Дмитрий Бондарь - Здесь птицы не поют (СИ)

— Вашу мать, ребяты!! Вы совершенно чокнутые!! Вы почему мне сразу не сказали, какие здесь дела делаются? А я, дурик, их лужами крови пугаю! Да этим уродам пули что горох! — дядя Вася, прежде такой уверенный в себе, засмеялся частым дробным смешком и никак не мог остановиться. — Фантомы! Глаза отвел! Вашу мать!

И дядя Вася исторг из себя длиннейший поток площадной ругани, непереводимой ни на один человеческий язык.

— Спятил старый, — резюмировал Юрик. — Нет такого в инструкциях, да, дед?

— Что? В инструкциях? — дядя Вася икнул быстро — быстро несколько раз. — В инструкциях! А — а-а, в инструкциях. Нет, Юрец, ничего такого в инструкциях нет. И ни к чему такому меня не готовили. Знаете, что? Вы как хотите, ребяты, а я сваливаю! Мне в Батагай нужно! Нет, в Якутск! Я должен в Москву дозвониться! Понимаете? Это очень важно. Так и во всех инструкциях написано: сначала установить связь с командованием, доложить обстановку. У меня нет выбора, понимаете, нужно так сделать! Вы тут держитесь, хлопцы, держитесь! Я скоро! Я только до телефона доберусь и мигом обратно! С подкреплением, с новыми инструкциями! Неделя всего или даже того меньше. Держитесь!

Говоря так, дядя Вася мелкими шажками отступал прочь, ствол автомата был почему‑то направлен на спутников, а палец лежал на спуске. Рогозин с тоскою в глазах смотрел на человека, совсем недавно казавшегося ему нерушимой скалой, кремнем, стальным комиссаром.

— Да вали, — пожал плечами Юрец. — Кто тебя держит‑то? Пошли, Витька, нам еще Гешу искать.

Не успели они пройти и десятка шагов, как дядя Вася вернулся, молча пристроился вслед за Рогозиным и, будто ничего и не случилось, пошел след в след за Виктором.

Рогозин на всякий случай хлопнул Юрика по плечу, привлекая внимание, но тот лишь отмахнулся:

— Видел я.

Через двадцать минут осторожной прогулки Юрик присел на корточки и поманил к себе Рогозина:

— Вон Геша прячется, видишь?

Виктор напряг зрение и вскоре действительно разглядел замысловатое нагромождение веток, палок и прочего лесного мусора, сложенные в виде крыши над неглубокой ямой.

— Он там? Ничего не заметно.

— Там. Запах чувствуешь? Паленым мхом пахнет.

Некурящий Рогозин, считавший свое обоняние практически эталонным, повел носом, но ничего не почувствовал. И в этот момент куча мусора шевельнулась. Почти незаметно — чуть поднялась и почти сразу опустилась, словно сама земля вздохнула.

— Там точно не медведь?

— Ты после юэров с абаасами медведей боишься? — и без того узкие глаза якута превратились в две тончайшие щелочки, в которых что‑то весело блестело, отражая заходящее солнце. — Я — нет. Пойдем, посмотрим на этого медведя. Вернее — на человекообразного носорога.

На дядю Васю Юрик демонстративно не обращал внимания. А тот, имея вид побитой собаки, уже и не спешил командовать.

И только теперь Рогозин сообразил, почему дядя Вася передумал добираться до Батагая с Якутском: просто побоялся ходить по такому лесу в одиночку и выбрал единственно верное для выживания решение, вернувшись к тем, кого почти предал.

Геша спал. И неожиданное пробуждение его могло стать проблемой, ведь в руках он сжимал заряженное ружье.

— Геша, — осторожно позвал Рогозин, когда вдвоем с Юриком они сняли верхний слой крыши гешиного убежища. — Эй, Геша, просыпайся!

Геша всхрапнул и перевернулся на другой бок.

