Олег Верещагин - Возрождение

– Я схожу к его… к тете Оле, – сказал он.

– Я с тобой, – тут же добавил Борька. – Завтра. В выходной. Лесь?

– Конечно, – кивнул кадет Ильин.

А Митька, глядя куда-то в сторону, тихо-тихо сказал, но услышали все:

Выходной большинство мальчишек проводили просто – первую половину дня спали, вторую – в основном читали и разговаривали, да еще готовили, если подходила пора, сообща новый номер «Букашки» или нехитрые номера самодеятельности для собственного развлечения, а часам к шести вечера в основном подавались в тир, где оставались до девяти, а то и позже. На стрельбе прочно «сидели» все без исключений, и в тире – большом павильоне с механизмами, открывавшемся на дальнее стрельбище на свежем воздухе, – их всегда были рады видеть. К их услугам были любые стволы, имевшиеся в наличии, и, в сущности, нелимитированное количество патронов. Мальчишки набивали синяки, глохли от пальбы, отшибали себе пальцы – и постепенно приобретали все более и более изощренное мастерство в обращении с оружием любого типа. А после тира почти всегда и почти все находили время заскочить или на конюшню, или на псарню. Было немного странно видеть, с какой нежностью мальчишки ластятся к собакам и лошадям, ссорятся из-за возможности погладить, почистить, накормить… Витязи сперва вообще хотели прекратить это безобразие – в идеале и у боевой собаки, и у хорошего коня должен быть один хозяин, – но потом махнули рукой. Прогонять ребят ни у кого не хватало духу. А животные, что странно, ничуть не «разбаловались».

Животных было, кстати, много в большом лесу к югу от поселка. Но тут уже диких – или полудиких, точней. Людям самим жилось несладко, но лес жестко патрулировали и подбрасывали туда то сено, то соль, то расчищали тропки и пробивали лед на реке и двух больших прудах, то ставили заслоны от ветра, то теплые дуплянки для птиц – и живность набилась туда из окрестностей, буквально как мухи на мед, было этакое Великое Звериное Переселение… Вела по отношению к людям живность себя тихо, словно, испуганная невиданными морозами и ветрами, была благодарна людям за то, что они делают. На краю леса постоянно работала исследовательская ветеринарная станция под хорошей охраной.

И у этого было твердое обоснование. Никому не хотелось вернуться «царем природы» на опустевшие земли и царствовать в мертвом мире…

К величайшему изумлению Славки, заглянувшего вскоре после неспешного, приятного подъема в умывалку, там оказался Игорь. Более того, он стоял перед зеркалом одетый в сандалии на босу ногу, яркую майку и широкие короткие бриджи – и рассматривал свое отражение. Он так этим увлекся, что к вошедшему Славке даже не обернулся, а когда тот кашлянул – то почти подскочил и почти упал, наткнувшись ногой на старомодный кожаный портфель с потускневшей от времени застежкой, который стоял рядом с ним на полу.

– Нну-ну, – ехидно сказал Славка, прислоняясь плечом к косяку и скрещивая на груди руки. В этой одежде Игорь казался совсем малышом… Ну, выглядел на свои годы, как их считали раньше. Причем малышом растерянным, которого идиоты-родители зачем-то побрили наголо. – Пора тебя в дурдом сдавать, – убежденно продолжал Славка. – Что это за ерунда? Она тебе и мала к тому же. Пальцы вон торчат. И майка того и гляди треснет…

Игорь посмотрел на ноги – пальцы в самом деле высовывались вперед, ремешки сандалий удлинялись, и здорово, а подошва оставалась прежней. Он пошевелил этими самыми пальцами и неожиданно сказал спокойно:

– Я очень хочу на улицу в этом выйти… – Увидев, что лицо Славки стало по-настоящему встревоженным, помотал головой: – Не, ты не думай, я не чокнулся. Я знаю, что нельзя. Просто стою и мечтаю. Это моя старая одежда, потому и… мала.

Слава опустил руки и встал прямо. Сказал тихо:

– Прости.

– А… – Игорь махнул рукой, потянул с себя майку. Крутя ее на руке, спросил задумчиво: – Мы ведь такое больше никогда не наденем?

– Да я и не хочу, – пожал плечами Славка. – Мне такой вырвиглаз никогда не нравился.

– Я не про цвет, ты как будто не понимаешь… – Игорь повесил майку на плечо. – Ведь не наденем? Чтобы на улице побегать?

– Нет, – ответил Славка. И прикусил изнутри щеку.

– Вот именно. – Игорь вздохнул. – Вырвиглаз, ну да. Ну хотя бы просто сандалии, майку и шорты. Чтобы бегать, когда жарко… – Он говорил очень взросло, слишком взросло даже для нынешнего времени. – А мне очень хочется. Ерунда, я понимаю. А мне хочется. Вот и все.

Славка зажмурил на секунду глаза и представил себе золотистый песчаный пляж, серовато-серебристую воду и зелень деревьев. И подумал, что он много раз видел такие пляжи и мальчишек на них, но сам ни разу на таком не был – не отпускала мама, да и он побаивался. А теперь, получается, никогда-никогда он и не побывает на таком пляже?

Он открыл глаза. Игорь смотрел прямо на него. Горько и с обидой.

– Третьяков, – вдруг сказал Славка. – Слушай, Третьяков. А давай с тобой поклянемся, что, как только это станет возможно, оденемся в шорты, майки, сандалии и… сходим на пляж. А?

– А если нам будет по сто лет? – криво усмехнулся Игорь. Губы у него отчетливо дрожали.

– А все равно, – решительно ответил Славка. – Это не важно, Третьяков. Ну не важно же, Игорь. Важно, что будет, куда сходить. И мы сходим. А другие мальчишки… ну, настоящие, которые тогда будут мальчишками… будут туда бегать, как будто так и надо. И ничего не будут бояться. Совсем ничего. Я не про то, что случилось… ну… Игорь, чччерт… ну я вот раньше жил и многого боялся безо всякой войны. Хулиганов боялся, например. Я из-за этого страха даже пляжа не видел… – Игорь смотрел внимательно и понимающе, и Славка продолжал сбивчиво, почти мучительно: – А тогда будет такой мир, что они, мальчишки те, этого бояться не будут… у них вообще не будет никаких страхов в душе, а значит, они будут как мы, только… лучше. Потому что человек плохим делается от страха… даже от маленького… Мы придем на пляж, и они пусть над нами смеются, если хотят.

– Они не будут смеяться, – возразил Игорь. – Они поймут. Надо, чтобы они понимали про нас… даже если сами ничего этого знать не будут уже… Ладно. Давай так и сделаем. Я клянусь, что сделаю так, если буду жив.

– И я клянусь, – отозвался Славка, – что сделаю так. А если меня не будет… то я все равно буду. Я все равно приду. И увижу и пляж, и мальчишек тех…

– Правильно, – сказал Игорь. – Тогда и я тоже… все равно приду, даже если меня не будет. Клянусь.