Никита Аверин - Крым-2. Остров Головорезов

— Так вот зачем они там висят! — догадался профессор. — Не жертвы змеям приносить, а контролировать численность популя­ции! Наверняка это филиал какой-то биостанции, может быть, даже Кара-Датской!

«Ох уж эти яйцеголовые, — подумал Пошта. — Что тут кон­тролировать, тут уничтожать все под ноль надо. А они, значит, только на массовые перемещения змей реагируют. Ну что ж, спасибо и на этом».

Однако вскоре выяснилось, что судьба отряда Пошты занима­ла обитателей воздушных шаров меньше всего — зажигательные бомбы падали все ближе и ближе к листоношам, профессору и матросам.

— Теперь нам точно труба, — обреченно заявил мичман. — Если не змеи, так бомбы. Ну что за ночка!

«Да уж, — мысленно согласился Пошта, — попали из огня да в полымя». Впрочем, бомбы — это не так страшно, если ты листоноша и твои рефлексы лучше, чем у простых людей.

— Уходите, — скомандовал он. — Я прикрою.

Пошта вскинул «Тавор» к плечу и пошел в хвосте отряда спи­ной вперед. Каждую бомбу, грозящую упасть поблизости, он сби­вал на лету — обычно они взрывались метрах в двадцати над зем­лей, орошая травяное море пылающим содержимым. От гари и копоти лицо и руки Пошты покрывал слой черной маслянистой пленки, глаза слезились от дыма, но рефлексы работали исправно. Один выстрел — одна бомба.

Пока отряд выбрался из зоны поражения, Пошта израсходовал три полных магазина. Значит, сбил девяносто бомб. Нехилый у ле­тунов боезапас оказался. Интересно, как они его пополняют... На­верняка у них есть и наземная база где-то. А вот с летающим горо­дом точно никто связываться не будет — обрежут якорные канаты, разбомбят все к дьяволу и улетят. Грозная сила, хорошо, что змея­ми занимаются, а не политикой. Пошта содрогнулся, представив себе эту махину над Джанкоем.

— Все, вырвались, — выдохнул Пошта, когда они приблизились кобрыву. Здесь заканчивалось плоскогорье и начиналось побере­жье. Над морем вставало солнце.

Перед отрядом лежал Коктебель.

— Принес? — угрюмо спросил водитель. Забравшийся в салон старенького комбайна курьер утвердительно промычал в ответ и продемонстрировал угрюмому водителю брезентовый вещмешок, внутри которого что-то загромыхало. — Тогда поехали.

Взревел двигатель, из выхлопной трубы рядом с кабиной вы­рвались клубы черного дыма и копоти. Громыхая и поскрипывая, комбайн тронулся с места и поехал в сторону холма, возвышающе­гося в центре огромного поля. На холме стояла колоритная пароч­ка: тучный усатый мужчина в цветастой гавайской рубашке и бе­жевых шортах, а рядом с ним высокий худощавый старик в синей робе. В руках у той парочки были длинные стальные трубки, кон­цы которых зачем-то расплющили в неаккуратные блины. Мужчи­ны что-то живо обсуждали, указывая руками в направлении захо­дящего солнца.

Завидев приближающийся трактор, мужчины прервали свой разговор и спустились к подножью холма. Теперь курьер смог вблизи увидеть двух самых влиятельных управителей Союза Воль­ных Городов Крыма. Толстяка звали Иван Зарубка, но среди под­чиненных его именовали не иначе как Правдорубом. Не потому что он всегда говорил правду, а потому что мог легко за неё убить. Так что собеседники Зарубки старались не делать тому замечания касательно излишней любви Ивана к мучному и сладкому.

Настоящее имя старика не знали даже его многочисленные жены и дети. Все звали его Ферзем. Скорее всего, это прозвище старик получил за пристрастие к плетению многоходовых интриг илюбовь к свершению неожиданных и порой весьма жестоких ходов.

— Привезли? — Зарубка повторил вопрос водителя, и курьер вновь утвердительно промычал, протягивая Правдарубу вещме­шок. — А чего мычишь? Немой, что ли?

— Да, — поспешно отозвался курьер и только потом сообразил, какую глупость сморозил. Но, на его удачу, Зарубка не обиделся, а наоборот, разразился громким смехом.

— Туповаты у тебя подчиненные, Ферзь! — улыбнулся Иван, развязывая вещмешок. — Но исполнительные.

Запустив руку вовнутрь, Зарубка принялся перебирать содер­жимое мешка. Наконец он извлек на свет небольшой круглый че­реп. Это был вываренный и высушенный череп степного крота. После Катастрофы с кротами в крымских степях случилось что-то странное. Нет, они не выросли до невероятных размеров и не от­растили себе лишние конечности. Но кости их стали тверже, чем сталь.

Подкинув несколько раз черепок на ладони, Зарубка удовлет­воренно кивнул.

— Пойдет!

Закинув вещмешок на плечо, толстяк пошел обратно на холм. Ферзь задержался, давая подчиненным указания.

— Заберете нас через пару часов у третьей лунки. Охрана, я на­деюсь, не дремлет?

— Что вы шеф, как можно? — обиженно насупился водитель, неуклюже выбрался из кабины и взмахнул пару раз руками над головой. В ту же секунду по периметру холма стали появляться силуэты людей с оружием. Лица охранников скрывались за маска­ми респираторов или противогазами, все они щеголяли в новень­ких противорадиационных костюмах. Ферзь хорошо заботился о своих подчиненных, обеспечивая им самую надежную амуницию, какую только можно было достать на заброшенных военных скла­дах крымского острова.

— Молодцы, — похвалил старик и пошел вслед за Зарубкой. Во­дитель вновь помахал руками над головой, и степь вокруг холма вновь стала ровной, словно поверхность обеденного стола.

— Ферзь, давай быстрей! — прокричал с вершины холма Правдоруб. — Солнце скоро уйдет!

Вернувшись в кабину, водитель завел двигатель и погнал ком­байн в сторону третьей лунки. Когда начальство играло в гольф, лучше не попадаться им на глаза. Иначе вместо черепа крота управители могли использовать голову провинившегося подчи­ненного.

— Как ты думаешь, Иван, есть ли выжившие кроме нас?

— Ты сейчас о чем? — удивился Зарубка, устанавливая крото­вый череп на пластиковой подставке, нижняя часть которой глу­боко уходила в грунт холма. Ферзь стоял неподалеку, опершись двумя руками на самодельную клюшку для гольфа и глядя куда-то вдаль. — Выжившие на острове? Конечно же есть, ты и сам знаешь. Севастополь, Симферополь, Феодосия, Керчь...

— Да нет, я сейчас не о Крыме спрашиваю. У нас-то поселения выжившие почти каждую неделю обнаруживаются, благодаря не­устанной работе листонош. Но как, по твоему мнению, обстоят дела на материке? Ты никогда об этом не задумывался?

— А что тут думать? — Иван встал рядом с черепом-мячом, примериваясь для удара. — Если бы кто и выжил, правительство там какое-нибудь, то они давно к нам нагрянули. А уж сколько лет ти­шина! На остров никто не приплывает. Пираты и севастопольские моряки никого в море, кроме мутантов, не встречают. Погибли все, поубивали друг дружку.