Евгений Горский - Некто Рвинский

– Жорж! – воскликнула женщина, благосклонно взирая на проделки питомца. – Ну, проказник!

Мне послышались в её голосе нотки восхищения.

Поставив метки везде, где можно, собачка устремилась к нам и принялась усердно обнюхивать лежащую на земле шляпу. Дальнейшие действия было легко предугадать, однако, моя реакция оказалась не такой быстрой, как хотелось. Пока я размышлял, стоит ли вставать или достаточно просто протянуть руку, собака ловко подняла заднюю ножку.

Все сомнения моментально были отброшены. Я рванулся к банку и резким кошачьим движением увёл из-под лапы объект посягательства. Собака удивлённо застыла на месте с поднятой ногой, недобро глядя на меня круглыми глазками.

– Жорж! – снова раздался призыв. – Иди сюда, негодник!

Собачонка медленно опустила лапу и неохотно побежала за уходящей женщиной.

– Какой непослушный мужчина! – удовлетворённо произнесла дама. – Пошли, купим тебе поесть.

Собака лениво завиляла хвостиком и вместе с хозяйкой неторопливо направилась вдоль по улице.

– Пойдёмте, Андрей Георгиевич, а то нас так и без кофе могут оставить, – Виктор потянулся всем телом, разминая уставшие конечности.

Я аккуратно пересыпал мелочь в полиэтиленовый мешочек и нахлобучил шляпу обратно на голову. Бумажные знаки мы честно разделили пополам согласно собранной сумме.

– Скажите, где можно выпить кофе? – обратился Виктор к проходящему мужчине в больших тёмных очках.

– Где кафе, там и кофе, – лаконично ответил гражданин, не сбавляя шаг.

Следующей жертвой опроса стала худощавая старушка, энергично постукивающая палочкой по тротуару.

– Не подскажите, где можно чайку попить?

– В чайной, сынок, – бодро прошамкала та. – А лучше всего дома.

– Да, – Виктор задумчиво покачал головой. – Пожалуй.

– Сынок, ты не здешний? – сочувственно посмотрела старушка. – Рядом кафе, так там и кальян есть, – доверительно сообщила она. – Мой старик, иногда, тоже забегает покурить.

Место досуга, куда нас привела добрая женщина, размещалось в отдельно стоящем домике с открытой верандой. Ограждающие решётки были увиты зарослями плюща, а по бокам мощно цвели пышные кусты сирени.

Рекламный щит у входа извещал о желании приютить усталых путников за скромное вознаграждение. Казалось, что он был навечно прикован металлической цепью, способной удержать небольшой теплоход, к бетонному столбику во дворе.

На картинке был изображён странный человечек, плохо поддающийся половой идентификации. Он весьма успешно совмещал в одном лице знакомые черты Деда Мороза и Снегурочки.

Наша попытка проникновения в данное заведение встретила препятствие в виде вежливого молодого человека, преградившего нам путь.

– Мы не проводим благотворительные обеды, – хмуро сообщил он, раздвигая руки, словно пытаясь обнять нас в утешение.

Я внушительно потряс перед удивлённым юношей увесистым мешочком с мелочью.

– Два кофе, пожалуйста!

Видимо, молодой человек решил, что мы не нуждаемся в братских объятиях. Невнятно буркнув, он обречённо опустил руки и неохотно удалился в помещение.

Виктор решил выкурить большую сигару и, теперь сидел, пуская аккуратные кольца дыма.

– Наверное, мы похожи на клошаров, – я удовлетворённо отпил ароматный напиток.

Виктор созерцал постепенное растворение дымных колечек.

– Вот так и мы появляемся из сна, чтобы снова исчезнуть в нём, как этот дым. Парадокс заключается в том, что хотя в глубоком сне нет осознания, мы можем его вспомнить. Вы можете сказать, что это невозможно, и будете правы. Однако коллапс логики приводит к разрешению парадокса, не решая его.

Виктор продолжал пускать колечки, как ребёнок мыльные пузыри.

– Присутствие сна позволяет находиться не только внутри самого себя, но, одновременно, ещё и снаружи. И об этом внешнем я ничего нельзя сказать, кроме констатации факта присутствия.

Взгляд упал на оставленный кем-то из посетителей рекламный буклет на столе. Оздоровительный центр «Тело в дело» приглашает посетить уникальный комплекс. Тренажёры, сауна, бильярд, бассейн, массаж и прочие радости жизни обещала длинноногая красавица в скромных остатках одежды. В качестве примера был изображён усталый мужчина с потухшим взором, в очках, с лысиной и приличным животиком. Он переступал заветный порог с явным опасением.

История буклета скромно умалчивает, что творилось в недрах заведения, однако, на выходе мы видим румяного здоровяка, стройного и помолодевшего. Без очков и с роскошной гривой волос. Все члены его тела были основательно накачаны, а в глазах горел неугасимый огонь жажды жизни.

– Любопытный способ эволюции, – усмехнулся Виктор, заметив мой интерес. – Однако наших доходов на это не хватит, поэтому ограничимся шашлыком, как бюджетным вариантом.

Молодой человек удивился новому заказу, пока я снова не достал похудевший мешочек с мелочью.

– Может, господа желают виски? – вкрадчиво осведомился он.

– В другой раз.

Молодой человек пожал плечами, но заказ принял, и, вскоре, ароматный продукт уже был на столе. Я энергично принялся за дело умиротворения нервных волокон, ответственных за чувство голода. Нет, конечно, переедание не было моим хобби, но и особой скромностью я никогда не отличался.

– Вкусный шашлычок, – удовлетворённо положил я на стол пустую шпажку, наблюдая, как Виктор настойчиво терзает оставшуюся четверть.

– Вы довольны? – с натянутой улыбкой перед нами появился молодой человек.

– Мм-м, – промычал Виктор, вгрызаясь в нежную плоть, и кивнул на мешочек с мелочью.

Порывшись внутри, я выудил кружочек с цифрой десять и великодушно протянул юноше. Чем-то мне это напомнило игру в лото. Молодой человек поморщился, но деньги взял. По-хозяйски оглядел веранду и, пробубнив что-то, независимо удалился.

– Господа! – раздался голос сидящего неподалёку одинокого мужчины в старомодной кепке. – Не пойму, о чём вы толкуете?

Перед ним стояла наполовину опорожнённая бутылка из тёмного стекла, а в голосе звучали характерные нотки влияния винных паров.

– Когда я делаю глоток, – мужчина отхлебнул прямо из горлышка, – он начинается в прошлом и заканчивается в настоящем. Но это всё равно один глоток, и он само постоянство. Вся наша жизнь просто один большой глоток.

Он надвинул кепку на глаза, так, что остался, только один большой нос, и, скрестив на груди руки, погрузился в дремоту.

От шашлыка остались одни воспоминания. Если бы не металлические шпажки, равнодушно лежащие на тарелках, то можно было подумать, что его просто не существовало в природе.

Виктор удовлетворённо покачивал ногой, созерцая пустую шпажку.

– А был ли он?

– По-моему, это чисто философский подход, – пожал я плечами. – Изменение формы ведёт к смене названия. Мясной продукт превратился в фарш, будущая судьба, которого нам хорошо известна.