Владимир Колышкин - Combat

– Ну, как помрешь, приходи,- сказал Один, сверкая живым глазом из под косматой брови. – Ты хороший воин. С радостью приму тебя в Вальхалле.

– Благодарю за доверие.

– Дарю тебе скакуна из своей конюшни. Альвис, покажи ему коня.

Альвис повел Хорнунга в конюшню. В стойлах хрустели зерном блестящие кони. Гном вывел во двор одного длинногривого красавца. Конь буланой масти с длиной лебединой шеей от возбуждения рыл копытом землю, перебирал тонкими ногами, фыркал, раздувая ноздри.

– Его зовут Брудаз, – сказал Один, подходя и гладя морду коня и шелковистую его гриву. – Он пронесет тебя через лес Мюрквид и широкое поле Гнитахейд без тех опасных приключений, которые ты испытал, сюда добираясь. В конце пути тебе придется с ним расстаться, потому что он принадлежит только этому миру.

– Благодарю за щедрые дары, только мне отдаривать нечем.

– Как это нечем? Мне вот приглянулось твое ружьишко, – сказал Один, осматривая бронебойное ружье.

– О, пожалуйста!

– Ну и славно. Оно пригодится мне в Последней Битве. Мне донесли, как ты разделался со сторожевым псом. Я от души посмеялся.

– Пес, надеюсь, жив-здоров?

– Разумеется…

– Если желаешь, я провожу тебя, – предложил Хорнунгу Тод, путавшийся все время под ногами.

– Не надо. Я сам доеду, – ответил Хорнунг, запрыгивая на коня. Скакун тотчас успокоился, как бы признавая власть наездника. А звездный капитан сразу чудесным образом уяснил, как надо управлять. Может, память Тода помогла ему в этом. Хоть какая-то польза от него.

– Могу исполнить какую угодно твою просьбу, – вдруг расщедрился бог, любивший, чтобы последнее слово было за ним, – но только ОДНУ, поэтому смотри, не ошибись.

Хорнунг, не думая, ответил:

– Нельзя ли сделать так, чтобы Гуннару больше никогда не подавали сердца?..

– А кто тебе Гуннар? – нахмурился бог.

– Он мой любимый герой саг, – ответил капитан. – Жалко смотреть, как мучается этот бедняга. По-моему, он уже раскаялся в своем поступке.

Один был явно зол, но ничего поделать не мог. Дал слово – держи.

– Будь по-твоему. Все. Пошел! – хлопнул ладонью по блестящему крупу коня.

– До встречи! – крикнул Хорнунг, поднимаясь на стременах и делая пробный круг по двору. – Надеюсь, не скорой…

Альвис сунул в рот свой крошечный пальчик и залихватски свистнул. В ответ Брудаз мелодично заржал и одним скоком перелетел высокий забор усадьбы.

К утру быстроногий конь домчал его до границы Асгарда, страны богов. Отсюда, с высоты, срединный мир виден был, каким он обычно предстает с борта самолета. Внизу неспешно плыли облака, а под ними раскинулись поля, разделенные на квадратики возделанной земли, словно доска некой игры, игры под названием жизнь.

Мир богов и мир людей соединял радужный мост, но по нему ни один смертный пройти не сможет. Всадник, охранявший мост, остановил Хорнунга и потребовал пропуск. Не то чтобы начальство боялось дезертирства. Еще не было случая, чтобы кто-то сбегал насовсем из Валгаллы. Но случаи самоволки бывали.

Капитан показал кольцо, подаренное Одиным. Страж удовлетворенно кивнул головой.

– Поезжай. Только по красной полосе не скачи – сгоришь. На синей полосе утонешь. Езжай по зеленой полосе. Доступно объясняю?

– Вполне, – ответил Хорнунг и ринулся вниз по мосту, скача по зеленой полосе радуги. – Прощай!