Зато стал виден Семен. Своим богатырским телом Геша припирал капитана к стенке ямы и подобраться к Семену, не переступив через тело Геши было бы невозможно.

Пергаментная кожа на лице бывшего капитана натянулась и высушилась. Кое — где потрескалась. Губы были полуоткрыты и виднелись гнилые зубы, хотя еще недавно улыбка у капитана была почти голливудской. Глаза же были совершенно открыты и зрачки внимательно отслеживали любое движение снаружи.

— Живой, — удивленно выдохнул Юрик, первым, как обычно, заметивший движение глаз Семена. — Живой! Витька, капитан живой!

— А?! Что?!! — на возглас Юрика первым отреагировал проснувшийся Геша.

Он зачем‑то попытался замахнуться своим ружьем, как здоровенной дубиной, но сделать это из лежачего положения оказалось совсем непросто.

— Тихо, Геша! Это мы! Тихо, тихо, тихо! — зачастил Рогозин. — Мы вернулись за вами! Слышишь? Просыпайся!

— А — а-а, — сдуваясь как проткнутый мячик, выдохнул Геша. — Это вы. Что‑то не больно торопились. Вода есть? Пить хочется и капитану тоже…

— Семен, как ты? — Юрик дотронулся до капитанского лба.

— Он не говорит, — булькнул водой из рогозинской фляжки Геша. — Когда вы ушли, он пару часов кувыркался по поляне как током ударенный, потом глаза открыл, смотрит вокруг, но ничего не говорит. И дышит… редко. Раз в минуту. Или и того реже. Семен, будешь воду?

— Их нельзя убивать, — отчетливо произнес бывший капитан лопнувшими губами.

По его подбородку потекла вязкая кровь.

— Их нельзя убивать, — повторил Семен. — Дайте им спокойно вернуться. Из космоса…

После этих слов голова его безжизненно упала на грудь.

— Заговорил! — пробормотал Геша. — А я уж думал, что он совсем…

— Этого не может быть, — задумчиво произнес Юрик. — Никто не может вернуться из Нижнего Мира. Это не Семен. Я сначала подумал, что это Семен, но теперь понимаю, что это не Семен. Это Улу подослал своих слуг заморочить наши мозги.

— Что здесь происходит? — не вытерпел дядя Вася, но всеми был проигнорирован.

— Он дышит, — сказал Геша. — Я слышу, он дышит.

— О ком он говорил? — Рогозин не мог понять, о чем говорил вернувшийся с того света капитан.

— Он говорил про абаасов, юэров и остальных друзей Савельева, — ответил Юрик. — Он сказал, что их нельзя убивать. Значит, и до Семена добрался Улу и теперь через него внушает нам, что мы не должны сопротивляться. Его надо сжечь!

— Кого? — глупо спросил Геша. — Капитана? Да я тебе ноги выдерну живьем! Никто не будет жечь капитана. Он и без вас натерпелся.

Здоровяк поднялся на ноги, отряхнулся.

— Витек, ты мой ствол потащишь. Я понесу капитана. В нем весу сейчас килограммов сорок — донесу, поди? Веди нас, паря. А ты, старый, будешь нам тылы прикрывать, понял?

И дядя Вася не нашел слов для возражений. Он стоял над безголовым трупом «черного» абааса — одним из двух, убитых в произошедшей накануне стычке, и пытался замерить длину когтей на чудовищной лапе, приставляя к ним свой ботинок сорок второго размера.

И снова они куда‑то пошли, ведомые всезнающим и осторожным Юриком.

К пещере выбрались совсем не с той стороны, откуда рассчитывал подойти Рогозин.

— Жрать хочется, — сказал Геша, опуская Семена на теплый камень, освещенный заходящим солнцем. — Попадись мне сейчас черный — сожрал бы не задумываясь. Еще дня три такой сушки и мне можно будет к титулу «мистер Олимпия» приглядываться. Эй, есть здесь кто? Тащите жрать скорее!