Эльдар Салаватов - Кровь. Закат

Направо. Ему туда же.

Он, не оборачиваясь, пошел дальше.

Вперед. Только вперед.

Он шел, не думая, по этим штрекам, штольням и коридорам.

Быстрее. Еще быстрее. Еще.

Ему казалось, что он летит как электричка: тоннель превратился в смазанную трубу. Он, словно поршень, толкал застоявшийся воздух перед собой. Он – карающая машина смерти, несущаяся по рельсам вперед. Сверхскоростной бронепоезд, с Волчьей Пастью в руках вместо пушек и пулеметов. Он – порвет всех на части. Он – втопчет их в землю. Он…

Выскочил из-за поворота и увидел их перед собой – двух лунарей. Двух кровососов. Двух нелюдей. Они сидели прямо на рельсах, друг напротив друга.

Мерзкий запах ударил в нос, и его чуть не вывернуло. Готов вроде был, а все равно неожиданно.

Кровник рефлекторно вскинул клещи, собираясь размозжить им их гнилые головы, но вдруг остановился: они не обращали на него никакого внимания. Они не видели его. Эти два куска сизой мертвой плоти, два ходячих трупа – были заняты своим делом. Каким? Он не мог понять. Он, борясь с тошнотой, чувствуя, как непроизвольно дергаются мышцы его лица, – рассматривал их.

Страшные? Сказать так – значит, ничего не сказать. Таких уродливых он еще никогда не встречал. Головы-тыквы, деформированные, вздувшиеся изнутри, покрытые бородавчатыми наростами. Кривые руки и ноги, торчащие из саванов. Горбатые страшные карлики, которые…

Что они там такое делают? Чем это они там заняты?..

Он уже сделал шаг, собираясь на цыпочках пройти мимо, когда с ужасом, болью и отвращением понял – это дети.

Его передернуло.

Дети??? Как??? Никогда даже не слышал о таком, что у них есть дети… Не может быть!!

Может. Вот же они. Перед ним.

Дети нелюдей.

Он стоял, возвышаясь над ними, и видел, что в руках у них куклы – чучела летучих мышей, выпотрошенные и заново набитые чем-то. Сшитые грубыми стежками. Пуговицы вместо глаз.

Дети мертвяков. Мертвяки. Играют во что-то, издавая тихое урчание.

Кровник, содрогаясь, прошел мимо них. Свернул за угол.

Он шел и видел, что рельсы начали излучать еле заметное мерцание. Тусклый, но различимый свет. Им начали сочиться стены тоннеля.

Он слышал шум. Совсем рядом. Клекот и ворчание.

Нарастающий гул, вызывающий желание заткнуть уши. Словно пущенный задом наперед и замедленный в миллионы раз колокольный звон.

Все.

Он сделал глубокий вдох, еще один.

Он поднял Волчью Пасть над головой как боевой топор и, издав полный ненависти вопль, – влетел в логово лунарей.

Их было несколько сотен в этой огромной пещере. Пещере, уставленной множеством старых шахтерских ламп с дрожащими карбидными огоньками внутри. Пещере с несколькими серыми валунами, сдвинутыми к дальнему краю и большим плоским камнем посредине, который они облепили, словно выводок греющихся на закате ящериц.

Они подскочили визжа. Закрутили головами, раздувая ноздри.

– Я здесь!!! – заорал он, испытывая прилив радостной злобы. – Вот он я!!!

Они бросились на звук его голоса. Окружили его со всех сторон. Царапали воздух когтями и разевали пасти, показывая свои зубья. И он тоже оскалился. Тоже зарычал на них. Показал им Волчью Пасть. Сунул им ее в морды. Шарахнулись от нее в стороны, как от пылающего факела. Стали пятиться, шипя.

Он видел слюну, капающую из их ртов. Они – один за другим – увидели, наконец, его. Он понял это по их глазам.

