Антон Томсинов - Одинокие в толпе

Кто-то вышел из-за угла церквушки. То ли вампир, то ли ещё один мертвей?.. Выпад – и пришелец упал... Всё просто...

Танцуй, Амалия, не останавливайся! Пока ты танцуешь, они не могут к тебе подойти!..

В поле нарастал волчий вой... Бродят бешеные волки по дороге скрипача...

Не к месту вспомнилась легенда о волшебной скрипке. О той самой, на которой стоит только заиграть, как волки пойдут за тобой и нападут, когда ты кончишь играть, устав...

Волки напали на меня, окружив стаей. Первым прыгнул вожак. Его я встретил ударом рапиры в сердце – этих тварей не убить заклятьем.

Потом остальные.

Вспышки выстрелов озарили старенькое кладбище... Давным-давно я научился двигаться быстро. А надо ещё быстрее!..

Глаза Амалии, полные ужаса...

Оскаленные пасти, при взгляде на которые холодеет в груди...

Зубы, рвущие одежду и плоть.

Стань подобен вихрю, кружащему осеннюю листву...

Двигайся, словно ветер, качающий головки цветов...

Боли нет... Боль прилёт после победы...

Стая, движимая слепой ненавистью, и человек, слившийся воедино со своим оружием...

Круг стали вокруг меня.

Капля крови, перерубленная в падении метнувшейся дагой...

Хруст мелких косточек...

Гибкая рапира, гнущаяся под весом тела...

Земля, принявшая усталое колено.

Я вытер пот левой рукой, выпустив из окостеневших пальцев дагу. Правая висела плетью.

Я истекаю кровью, словно треснувшая бочка – вином...

Святые слова, которые я прошептал непослушными губами, усыпляют боль и останавливают кровь. А леди Амалия – изящный тюльпан ночи – приступила к последней и главной части заклинания...

В гробу Криспина слышны шорохи...

Нас окружает бледное свечение. Это духи лежащих здесь не хотят отпускать своего товарища. Они сначала нападут на меня, а потом, когда Амалия закончит заклинание, на неё.

Мне поведали о них древние книги с изрубленными переплётами и обожженными страницами. Я смогу многих сразить святой силой. Ещё несколько погибнет в огне моих талисманов. Но и мне не выжить!

Осталось прибегнуть к Слову Инквизиторов – страшной, последней молитве, сотворенной за 500 лет до этого утра... Её говорил я не на обычном языке – а на тон что был в ходу более тысячелетия тому назад... Её повторял я, кашляя кровью, привалившись к холодному надгробию... Ее шептал я, глядя в белое лицо приближающегося призрака, не отворачивая глаз...

Шаги за спиной... Словно кто-то остановился в двух шагах за мною... Я договорил Слово и устало замер...

Призраки – как один – смотрели на того, кто пришёл...

Шорох – так: меч вынимают из ножен...

Вдруг – быстрые посвисты! – словно невидимый, тот, за моей спиной, рубит воздух крест накрест! Призраки, будто рассечённые пополам, медленно тают в ночи...

Опять шаги за спиной, словно кто-то ухолит в ночь, одинокий и печальный...

Я не верил, что Слово действует ещё... Но если оно работает, значит, должна совершиться и расплата: все, кто произносил эту молитву, погибали при леденящих кровь обстоятельствах через несколько дней...

Мне всё равно, лишь бы Амалия оживила Инфа...

Она уже почти закончила. Я приготовился...

В тот момент, когда накопленная сила сотрясла останки Криспина, я активировал программу-сниффер.

При оживлении сервер послал запрос компьютеру Инфа. Сниффер перехватил этот запрос и оставил мне 25-значный идентификационный номер. В нём есть всё – вплоть до того, какую операционную систему использует Инф.

Крышка гроба разлетелась в щепки. Труп начинает подниматься.

Выстрел – его отбрасывает назад... Мёртвое пусть и останется мёртвым...

– Зачем ты это сделал?! – вскричала Амалия. – Ты ведь просил оживить?..

Я рассмеялся:

– Это моё дело. Мы с тобой квиты. Можешь идти на все четыре стороны.

Я с трудом встал и начал собирать свои вещи.

– Подожди! – воскликнула Амалия.

Я молча перезарядил пистолет и специальным ключом взвёл пружину колесцового замка.

– Ты не можешь просто так бросить меня здесь!

– Неужели?

Второй пистолет занял свое место за поясом.

– Уезжай отсюда. У инквизиции хорошие архивы. Тебе придётся скрываться. Советую найти Гельголанд. Там не властна инквизиция.

– Разве он существует?

– Так считает командор инквизиторов Альбрехта – человек исключительной честности...

Мне пора. Я слишком задержался в этом мире...

Ну вот и нашёлся этот суперхакер!..

Усиливается навязчивая идея – пойти и как можно скорее навестить его, пока он не изменил место нахождения. С переносными компами всегда так – сниффер засёк точку, где объект был в момент проверки. Потому что серверу игры Инф разрешил обращаться к своему компу. Если просто попытаться отследить его, вряд ли что-то получится путное: я лишь насторожу хакера...

Интересно, получилось ли у Корвина спасти город от крыс?..

Здесь бы тоже не помешал такой флейтист...

Пахнет мокрым асфальтом. Вода медленно стекает в водозаборники. Скоро снова будет сухо...

Сначала надо съездить на квартиру Берниса. Я спускаюсь в ближайшую станцию подземки, невольно ёжась. Ветер здесь чувствует себя, как дома... Грохочут поезда, летящие в противоположные стороны.

Я протискиваюсь в вагон. Вокруг стоят, раскачиваясь, скучные, однообразные люди. Только один из них привлекает моё внимание.

Человек этот постоянно вертит головой, его туловище двигается в странном ритме. Он ниже меня, с лохматой чёрной шевелюрой, в красно-синей клетчатой рубашке (и где только нашёл такое старьё?}, заправленной в потёртые джинсы. На его широкоскулом обветренном лице – улыбка. Он смотрит по очереди на каждого из окружающих, левой рукой подбрасывая и ловя пластиковую бутылку с газировкой. Бутылка вертится, крутится, но падает точно ему в ладонь. Он ловит её, не глядя.

Наверно, какой-нибудь артист.

Я, как и многие другие, слежу, за ним с интересом – меня всегда привлекает мастерство. Заодно и станции летят незаметно.

В вагон заходят двое, несущие огромную коробку.

Человек с бутылкой освобождает им место для коробки у стенки вагона и выходит на следующей станции. Жаль, такие люди мне весьма по душе. Я с ними резонирую.

Быстро добираюсь до дома Берниса. Обычный, стандартный подъезд.

Бесшумный лифт. Дверь с надёжным замком. Вставляю в щель ключ, переданный мне Иваром.

В квартире чувствуется присутствие живого человека, несмотря на то что Бернис погиб месяцы назад. Не знаю, зачем я пришёл сюда и что хочу найти... Впрочем, хотя бы ради того, чтобы отдать последнюю дань уважения соклановцу. И ещё – как ни трудно себе в этом признаться, чтобы немного облегчить боль одиночества. Ведь здесь жил товарищ...