — От этих слов в душе Берзалова наступило облегчение. — Об американцах и о твоих выводах сообщу позже. Что предполагаешь делать?

— Картина не ясна, — сказал правду Берзалов. — К вечеру выдвинусь на юго — запад в район сорок пятого квадрата с целью разведки. По всей вероятности, граница района южнее, километров в двадцати — тридцати. Пусть вертолёт летит по тому маршруту, который мы прошли. Там нет ловушек.

— Хорошо, — среагировал подполковник Степанов. — Контрольное время восемнадцать тридцать. Обозначьте себя ракетами, если связь не будет работать. Слышишь меня?

— Так точно, — радостно ответил Берзалов. — Всё сделаем.

— Ответ готов, высылаем, — радостно сообщил майор Якушев.

— А что там у тебя за чудо — квантор? — сердито спросил подполковник Степанов, явно читая расшифрованное донесение.

— Я всё подробно изложил! — возбужденно закричал Берзалов. — Мы с этим явлением столкнулись уже два раза. Так что ошибиться не могли.

— А Скрипей? — в голосе подполковника Степанова послышались презрительные нотки.

— Есть такой. Сами слышали и даже видели.

— А бронепоезд? Откуда он?

— Бронепоезд подорвали, — подтвердил Берзалов. — Бронепоезд чёткий физический объект.

— Почему не выяснили, откуда он взялся?

Берзалов ошарашенно промолчал. Подполковник Степанов и сам должен понимать, что сил тягаться с бронепоездом нет. Что смогли, то и сделали, зло думал Берзалов.

— Что‑то у тебя легко всё получается? — грозно спросил подполковник Степанов. — Здесь подорвали, там увидели. Никакой ясности.

Берзалов ещё больше опешил. Не будешь же рассказывать, что ты везунчик от природы, что такова твоя планида, о Спасе, естественно, не упомянешь, потому что посчитают сумасшедшим и, того и гляди, отнимут третий взвод и переведут в штаб, где ответственности меньше. Нет, я не такой дурак, подумал он, чтобы подставляться.

— Ты Берзалов, в следующий раз горячку не пори, — веско сказал подполковник Степанов. — Я с таким донесением к генералу пойти не могу. Что я ему скажу? Что вы целуетесь с небесными духами?

— Почему целуемся?.. — возразил Берзалов.

— А как же?! — гнул своё подполковник Степанов. — А между районами существуют коридоры… как их?..

— Кванторы… — каменным голосом подсказал Берзалов.

— А ещё какие‑то «предметы» с жидкостью внутри!

— Именно так, — вовсе упавшим голосом подтвердил Берзалов, не желая отступать от своих слов.

— Бред какой‑то! — с камушками в голосе произнёс подполковник Степанов. — Слышишь, я тебе запрещаю присылать такого рода донесения. Присылай по существу. А всю эту метафизическую чушь оставь, знаешь кому?!

— Кому? — с тяжёлым сердцем спросил Берзалов, и его взяла злость из‑за тупости начальника.

— Тому, кто её выдумал — Аристотелю!

— Есть Аристотелю! — процедил сквозь зубы Берзалов.

— Ну вот то‑то… — уже более миролюбиво сказал подполковник Степанов и ещё что‑то хотел добавить, может быть, даже похвалить. — Что мне от тебя требуется? Эффективность и качество донесе…

Но в этот момент связь оборвалась так же внезапно, как и появилась, словно кто‑то специально отключил тангетку, и никакого ответа они, конечно, не получили. Берзалов несколько раз нажал на кнопку связи. Всё было тщетно. Эфир снов заполнился бесконечным космическим гулом, как будто небо спохватилось и показало всем дулю.

— Алло! Алло! — безуспешно закричал Колюшка Рябцев.

— Вызывай! — приказал Берзалов, поняв, что он больше не услышит любимого голоса начальства, и вылез из бронетранспортёра, поражённый фантастичностью происходящего. У него было такое ощущение, что с ними кто‑то играл в поддавки, но в последний момент, оказалось — в шахматы, и ловко поставил им мат.

Мат будет, если мы вообще отсюда не выберемся, подумал он, вот это будет всем матам мат. Но почему‑то его это меньше всего заботило. Равнодушным он стал к своей судьбе. А вот за бойцов и особенно за Гаврилова ему было обидно, вроде бы он их как бы на казнь вёл.

Гаврилов прибежал с круглыми от восторга глазами. За ними скромно маячил капитан Русаков. Берзалов развёл руками и высказался:

— Вашу — у-у Машу — у-у!..

Они всё поняли, хотя Гаврилов на всякий случай спросил:

— Что там?..

— А ничего, — махнул Берзалов. — Ругают нас, Федор Дмитриевич, сказали что мы метафизики.

— На то оно и начальство, — покорно согласился Гаврилов, выражая тем самым фатализм военного перед лицом обстоятельств в виде начальства, которое всегда право.

Русаков поддакнул с горечью:

— Меня тоже вот так же кинули вслепую. Ничего это начальство не учит. Здесь чёрти что творится! А они — метафизика! Экселенц да экселенц! Дурилки картонные.

Гаврилов пробормотал:

— Дурилка картонная это я… надо было ещё года три назад в отставку уйти, глядишь, лежал бы тихо и спокойно со своей Лоркой в одной могиле и горя не знал.

— Только и успел сообщить, где и мы и как мы, — сказал Берзалов так, будто не услышал горестных речей Гаврилова. Не хотел он его обижать, да и нечего нюни раньше времени разводить. — Вертолёт обещали прислать за Зуевым. Вот с ними и полетишь, — сказал он Русакову.

У Русакова сделалось такое лицо, словно его обманули в лучших надеждах. Даже куртка реглан на нём обвисла от расстройства.

— Полетишь, полетишь. Будешь сопровождать раненого, — подсластил пилюлю Берзалов. — Для тебя же стараюсь.

— Есть сопровождать… — уныло ответил Русаков.

Берзалову стало стыдно. Отдавать приказы капитану ему было как бы не положено. А ещё он подумал, что Русаков сбежит. Самый удобный момент, чтобы сделать ноги, вернуться к нормальной гражданской жизни и греться под тёплым боком у Зинаиды. И правильно сделает, подумал в назидание самому себе Берзалов. Но капитан Русаков никуда не сбежал.

Чтобы не слышать стонов Зуева, Берзалов расположился в летней кухне, где пахло хлебом и травами. Снял наконец с себя влажную одежду, которая уже частично высохла, развесил её сушиться на веревку, а берцы поменял на сухие, которые захватил в бронетранспортёре. Затем растопил плиту, поставил чайник, и через полчаса в кухне сделалось тепло, а потом уже и жарко. Рядом на правах любимцев крутились Кец и Сэр. Берзалов открыл для Кеца банку тушенки и вывалил в чашку на полу.