Сергей Коротков - Мы — сталкеры. В прицеле неведомого. Авторский сборник

Им еще предстояло узнать, что Зона снова поглумилась над ними, сперва поманив богатством и тут же отняв его вместе со свободой. А может, даже и с жизнью. Но теперь, когда каждый из них верил, что Версоцкий борется за их общую свободу, от всех этих людей исходил прекрасный ментальный фон, помогающий более комфортно препарировать сознание кукловода. И Версоцкий не спешил разочаровывать тех, кто считал его своим защитником.

Они стояли неподвижно, а уже второй за день кукловод собирался поджарить им мозги. И помощи ждать было просто неоткуда. Тем более что за спиной у твари стояла толпа совсем свежих зомби, и почти у каждого имелось оружие. Даже когда старикан совершенно неожиданно сцепился с кукловодом, Хантер сперва не чувствовал даже тени надежды. Ведь всего за несколько часов до этого очкарика самого пришлось спасать от предыдущего кукловода.

Совершенно незаметно начался дождь. Сперва он чуть слышно шуршал где-то наверху, в кронах деревьев, потом осторожно прошелся ледяными иглами по голове и шее и, наконец, уверенно забарабанил по вагонам, зашлепал тяжелыми каплями по земле и камням. Ни руки, ни ноги не слушались, но Хантер все видел, слышал и чувствовал. А главное – прекрасно отдавал себе отчет в том, что происходит, и от этого каждая секунда ожидания превращалась в пытку. Гораздо лучше было бы, чтобы кукловод сразу уничтожил сознание своих жертв, но вместо этого монстр отчего-то продолжал возиться со стариканом.

Внезапно показалось, что прямо в голове раздался пронзительный звук, похожий на быстрое расстегивание металлической молнии. И почти сразу пришло понимание, что все самое плохое уже позади. Хантер сумел пошевелить головой, а потом с удивлением уставился на руки. Они двигались! Они слушались его снова!

Радости лысого не было предела. Рядом приходили в себя люди из его команды, и на всех без исключения лицах можно было видеть выражение счастливого недоумения. Потом они обнимались и радостно кричали в честь своего спасителя, а старикан только по-доброму улыбался и кивал им с паровозной площадки.

А потом возникла необходимость как следует поработать. Ведь только подготовившись к борьбе, можно было отстоять свою свободу и независимость. И Хантер вместе со всеми принялся наводить порядок в товарных вагонах эшелона, на котором старикан был главным. Для этого пришлось перевернуть в них все сверху донизу, выбросить лишнее и правильно сложить все самое необходимое. Например, обнаруженные снаряды требовалось перенести на открытые платформы, где люди, пришедшие со вторым кукловодом, затаскивали их под брезент, под которым стояла какая-то гусеничная техника. Сам кукловод, кстати, тоже был здесь, принимая самое деятельное участие в общем процессе – видимо, старикан пощадил даже такую никчемную тварь и дал ей шанс искупить свою вину честным трудом.

Работа спорилась, и жизнь казалась наполненной смыслом обретения свободы. Лишь одна подлая мысль крутилась в голове, не давая целиком отдаться ощущению эйфории: за какую именно «свободу» следовало бороться и «независимость» от кого завоевывать, Хантер так и не понял. Правда, мысль, несколько отравляя существование, в целом работе нисколько не мешала, а глядя на счастливые и одухотворенные лица своих товарищей, вожак и вовсе забывал о странных сомнениях. Но стоило ему остаться одному, как неприятная, как червяк, мысль вновь начала глодать его уже с утроенной силой.

Наконец, не выдержав этой войны с самим собой, Хантер забрался в один из вагонов, спрятался за грудой ящиков, обхватил себя руками за плечи, зажмурился и попытался понять, о чем именно ему тревожно шепчет внутренний голос. Сначала ничего не происходило, лишь на душе становилось все тревожнее от того, что все его друзья работают на благое дело, а он один отсиживается в темном уютном вагоне.

Потом пришло отрезвление. Да так быстро и страшно, что Хантер даже завыл от ужаса, понимая, что кукловод все-таки победил старикана и теперь по неясной причине заставляет людей выполнять идиотскую работу. Немного отлежавшись и выбросив из головы остатки дурмана, бандит начал понимать, что вагон, в котором он находится, насквозь пропитан влагой, а от стен и пола идет неприятный запах. К тому же инстинкт самосохранения требовал немедленно бежать. Или, если вдруг получится, попробовать убить кукловода и снова всех освободить, как и несколько часов тому назад.

Но стоило ему выглянуть из вагона, как он лицом к лицу столкнулся со стариком. За его спиной стояли люди, которых Хантер еще совсем недавно считал членами своей команды, и целились в бывшего главаря из самого разнообразного оружия.

– Вы чего, мужики? – слабым голосом сказал Хантер, окончательно теряя связь с реальностью. – Это же я, Хантер! Проф, неужели и тебя до сих пор контролирует…

– Не стрелять, – сказал старикан людям Хантера, и те послушно убрали оружие.

– Проф, че за дела? – спросил Хантер, обводя взглядом обступивших его людей.

– Я удивлен, как ты сумел выйти из-под двойного контроля, – сказал старикан, с любопытством разглядывая Хантера. – По-хорошему, уже за одно это тебя следовало бы пристрелить.

Хантер с недоверием уставился на старикана. Все, что тот сказал за последние несколько секунд, никак не укладывалось в голову. Старик же, глядя на дикую мимику одноглазого лысого человека, вдруг развеселился и даже смахнул набежавшую от смеха слезу.

– У меня есть слабость, – сказал он, продолжая давиться смехом. – Я чертовски ценю оттенки чувств, которые еще в состоянии испытывать. И потому я очень сентиментален. Не стану тебя убивать. Будешь при мне навроде карманной собачки. Своими ужимками и гримасами ты поднимаешь мне настроение.

– Что? – пролепетал ошалевший Хантер. Он готов был услышать что угодно, но «карманная собачка» его шокировала не меньше, чем понимание, что старикан стал кукловодом.

– Ты свободен бегать, где угодно, и делать, что угодно, – пояснил старикан. – Но в безопасности будешь себя чувствовать только рядом со мной.

– Я могу… уйти? – осторожно спросил Хантер.

– Да, я тебя ничем не ограничиваю, – сделал легкий взмах рукой старикан. – Только в паровозе гадить не разрешаю, а так – беги, выполняй свои собачьи обязанности… орошай деревья и обнюхивай своих дружков!

Он засмеялся жутким дребезжащим смехом, от которого у Хантера спина покрылась мурашками. Но самое худшее случилось потом. Ему действительно захотелось бегать, и он побежал, не в силах побороть закипающую внутри бешеную энергию. И бегал вокруг поезда до тех пор, пока не выбился из сил и не упал совсем рядом с микроскопической аномалией, немедленно попытавшейся втянуть в себя руку неосторожного человека.