Игорь Негатин - Право вернуться

Парень удовлетворенно кивнул.

— Могу передать, что вы заходили.

— Буду очень признателен, если не забудете.

— Где вы остановились? — Он взял карандаш и занес его над истрепанным блокнотом.

— В гостинице «Смок и Малыш».

— Прекрасно.

Парень сделал пометку и уткнулся носом в газету. Они здесь не очень-то напрягаются! Я вышел на улицу, закурил и спросил прохожего, как мне найти гостиницу. Оказалось, что это совсем недалеко — на соседней улице.

Гостиница занимала двухэтажный дом из красного кирпича. Аккуратная вывеска сообщала всем любопытствующим, что именно здесь и находится гостиница «Smoke and Shorty». Я даже хмыкнул от удовольствия. Меня всегда удивляло, почему переводчики упрямо переводили прозвище этого персонажа как Малыш? Ведь в оригинале был именно Shorty — Коротышка. Нет, я не придираюсь, а искренне благодарю переводчиков, которые сделали из суховатых и, что уж греха таить, довольно простеньких текстов прекрасные и сочные произведения, которые до сих пор радуют русских читателей. Ладно, все это мелочи жизни, которые к нашей истории не имеют никакого отношения.

— Увы, но мистера Беллью нет в городе, — обрадовал меня портье. Розовощекий, в белой манишке и черном костюме. Напомаженные волосы были расчесаны на прямой пробор и лоснились антрацитовым блеском.

— Хм… Он надолго уехал?

— В лучшем случае он вернется только в конце месяца. Мистер Смок отбыл в Форт-Росс.

— Очень жаль. Хотел с ним повидаться. У вас не найдется для меня комнаты?

— Разумеется, сэр! Если вы пожелаете, то даже с ванной.

— Прекрасно! Беру с ванной.

— Десять марок за неделю или две марки за сутки, сэр!

— Однако у вас и цены, приятель… — Я даже присвистнул.

— Брикстоун — дорогой город… — Портье развел руками и виновато улыбнулся.

— Ладно, беру номер на три дня, если сделаете небольшую скидку.

— Пять марок вас устроит?

— Вполне, — кивнул я.

— Ваше имя?

— Алекс Талицкий.

— Простите?..

— Меня зовут Алекс Талицкий. Что-то не так?

— Нет, что вы! — Он расплылся в улыбке и подал мне ключ с медной бляшкой, на которой был выгравирован номер комнаты. — Добро пожаловать в Брикстоун, мистер Талицкий! Позвольте сделать вам небольшой подарок от нашей гостиницы…

С этими словами он вытащил из конторки красиво оформленную карту, на которой было нарисовано несколько винтовок и револьвер. В изящной рамке виднелась большая цифра «10» и, чуть ниже, строгий логотип: «АК-47».

— Что это?

— Подарочный купон оружейного магазина, сэр!

— Хм… вот как…

— Десять процентов скидки на все товары, за исключением пороха и боеприпасов.

— Благодарю. Непременно загляну, — улыбнулся я.

— Поверьте, мистер Талицкий, вы по достоинству оцените качество этого магазина!

Если честно, то я был здорово раздосадован. Нет, не местными ценами, а этим незнакомым Смоком Беллью. Надеялся с ним познакомиться. Хотя… в этом нет ничего удивительного! Мужчина, как я понимаю, живет в этом мире не первый год и, само собой, постоянно занят. Надеюсь, если он встретит моего брата, то передаст весточку от Алекса Талицкого. Это бы здорово облегчило мне жизнь.

За дверями номера увидел приличную комнату с большой кроватью, платяным шкафом, столом, двумя креслами, обтянутыми зеленой тканью, и узкую дверь в ванную комнату. Ну и два окна с легкомысленными занавесками. Обои отвечали местным представлениям о красоте и слегка раздражали ярким рисунком.

