Макс Ридли Кроу - Сердце Рима

«Конец всему – есть начало всего, – говорил Харди, когда открывал замок в прошлый раз. – Человеческий разум примитивен и не способен осознать вещи, выходящие за грань. Он ограничен, в этом все дело. Скажи мне, что такое вечность?» – «Это очень долго», – ответила тогда маленькая Лорин. Харди покачал головой: «Долго – это конечная продолжительность. Год, десятилетие, век. Вечность – величина бесконечная. И твой разум, как и разум других людей, попросту не способен этого принять. Как бесконечность небесного простора. Чтобы позволить своему рассудку принять новое понятие, мы придаем ему ограничение, заключаем в рамки, упрощаем и опускаем до собственного уровня. Так Бог – всеобъемлющее понятие – обретает пол и внешность. Так неизвестная нам смерть получает черты лучшей жизни. И даже вечная жизнь, существование, которому не будет конца, должна быть завершена. Потому во все времена во всех религиях люди давали ответ, когда всему настанет конец. Апокалипсис. Армагеддон. Рагнарек. Конец света».

Лорин оставила первый диск нетронутым, второй прокрутила, слушая щелчки. Шесть раз. Второй – всего на один. И третьим вновь сделала шесть оборотов. 616. Число апокалиптического зверя из ранних источников, что позднее приобрело вид «666». Число, означающее конец прежнего и начало нового. Особое для Созидателей.

Загудел скрытый в стене механизм, силой шестеренок и поршней отодвигая каменную затворку. Освещая путь свечой, Лорин вошла внутрь душного сухого помещения. Она осмотрелась. Стопки бумаг, амфоры с запечатанным горлышком, где хранились особо ценные бумаги. И в центре всего этого великолепия тайн лежал тот самый журнал. Он скрывал в себе нечто важное, что-то невероятное, но почему же тогда его не защитили так надежно, как прочие документы? Возможно, с ним поступили, как с нежелательными наследниками королевской крови? Упрятали в темницу, но не убили. Словно боялись дать ему волю, но не смели уничтожить. И были бы рады, если бы он исчез сам по себе. Лорин закрепила свечу на ящике и смахнула пыль с кожаного переплета…

– Очнись! Ника! Ника, мать твою, открой глаза!

Резкая боль в руке заставила ее буквально вскочить, сильно ушибив лоб о нависающую часть аппарата. Датчики со щелчком отлетали от кожи.

– Спокойно, теперь спокойно!

Ника шумно дышала, распахнув рот, место укола на руке все еще горело, перед глазами тайник грота сменялся стенами каюты, и обратно. Она пошевелила пальцами, еще ощущая переплет журнала. Ей было больно, словно в груди зияла рваная рана, будто у нее на глазах умер кто-то близкий, родной, единственный. Хотелось кричать, плакать, рвать ногтями лживую реальность.

– Зачем?! Зачем?! – кричала она, со свистом вдыхая, как если бы долгое время провела в безвоздушном пространстве. – Ты вырвала меня! Он был у меня в руках!..

– Придется прерваться, у нас проблемы покруче! – крикнула Сэб, почему-то падая на пол. Она ударилась затылком о стол.

– Сколько ты ей адреналина вколола? – в поле зрения Ники появился Колин. Повязка съехала, обнажая пугающую рану от ожога.

– Обычную дозу. Но отключила экстренно, вот ее и штырит.

Раздался протяжный стон, скрежет. Нику знобило. У нее мелко тряслись руки, подгибались колени. Сквозь поток смешанных переживаний до нее вдруг стали доходить слова Сэб, которая что-то постоянно повторяла, нервно дергая ее за руку.

– По нам стреляют, понимаешь? Раз-два, прием! Нужно переместиться в кабину.

Ника кивнула, хотя в полной мере смогла принять услышанную информацию только спустя несколько минут. Кто-то вышел на них и стрелял. Они в огромной консервной банке, из которой не вырваться. Единственный путь спасения – капсула, большую часть которой занимала кабина капитана. Туда все и устремились.

В иллюминаторах было темно, «Феникс» погасил все огни, кроме носового, шел на максимальной глубине, на предельной скорости. Прометей за пультом управления походил на органиста: его пальцы бегали по клавиатуре, будто играли беззвучную мелодию. Обычно для управления субмариной необходима целая команда, но «Феникс» скорее можно было назвать огромным мощным компьютером, запечатанным в герметичный корпус. Его «мозг» был настроен так, что задавать курс и управлять погружением-всплытием мог даже один человек. Но, судя по нервному состоянию Прометея, это было не так просто.

– Пускай его, пускай! – крикнул он Алексу, который в этот момент с трудом удерживал рычаг на стене.

– Что происходит? – спросила Ника, чувствуя себя очнувшейся ото сна посреди катастрофы.

– Одно попадание по касательной. Немного глючит сервер, – комментировал Колин. – Алекс его… перезагрузил, если по-простому.

– А если по-сложному?

– Каюк нам.

Сэб подскочила к иллюминатору.

– Это тамплиеры или твои дружки?

– Это военные, – Прометей со всей яростью давил на сенсорную панель, допуская ошибку всех связанных с кнопками людей: от силы нажима редко что-то меняется, но в это тяжело поверить. – Маленькие субмарины часто используют в наркотрафике. Опознавательных знаков нет. Вот и палят вместо переговоров. Ааа, с-сука!

Корпус «Феникса» сильно занесло, за обзорным окном в свете единственного фонаря забурлил трассер от снаряда, пролетевшего мимо цели.

– Мы можем стрелять в ответ? – озабочено спросил Колин.

– Вступить в бой с военными? Серьезно?!

– Значит, у нас нет снарядов?

Прометей сник и покачал головой.

– «Феникс» не рассчитан на боевые действия, броня минимальная, легкость и маневренность на первом месте.

– То есть шансов у нас нет? – уточнила Сэб, глядя в иллюминатор на далекие огни боевой субмарины.

– Я же сказал: маневренность. Сейчас сыграем против этого моржа нашей золотой рыбкой. Алекс! Подсоби, братишка!

Тот перевел рычаг на 180 градусов. Прометей ввел необходимую комбинацию клавиш и замер. Железный зверь, в чьем чреве они находились, стал погружаться.

– Впереди череда скал, – комментировал Прометей. – Мы проскочим, а эти – нет. Оторвемся.

– А если нет?

Вопрос Колина потонул в громком стоне, изданном «Фениксом» при резкой смене положения. В обзорное окно были видны приближающиеся с огромной скоростью скалы. Упирающийся в них конус света становился всё короче и ярче. Субмарина нырнула между двух каменных стен.

– Дай влево! – крикнула Сэб, глядя на экран радара.

– А я, по-твоему, куда даю?! – прорычал Прометей, избивая пульт управления.

«Феникс» задел каменный выступ и, уходя от основного удара, проехался бортом по скалам. Все, кто стоял, полетели на пол. Прометей, ввел новую комбинацию и, выпучив глаза от нервного напряжения, уставился в обзорное окно. Субмарина успешно миновала скалистую арку, вышла на удачную траекторию для обхода хищных клыков, поднимающихся со дна. И в этот момент свет погас. В кабине стало так темно, что подсветка кнопок казалась бесконечно яркой, как рекламная вывеска. Через миг включился аварийный свет, но и его Прометей выключил рубильником.