Борис Громов - Рядовые Апокалипсиса

Заканчивающие свою работы кавказцы посматривают на нашу троицу с явным испугом. Все–таки чуйка у них звериная: мозгами еще не верят, но инстинктами уже все поняли. А когда я красноречиво повел стволом автомата, будто предложив выстроиться вдоль стены, сомнений у них совсем не осталось. Кто–то глухо и тоскливо взвыл в голос, махавший нам курткой, явно старший среди них, попытался было что–то вякнуть:

— Эээ, ты чиво тваришь? Эта, в натуре, беззаконие! Суд гидэ? Пракурор–шмакурор, адвакат всякий?!

— Ты где таких слов умных набрался, «носорожек»? – равнодушным голосом интересуюсь я. – Какой суд, какой адвокат? Ты про введение чрезвычайного положения по телевизору слышал? Все, кончились игры с адвокатами и «отмазками» за большие «бабки», теперь тут правосудие прифронтовой полосы. Короче, по законам военного времени, за бандитизм и попытку убийства сотрудников правоохранительных органов, находящихся при исполнении, приговариваю вас к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор обжалованию не подлежит и будет приведен в исполнение на месте.

После этих слов взвыли уже несколько голосов, а пытавшийся мне что–то доказать про суд и адвокатов главарь, вытаращив глаза, безмолвно, словно выброшенная на берег рыба, шевелил губами, явно пытаясь что–то сказать, но не находя в себе сил.

— Хорош рыдать! – грубо рявкаю я. – Жили как последнее дерьмо, так хоть умереть постарайтесь, как мужчины!

Удивительно, но – помогло. Кавказцы в этом плане, к сожалению, частенько оказываются крепче наших. Понятное дело, что кроме бравады и любви к понтам и дешевым эффектам за этим нет ничего, но способные в последнюю секунду «рвануть на груди тельняшку» среди них встречаются, увы, чаще. Другое воспитание. У них в горах все на виду, каждый поступок замечается и оценивается десятками людей. Любой упоротый «косяк» может навлечь позор не только на провинившегося, но и на весь его род. Этому меня еще в первую кампанию мудрый пожилой «особист» учил. Мол, если хочешь «расколоть» чеченца – «коли» его один на один, без свидетелей. Тогда все получится, если умеешь. А вот если при этом будет присутствовать хотя бы один свидетель из местных – все, можно и не начинать. Скорее всего сдохнет твой пленный, но ничего не скажет. Вот и получается, что горцы чтут поговорку: «На миру и смерть красна» куда лучше многих русских, чьи предки ее выдумали. Бывают, конечно, и исключения, вроде того же «абрека» из Красногорска, ну так тот скорее на публику играл, чтоб пожалели и отпустили. Эти же прекрасно понимают, что отпускать их никто не собирается.

Словом, встретили бандиты свою смерть вполне достойно, по–мужски, без воплей, мольбы и рыданий. Все нам легче. Стрелять в угрюмо смотрящего на тебя врага всегда проще, чем в заливающееся слезами и соплями, валяющееся перед тобой на коленках чмо.

— Командир, вы их что, того? – театральным шепотом спрашивает сержант Сашка, глядя на меня округлившимися от испуга глазами, когда наша троица возвращается к грузовикам.

— А что было делать, Саша? – угрюмо интересуюсь у него я. – «Понять и простить»? А потом чаем с плюшками напоить и отпустить на все четыре стороны, чтоб дальше шакалили, только жертву выбирали послабее?

— Не, – трясет головой тот, – я понимаю все. Но как–то оно…

— Вот поэтому вы тут стояли, а мы там стреляли, что «как–то оно»… – сплевываю я. – Не нужно вам, ребятишки, в этой грязи мазаться. Жить вам с этим потом ой как сложно будет.

— А вам? – Вопрос явно без подвоха, просто вырвалось у парня.

— А мы уже привыкли, – снова сплевываю я.

М‑да, вроде все правильно я Саньке сказал. И в правоте своих слов уверен абсолютно. Отпусти мы их, ничем хорошим это не закончилось бы. Эти абреки действительно просто стали бы осторожнее и начали нападать только на тех, кто точно сопротивления оказать не сможет. Да еще и всю свою злость за пережитые страх и унижение на этих бедолагах сорвали. Так что, постреляв их, мы кому–то большое одолжение сделали, а то и жизнь спасли. Все верно… Вот только почему так на душе паскудно?

— Ладно, по машинам! Нас сюда не только стрелять прислали, нужно еще и патронов набрать. Чувствую, пригодятся они нам скоро, очень пригодятся.

Несмотря на все уговоры складских, выехали мы еще затемно, едва–едва передохнув после погрузки боеприпасов. С одной стороны, может, и зря я так тороплюсь, вполне можно было посидеть в тепле, чаи погонять. С другой – не сидится мне на месте, будто свербит что–то внутри, подгоняет. Предчувствия – штука странная и не всегда надежная, но я своим на Кавказе научился доверять. Бывало, что при полном спокойствии вокруг, вдруг, ни с того ни с сего противно, словно воспалившийся зуб, начинало что–то ныть и дергать внутри. Умные люди к таким проявлениям «чуйки», как своей, так и кого–то из товарищей, всегда относятся с пониманием. Права старая армейская мудрость: «Лучше перебдеть…» Порой полезнее лишний крюк по горам дать, особого вреда от этого не будет, чем в организованную излишне информированными о наших маршрутах боевиками засаду влететь. Вот и сейчас меня похожее предчувствие гложет. Что–то неладно. Не знаю, что именно, не знаю где, но дело плохо. В этом я уверен.

Колонна «покемонов», разгоняя ярким светом фар предутреннюю серую хмарь, вырывается из путаного лабиринта промзон, выскакивает на Алтуфьевское шоссе и, натуженно гудя двигателями, берет курс на МКАД. По городу, конечно, ближе, если судить исключительно по километражу. А это сейчас – не самый лучший способ путь измерять. Потому что не учитывает он огромного количества зомби на улицах. Если еще вчера их на проезжей части можно было без особого труда объехать, то сейчас придется толпу таранить, подминая под колеса тела. Если честно – совершенно не хочется. Уж больно погано после такого машина выглядит и пахнет. И мыть ее в наших условиях – еще то удовольствие. А вот ближе к окраинам упыри пока все больше или по дворам кучкуются, или в сторону центра бредут. Что их туда влечет – мне лично непонятно, но факт остается фактом, зомби прут в центр Москвы, будто их туда магнитом тянет. Так что и крупные трассы на окраинах, и Кольцевая от мертвяков практически свободны. Понятное дело, что как только мы доберемся до Ленинского и пойдем по нему от кольца в сторону Калужской площади, количество зомби на проезжей части снова начнет увеличиваться, но если попрем через центр – все равно будет куда хуже, чует мое сердце. К тому же что мы теряем? Бензин казенный, по времени тоже вроде никуда не опаздываем. Разве что поспать не мешало бы, но тут уж кому как повезет. Орлы мои в кузовах вполне могут покемарить в дороге, на деревянных лавках «покемона», конечно, не так удобно, как на мягких креслах в пазике или обычном «Урале», но видали мы условия и похуже… А вот мне и водителю не положено: он за рулем, я – старший машины и должен ситуацию контролировать. Вот и контролирую. Главное – челюсть при очередном зевке не вывихнуть.