Никита Аверин - Крым-2. Остров Головорезов

Даже Ренькас очнулся и выпил, и Бандеролька омочила губы в бокале. Неужели миссия почти выполнена? Неужели все почти за­кончилось?

В дверь затарабанили.

— Капитан! Кэп! Тут парнишка какой-то, ищет каких-то листонош. Говорит, беда. Костей его зовут!

Бокал выпал из ослабевших пальцев Бандерольки.

Предатель ждал. Предатель ждал уже два года — с того самого проклятого дня, когда его, опытнейшего листоношу, специалиста по тайным поручениям, взяли в плен пираты.

И взяли-то обидно, по глупости, по ротозейству. А что поделать, и на старуху бывает проруха, и матерые шпионы попадаются слу­чайно. Предатель был в экспедиции, как всегда, с тайной мисси­ей — настолько тайной, что Филателист даже самого Предателя не стал посвящать во все детали задания. С виду все было просто и тривиально: берешь посылку в пункте А, доставляешь в пункт Б. Пунктом А служил Джанкой, пунктом Б — Судак. Банальное, на первый взгляд, задание.

Но было в задании одно странное уточнение — в Судак следова­ло добираться морем, причем не из Феодосии, а из самой Ялты. Предатель приказы обсуждать не привык. Морем так морем, по­думаешь, крюк какой.

В Ялте Предатель зафрахтовал небольшой баркас с командой, вышел, согласно инструкции, из порта глубокой ночью, не зажигая огней. Посылка — небольшой стальной чемоданчик с кодовым замком — была надежно спрятана в бухте якорной цепи. Шли вдоль берега, медленно и степенно, делая узлов десять, не больше.

Под утро напротив Гурзуфа наперерез баркасу бросился пират­ский лайнер на подводных крыльях. Шансов уйти от быстроход­ного судна у баркаса не было никаких, и Предатель велел капитану не затевать дурной погони, а по-тихому сдаться. На этот случай у листоноши была горсть золотых цепочек с фальшивыми брилли­антами, дабы легко и безболезненно откупиться от пиратов. Боль­ше на баркасе не имелось ничего ценного. Однако капитан попы­тался укрыться среди проплывавшей неподалеку китовой стаи.

Лайнер догнал баркас, закинул абордажные крючья, подтянул борт к борту. И тут случилось нечто необычное: на палубу баркаса ступил не кто иной, как сам Рыжехвост, адмирал пиратской фло­тилии, личность более чем колоритная. Предатель сделал вид, что не узнал знаменитого пирата, и предложил тому мзду за право про­хода через его владения (коими пират полагал все Черное море).

Рыжехвост золота не взял, а велел скрутить Предателя и пере­править того в трюм лайнера. Листоноше этот расклад совсем не понравился — захват заложников с целью выкупа для пиратов дело обычное, прибыльное, но уж очень тягомотное. Порой бедо­лаги месяцами сидели в зиндане, пока пираты торговались с род­ней. А Предатель спешил. И тут он сделал глупость — в лицо зая­вил Рыжехвосту, что он-де член клана листонош, задерживать его пираты не имеют никакого права, а в противном случае будут иметь дело с Филателистом лично.

Рыжехвост обрадовался.

Следующие пару недель, слава богу, практически изгладились из памяти Предателя. Он запомнил только сырой и холодный зиндан, вонючее ведро, вонючий матрас, бегающих по камере крыс. Предателя постоянно и методично били — и били по голове. От несильных, но регулярных сотрясений мозга листоношу все время тошнило, кружилась голова, двоилось в глазах. Обычного челове­ка это бы сломало, но Предатель выдержал.

Тогда его стали пытать током. Два зажима-крокодила, провода, клеммы, аккумулятор, реостат. Запах паленой плоти. Запах озона. Крики.

Это тоже не сработало — все-таки болевой порог у листонош повыше, чем у простых смертных.

Как уже понял Предатель, его хотели сломать психологиче­ски — но не причиняя заметного физического ущерба. По крайней мере, дальше угроз выколоть глаза и отрезать гениталии дело не пошло.

Сломался листоноша на пытке водой. Старой как мир, но край­не эффективной процедуре. Предателя привязали к наклонной лавке головой вниз, на лицо положили полотенце и стали лить сверху воду. Через час постоянно захлебывания — вода, попадая на ткань, превращалась в мелкодисперсную пыль, Предатель все вре­мя ее вдыхал вместе с воздухом и не мог вдоволь надышаться — листоноша понял, что хочет жить. Хочет жить так сильно, что пой­дет на все — даже на предательство.

Любовь к жизни оказалась сильнее любви к клану.

Предатель поклялся сотрудничать с пиратами. Его отвязали и следующие трое суток (или больше, листоноша затруднялся опре­делить) пытали лишением сна, включая свет и сирену через не­равномерные промежутки времени — больше двадцати минут под­ряд спать Предателю не давали.

Окончательно обессиленного, сломленного, едва не сошедшего с ума листоношу наконец привели к Рыжехвосту. Был укол обе­зболивающего, холодное вино, горячая еда, услужливая масса­жистка. И разговор, он же — вербовка.

Рыжехвост задумал грандиозное. Он хотел стравить между со­бой татар и казаков, листонош и жителей вольных городов, затеять кровопролитную тотальную войну и остаться единоличным пра­вителем Крыма. Предателю за сотрудничество он предложил поп городского управителя Симферополя.

Предатель согласился. Да, конечно, он мог обмануть Рыжехво­ста. Вернуться в клан, рассказать, как все было, посвятить Филателиста в коварные планы главного пирата. Но Предатель знал, что не быть ему после этого начальником тайной службы и доверен­ным лицом Филателиста — нет и не может быть доверия тем, кто единожды сломался под пытками. В лучшем случае, оставят в Джанкое тренировать молодежь. А то и вовсе сошлют в какую-нибудь глушь, на Тарханкут, где Предатель и будет доживать свой век вдалеке от больших и важных дел.

Так он стал предателем. Вернулся в клан, рассказал байку про шторм и утонувшую посылку, про то, как его держали в плену какие-то местные бандиты, как сбежал и ныне готов вернуться к своим обязанностям. Ему поверили — не могли не поверить, ведь это он! Проверенный, свой, надежный листоноша!

И Предатель стал ждать. Ждать распоряжений от Рыжехвоста, ждать удобного момента, ждать своего шанса в жизни — перестать наконец быть порученцем и стать начальником, да не чего-нибудь, а самого Симферополя — почитай, всего сухопутного Крыма.

Пока ждал, Предатель готовил свою маленькую частную гвар­дию. Набирал всех — бандитов, бродяг, мутантов, даже расстриг- сектантов. Устроил небольшой тренировочный лагерь под Раз­дольным. В процессе подготовки отсеивалось девяносто процен­тов. Подготовка включала в себя стрельбу и рукопашный бой, скалолазание и водолазное дело, езду верхом и вождение любого транспорта, минно-взрывное ремесло и знание ядов. К концу пер­вого года обучения у Предателя осталось всего двенадцать бойцов из набранных полутора сотен.