Знаете, что я вам скажу, дамы и господа? Ванна — одно из самых прекрасных изобретений человечества! После всех этих кувшинов с горячей водой и деревянных лоханок, в которых мне приходилось плескаться в Ривертауне, горячая ванна была сущим подарком судьбы! Лежал и наслаждался.

Кроме наслаждений, было о чем и подумать. Старик с Георгиевским крестом никак не выходил из головы. Особенно его слова о польском мятеже. Тысяча восемьсот шестьдесят третий год… Дело в том, что я так и не разобрался в особенностях местного летосчисления, но на дворе стоял 7405-й год… Разумеется, вы обязательно меня спросите, какого черта молчал об этом раньше и почему сразу не рассказал о таком важном открытии? Я прав? Извольте, готов объясниться.

Дату я заметил еще на шапке газеты, когда впервые взял в руки «Брикстоун кроникл». Заметил, пожал плечами… и забыл. Для меня это совершенно лишняя и совершенно ненужная информация. Я не исследователь «призрачных» миров и не разведчик, который обязан обращать внимание на любую мелочь, что может быть важна по ту сторону «фронта». По моим внутренним ощущениям, этот мир связан с девятнадцатым веком нашего мира. Все остальное лишнее.

Если мне удастся вытащить отсюда Влада и он вернется в наш мир, то уверен на сто процентов: братишка уже собрал столько информации, что научный отдел взвоет от радости. Вполне возможно, следом пришлют новую, хорошо подготовленную группу. Вот пусть они и разбираются со всеми этими загадками, датами и прочими местными особенностями. Мое дело маленькое — выжить, передать посылку и… и думать, чем заняться в этом мире дальше. Не вечно же мне служить в Ривертауне, растаскивая пьяные драки в салунах.

После горячей ванны я расслабился. Желудок напомнил, что было бы неплохо слегка перекусить, и я собрался прогуляться в какой-нибудь кабачок, чтобы и вправду не отощать. Тем более что портье очень нахваливал один ресторанчик, расположенный по соседству. Оделся и долго думал, что делать с оружием. Потом плюнул, повесил кобуру на пояс под куртку. Анорак у меня доходит до середины бедра, и если не приглядываться, то револьвера почти не видно. Вышел из гостиницы. Начался дождь, но, слава богу, небольшой. Прошел по улице, свернул в соседний переулок и увидел освещенную вывеску. У меня даже в животе забурчало. Прибавил шаг, но не прошел и нескольких метров, как послышался скрипучий, ехидно-протяжный голос:

— Какая встреча, шериф! Как же я рад этой встрече, черт меня побери!

Я медленно повернулся, проклиная свой аппетит, который так некстати вытолкнул меня на улицу, а заодно и сомнительное везение, подкидывающее неприятные ситуации. Знал бы кого увижу — сидел бы в номере, цветочки на обоях разглядывал. Ну и что тут скажешь — не самая приятная встреча! Некоторые людишки как будто специально меня поджидают, чтобы свалиться на голову очередными проблемами.

— Что, приятель, тебя уже выпустили? — спросил я и обвел взглядом эту компанию.

— Как по заказу, шериф, не правда ли?

Из тени появились пять человек. Изрядно пьяные, но еще твердо стоящие на ногах. Один из них, здоровенный, широкоплечий малый, распахнул свою щербатую пасть и выругался.

Он долго ругался. Брызгал слюной и свирепел с каждым проклятием. Так разошелся, что, даже если и захочешь — не остановишь. Того и гляди, лопнет от ненависти. Лицо налилось тяжелой дурной кровью. Противная порода. Мелкая и склочная. Весь кураж — это рвануть на груди рубашку да изойти воплем, мол, «я на северах срок мотал-чалился, пока ты, шкура ментовская, в теплой конторе кофий кушал». Жаль, но этих слов я так и не дождался. Они бы очень ему подошли, этому увечному парню. Такие мелкие шавки любят изображать бывалых каторжан, пока по соплям не получат.