Александр Кучаев - Под новым небом, или На углях астероида

До него донеслись негодующее ржание Казбека и какой-то жуткий короткий хруст; затем послышался удаляющийся топот копыт, раздался тревожный звон корабельного колокола… Тарзан зарычал и ринулся было вперёд, но Игорь дал команду держаться позади.

Вот она, «Ирландия»! На баке у фальшборта стоит вахтенный – не Стив ли это? – видно было, как он всматривается в сторону берега. На корме находятся ещё двое, одного – Эгона из Грюненсдорфа – он узнал, вот на палубе промелькнула чья-то быстрая бегущая тень, кто-то там появился и исчез. А где коммандос? Игорь ширкнул взглядом по опушке леса, но никого не обнаружил. Он хотел забрать дальше в лес, чтобы обогнуть открытое пространство, как в этот момент раздался гулкий хлопок выстрела. В передней части корабля вздулась яркая вспышка, что-то взлетело вверх, послышался грохот взрыва, громкий треск, и бушприт с обрывками прикреплённого к нему такелажа рухнул в воду.

Нырнув в чащу, Игорь запетлял между кустами и деревьями и, повернув, бросился в сторону реки. Лес снова начал расступаться, и он увидел справа от себя, метрах в тридцати, не дальше, вражеского гранатомётчика. Перезарядив оружие, тот пристраивал его на плече, готовясь произвести следующий выстрел. Противника следовало немедленно остановить. Игорь вскинул карабин и нажал на спусковой крючок. Уже почувствовав отдачу от выстрела, он понял, что не попадёт, промажет. Пуля действительно прошла мимо, лишь сбив с коммандос его головной убор. Но тот вздрогнул, отшатнулся и увёл ствол гранатомёта в сторону: снаряд взорвался рядом с кормой корабля.

Игорь понимал, что выстрелом из карабина он обозначил своё местонахождение, но времени, чтобы сменить позицию, скрыться, уйти из глаз неприятеля, не оставалось – ещё не подготовленная к бою «Ирландия» стояла неподвижно посреди реки и представляла собой отличную мишень. Очередной снаряд мог разнести её на куски. Игорь дважды выстрелил в гранатомётчика, который уже начал скрываться за деревьями; одна из пуль попала тому в голову, развалив её почти пополам. Гранатомётчик выронил оружие и стал грузно оседать. Он ещё не успел упасть и ещё не отгремел последний выстрел из карабина, как с противоположного края опушки раздалось несколько автоматных очередей. Игорь почувствовал, как потянуло за рукав и обожгло руку, и почти одновременно сильнейший удар в живот отбросил его на какой-то куст.

Всё остальное происходило при замутненном сознании: до него доносились выстрелы, грохот взрывов, рычание собак, виделись тени бегущих людей. В кого-то он стрелял, кто-то стрелял в него. Ещё он пытался уйти от погони, сзади продолжалась стрельба, одиночная и очередями, доносилась артиллерийская, как ему казалось, канонада.

Когда в голове несколько прояснилось, он обнаружил, что стоит, опираясь обеими руками на карабин, перед глазами плывёт, ноги дрожат, его качает из стороны в сторону, а низ живота и бёдра до колен залиты кровью. Ещё он увидел перед собой Казбека, но почему-то конь был без узды и не осёдланный. Игорь подумал, что ему мерещится, и несколько раз сморгнул, но видение не исчезло.

Из-за деревьев донеслись приближающиеся голоса, говорили на немецком, и по содержанию разговора он понял, что это коммандос. Он сумел поднять карабин и поднести ближе к глазам; барабан был пуст, и Игорь понял, что не успеет зарядить его. Тогда он крикнул серой вороной, однако получился не крик, а едва слышный клёкот. Всё же Казбек понял его и опустился на колени. Игорь взгромоздился ему на спину и повалился на холку.

– Давай, Казбек, давай, милый, пойдём, – прошептал он и ладонью легонько хлопнул коня по шее.

Казбек поднялся и, перешагнув через полусгнивший древесный ствол, двинулся в глубь лесной чащи. Сзади раздался удивлённый возглас, ударил винтовочный выстрел, прозвучала автоматная очередь, но Казбек перешёл на крупную рысь, и деревья скрыли их от преследования.

Игорь не имел представления, сколько времени и куда они едут. В голове то прояснялось, то он снова впадал в забытьё. Когда приходил в сознание, то обнаруживал себя лежащим на коне, за гриву которого цеплялся, чувствовал, что на плечи давит карабин – как он перекинул его на спину, он не помнил, – и что от тряски готовы вывалиться кишки. Последним проблеском было, как сполз с коня и, поверженный общей слабостью и нестерпимой болью в животе, опустился на мягкий сухой мох. Затем сознание надолго покинуло его.

В двенадцать часов ночи Ник заступил на вахту и занял своё место на баке недалеко от носового орудия. Разговор с девушкой взволновал его, и он вновь и вновь возвращался к нему. Её словам о плохом здоровье он не придал особого значения, потому что действительно был уверен в чудодейственных возможностях нью-росских врачей. Стоит только Эмми очутиться в городе, как Уиллис и Мэри быстренько избавят её от хворобы. Мысли вертелись вокруг того, что ей хорошо с ним и он ей нравится. Ему виделось выражение её лица, в её взгляде было столько нежности, что слова «не хочу, не могу встречаться» становились пустым звуком.

Ему вспоминались интонации её голоса. Они звучали чуткими струнами и связывали обоих неразрывными узами. В отношении девушки к нему было что-то такое, что возвышало его, открывало в нём новые, неведомые раньше светлые, чистые качества и помыслы. Он словно пробудился духовно, осознал себя как личность и понял, что способен только на честные, благородные поступки.

Небо закрыло тучами, ночь была темна, и по сторонам не было видно ни зги. Лишь одиноко светил фонарь у фок-мачты. Ник не столько смотрел, сколько слушал. То здесь то там раздавался плеск играющей в реке рыбы, монотонно шумела вода на перекате, иногда вскрикивала где-то ночная птица, время от времени всхрапывал на берегу Казбек, гулявший сам по себе.

Уже наступило восьмое августа. Сегодня в течение дня должны прибыть Сергей с Томасом и Игорь Петрович. Они народ пунктуальный и обязательно вернутся к назначенному сроку. И «Ирландия» сразу же двинется в обратный путь. Больше ей здесь делать нечего, и, вероятно, у этих берегов ей уже никогда не бывать.

Что дядя Игорь сумеет задержать коммандос у переправы через Драву и прибудет не позже сегодняшнего вечера, Ник не сомневался. Он не раз видел охотника в деле, и тот всегда действовал уверенно и безошибочно. Ник многому научился у него и не переставал восхищаться его умением выслеживать зверя.

Ночь подходила к концу, забрезжил рассвет, тьма рассеивалась, с каждой минутой открывая всё новые горизонты. Ник загасил свечу в фонаре. В шесть часов его сменил на вахте Стив. Обменявшись с ним несколькими словами, Ник прошёл на корму и прислонился к вертлюжной пушке. Мысли его вновь вернулись к Эмми. Вспомнился весь переход с ней и её матерью от притока Дуная. Ах, каким наслаждением было для него поддерживать девушку, когда она спускалась с лошади! Какое это чудное создание, как сладко думать о ней, он готов носить её на руках…