Как птица пронесся Брудас между водой и огнем. Искры и облачка дыма вылетали из-под копыт, когда скакун опасно близко оказывался от роковой черты. Хорнунг сидел в седле, сжавшись в комок. Жар опалял щеку, и ресницы обгорели со стороны небесного огня.

И вот он уже в Срединном мире. Мире людей – Мидгарде. Но все-таки это был еще метафизический мир.

Хорнунг мчался на быстром Брудазе через мрачный лес. Мюрквид грозно шумел кронами черных елей. Иногда в беззвездном темном небе пересекали яркую луну какие-то крылатые тени. Сначала всадник подумал, что это летучие мыши. Но одна такая "мышка" пролетела довольно низко, и тогда стало видно, что это валькирия. Воинственная дева, патрулировавшая небо над пограничным лесом, спикировала, сделала круг, осматривая всадника, и на бреющем полете понеслась дальше. Хорнунг помахал ей рукой.

Он мчался, не разбирая дороги, надеясь, что конь вывезет куда надо. Лесные тропинки веером разлетались в разные стороны, но Брудаз упорно выбирал только ту, которая никуда не сворачивала.

Когда всадник едва не свалился с коня, два раза заснув на ходу, им решено было остановиться. День кончился, наступила ночь. "Видно, придется мне спать на голой земле, раз я отказался от перины Одина", – подумал Хорнунг. Он спешился и, взяв коня под уздцы, пошел в сторону полянки с мягкой, как шелк, травой. Яркая луна хорошо освещала все вокруг. И тишина стояла оглушительная. Поэтому Хорнунг сразу услышал, едва выйдя на поляну, что кто-то зовет на помощь. Приблизившись на звук, капитан увидел срубленное дерево, а под ним – лежащего человека. Огромный ствол придавил беднягу так, что ему самому выбраться было не под силу.

Хорнунг в привычную сторону повернул камень на своем чудесном кольце и как перышко отбросил тяжеленное дерево. Человек облегченно вздохнул и поднялся с земли.

– Благодарю тебя, незнакомец. Ты спас мне жизнь. Еще немного и пришли бы дикие звери, разорвали б меня. Скажи, как твое славное имя, чтобы я мог воздать хвалу. Не из асов ли будешь? Что это за сияние такое?..

Хорнунг поспешил "выключить" кольцо, повернув в обратную сторону камень, горевший синим сапфирным светом.

– Хвалу воздают богам. Я же всего лишь простой смертный. Вёльд Хорнунг меня зовут.

– А я Олав Дровосек. Неудачно подрубил дерево, оно возьми и придави меня…

Олав Дровосек отыскал свой топор и, узнав, что его спасителю негде переночевать, пригласил к себе.

– Хоромы, конечно, у меня не столь велики и роскошны, как у Одина, но еда и теплое местечко для путника всегда найдутся.

Вскоре они подошли к одинокому хутору. В небольшом домике в окнах теплился оранжевый свет, там не спали, ожидая возвращения главы семьи. Олав Дровосек отвел коня Хорнунга в конюшню и дал ему овса. Гость был приглашен в дом и радушно принят хозяйкой. Её звали Глукарда. И была у них еще дочь на выданье, лет 15-ти, рыжеволосая, с синими глазами красавица.

Вот уселись на лавки вокруг семейного стола, стали есть и пить. Дочь, которую звали Вервой, подавала блюда. За скромным ужином Глукарда поведала, что живут они неплохо. Только нет сыновей в доме. Одного загрыз медведь, другой подался в матросы. Но главной заботой матери и, разумеется, отца, была их дочь. Не за кого девке замуж выйти. Кругом на сто верст ни одного человека нет, не за сохатого или косолапого же ей идти. Вот так и живем, сказала Глукарда, а сама приглядывается к гостю, и было видно, что старуха примеряет его на роль жениха для своей дочки. Верва на капитана смотрела только боковым зрением, которое у человека более развито, особенно у молодых девушек на выданье.