Элона Демидова - Отступник

― Нам нужен Женька Долговяз, — сказал правитель.

― Нету его, — буркнула баба, не поднимая глаз.

― А где он?

― Не знаю я.

― А почему в глаза не смотришь? — спросил Роман. — Разве тебе есть, что скрывать от своего царя? Добропорядочные женщины из крестьянского сословия так не поступают... Сурен, надо обыскать дом. Всех живых во двор.

Наместник сделал жест, и Славян с Фомой кинулись исполнять приказ, сам же Геворкян вошел в курятник. Глаза женщины бегали, она явно нервничала. Из сарая выскочили две возмущенно квохчущие курицы, потом появился Сурен с матерчатым полуметровым мешочком.

― Под наседками нашел, — сказал наместник.

― Что там? — задал вопрос правитель, и так как женщина молчала, Роман засунул руку в мешок.

В это время из дома вышел Славян, который нес на руках улыбающегося полуторагодовалого малыша, а за ним русобородый великан тащил за шкирку пацаненка лет восьми-девяти, который отчаянно брыкался и пытался укусить руку ломакинца.

― Ага, у нас здесь дурман-трава. Кури, не хочу, — произнес царь. — Ты знаешь, красавица, что за это можно лишиться головы?

Женщина молчала.

― Что ж, — погладил бородку Роман. — Спрашиваю последний раз, где твой муж?

Хозяйка не отвечала.

― Хорошо, — царь взял малыша из рук Славяна. — А что это у нас с глазками? Да, я так и думал, он мутант. Послушай меня, крестьянка, я ведь действую только в рамках закона, а закон суров к детям с отклонениями. Твое чадо, конечно, не от полноправного гражданина, и обязательная смерть на него не распространяется. Но у меня есть все полномочия признать его мутацию опасной для общественного порядка и немедленно привести приговор в исполнение.

― Дада, — сказал улыбающийся малыш и схватил правителя за нос.

Роману стало смешно, он зажмурился, мотнув головой. Нельзя превращать трагедию в фарс. Подняв маленькое тельце над головой, он с силой тряхнул его. Мальчик от неожиданности заплакал.

― Я могу признать его опасным, — в глазах царя теперь была беспощадность, а голос был ровным, но жестким. — Прямо сейчас же сломать ему шею.

Мальчик рыдал, протягивая ручонки, но Роман только крепче сжал пальцы. Вопрос о слезинке замученного ребенка он решил для себя давным-давно, еще в ранней молодости, еще до Великого Коллапса.

― Нет! — воскликнула женщина, теребя фартук и кусая губы. — Не надо, пожалуйста...

― Где твой муж?

― Я здесь, — донесся откуда-то из-за кустов дрожащий голос. — Не трогайте Лешку!

Перед Романом предстал худой, жилистый, очень высокий мужчина, заросший по глаза сивой бородой с проплешинами. Сурен кинулся было обыскивать новое действующее лицо, но царь махнул рукой — не суетись. При этом правитель внутренне содрогнулся, подумав, что если бы мужик представлял опасность, то у него была сотня возможностей для нападения: один меткий выстрел из кустов — и не было бы царя Романа, единственной надежды Лакедемона на светлое будущее... Нет, конечно, за огнестрелом тщательно следили, но получить в грудь арбалетный болт на таком расстоянии — тоже удовольствие ниже среднего... Да, умному человеку понятно, что Сурен не оставил бы такую выходку безнаказанной, но много ли нынче на свете умных?

Однако все хорошо, что хорошо кончается, и правитель, отбросив ненужные эмоции, уже выстраивал планы о том, как сделает старостой этого неглупого, судя по всему, крестьянина вместо ставленника-шизофреника, а, чтобы обеспечить себе его личную преданность, заберет, пожалуй, в Лакедемон шустрого пацаненка, старшего сына. Заодно у Гогиного чада появится приятель и помощник... Или даже так: старшего в Лакедемон, а младшего с матерью пока в Ломакин.

― Так ты Женька Долговяз?

― Да, — ответил крестьянин, потупившись.

― Ну, не надо плакать, — обратился к мальчику царь, неуклюже попытавшись утешить зашедшегося в истерике ребенка. — Папка твой нашелся, теперь все будет хорошо.

Однако малыш с залитыми слезами покрасневшими щечками не желал успокаиваться. Тогда правитель поставил его на ножки и легонько хлопнул по попке:

― Давай, беги к мамке.

Смеркалось. Как обычно в это время суток царь зажег пять свечей. Антон со своей маленькой армией не вернулся из похода и не прислал никого, чтобы подготовить встречу победоносному войску. Видимо, все пошло не так гладко, как предполагалось. Впрочем, завтра к вечеру отряд, конечно, уже будет в Лакедемоне.

У Романа теплилась слабая надежда, что особо ценной добычи в городе не отыщется, а пять-шесть воинов (на большее число рассчитывать не приходилось) окажутся убиты в сражениях с дикарями, и вот тогда победа Антона будет весьма спорной. Погибший полноправный гражданин — это вам не раб и не крестьянин, и уж тем более не какой-нибудь там дикарь. Жизнь полноправного гражданина слишком дорога, и растрата этого бесценного материа ла на сомнительные военные кампании недопустима, особенно когда существованию Политии никто и ничто не угрожает. Да, в глазах свободных и полноправных граждан можно выставить такие потери как тяжкое преступление. А потом бросить толпе дело, подкрепленное свидетелями из Беглицы, о контрабанде наркотиков, в котором по самые уши увяз наследник царя, и — бой выигран!

К сожалению, имелось одно досадное обстоятельство: соправитель Антон так просто не сдастся. И если вдруг он окажется в меньшинстве, то может пойти на обострение ситуации. Каким бы плачевным ни было положение дел, гвардейцы во главе с мерзавцем Алфераки останутся верны своему хозяину. И тогда неизбежна гражданская война.

Практически стопроцентная вероятность такого исхода возникнет в случае, если отряд вернется без потерь, с пленными и большим количеством трофеев. Если же погибнет хотя бы шесть граждан, то Антон не будет себя чувствовать стоящим на твердой почве, и кто знает, быть может, он отступит...

И, конечно же, как размышлял Роман, гражданской войны можно избежать, если отряд потерпит сокрушительное поражение в Таганроге, но это уже из области фантастики. Такой вот парадокс: чтобы избежать кровопролития между жителями внутри Лакедемона, следует желать смерти своим гражданам во внешней войне.

Царь Роман осознавал, что реформы нужны, и ради этого дела, столь необходимого гибнущему обществу, он готовился принести в жертву какое-то количество жизней.

Правитель присел за стол и взял стопку документов, желая просмотреть динамику изменения населения за последние пятнадцать лет. Вот теперь абсолютно ясно, что поселки, которые раньше отличались от Лакедемона куда более высокой смертностью, в скором времени станут центрами демографического взрыва. Но самое страшное, что полноправных граждан эта тенденция обойдет стороной. Впрочем, первый случай рождения девочки с кошачьими зрачками среди элиты имел место...