Глаза их – вспыхнули красным огнем изнутри. Превратились в раскаленные угли.

Никогда доселе не видел он таких.

Страшные? Да. Уродливые? Еще какие. Какое-то особо безобразное племя нелюдей. Изломанные, перекошенные туловища и конечности. Шишки и опухоли, язвы и струпья.

– Я пришел биться с Бекбулаткой, – закричал он, наступая на них и размахивая клещами. – Где он? Ведите меня к нему. Ну?! Где он?!

Завыли они, заверещали, затявкали по-своему.

И увидел он, как шевельнулся один из серых валунов в дальнем конце пещеры. И понял он, что это и есть Бекбулатка.

Встал он во весь рост – и ужаснулся Кровник его размерам

Заревел Бекбулатка так, что завибрировал воздух вокруг. Так – что полопались стекла в ближайших к нему старых шахтерских лампах. Так, что потухли, замигав от ужаса, огоньки.

Увидел он, что расступаются лунари. Расходятся волнами. Тыкают пальцами в человека, рискнувшего проникнуть сюда.

И пошел Бекбулатка к нему. Задрожала от шагов его пещера. Дрогнули и обманка-звездочка в груди, и колени, и в животе что-то.

Но не подал виду человек. Ноги его крепко стояли на земле.

Огромен был Бекбулатка – ледокол приближался к Кровнику, не меньше.

Ужасен был его облик – словно сбежавшее из комнаты страха, раздувшееся в кривом зеркале отражение ночного кошмара: акулья стозубая пасть и бивни, и глаза жабьи, и рога – все произрастало на его деформированной голове. Всему там было место.

Пузо, вздувшееся изнутри, словно проглотил он слониху беременную. Кулаки – ковши экскаваторные. Чешуя и шерсть, и кожа крокодилья.

Подошел он вплотную. Упер руки свои, похожие на мостовые краны, в бока.

– КТО ТАКОВ ТЫ??? – проревел Бекбулатка, и Кровник с изумлением обнаружил, что понимает его речь. Никогда до этого не слышал он и полслова человеческого из их мерзких пастей.

– Кузнец я! – закричал, задрав голову, Кровник. – Из кузни Прохора Иваныча! Биться с тобой буду!

– ХА!!! – выхаркнул Бекбулатка. – ДАВАЙ!!!

Сотни горящих глаз вокруг. И запах. Их запах. От одного его можно упасть и умереть на месте.

– ЦЕНУ ЗНАЕШЬ???

Кровник кивнул:

– Душа моя, бессмертная!!!

– ДА!!!

Бекбулатка качнулся вперед:

– ЧЕГО ХОЧЕШЬ???

– Женщину и ребенка, которых вы сегодня с собой утащили! Заберу их с собой!

– ХА-ХА-ХА!!!

Он смеется?

– ХА-ХА-ХА!!!

Да, он смеется.

– Че ты ржешь? – крикнул Кровник. – Где Маруся и Никитка?

Обернулся Бекбулатка. Посмотрел за спину. Расступились лунари еще раз. Разошлись в стороны.

Увидел Кровник девушку, и сердце защемило у него – такой красивой показалась она ему. И пусть бледна она была, отрешена и всклокочена – не мог он глаз от нее отвести. Сын ее, мальчик лет четырех, прижимался к ней всем телом, зажмурившись, но услышав голос человеческий – распахнул глаза свои большие и враз стал похож на отца своего. Игнат смотрел на Кровника – и все тут, только маленький.

– Маруся! – сказал Кровник. – Никитка! Игнат меня прислал! Заберу я вас с собой, обратно наверх! В город!

– Пошел ты, и Игнат твой, и город ваш, – сказала Маруся.

Кровник опустил клещи.

– Чего вылупился? – Маруся крепче обхватила сына. – По своей я здесь воле. Никто меня сюда силой не тащил.

Кровник стоял, открыв рот.