Крис Кельм - Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)

Тишина.

«Но почему же так тревожно стало?»

На дно камина посыпалась зола, а в следующий момент с противным воем из трубы вылетел дух и устремился к Хранителю традиций. По мере приближения его призрачные конечности, оканчивавшиеся острыми когтями, обретали плоть, а писк становился настолько пронзительным, что задребезжали оконные стекла.

Ингус действовал молниеносно. Он вскинул правую руку, словно отгородившись от атакующего духа отогнутой кверху ладонью, изуродованной сложной геометрической фигурой, которую оставило на плоти каленое железо. Увидав знак, дух заткнулся и замер, теряя свои материальные формы. Воспользовавшись заминкой, Ингус сунул левую руку в мешочек на поясе и, достав щепотку порошка, швырнул ее в нарушителя спокойствия. Покрытый тонкой пылью дух задрожал и рухнул на пол, распластавшись на нем бесформенной кляксой, сотрясавшейся в конвульсиях.

Но это было только начало.

Следом за первым в дом через камин проник второй дух. Третий просочился под дверь струйкой дыма. Четвертый разбил окно, брызнувшее во все стороны мелкими стеклянными осколками…

Когда духи повалили в комнату, на середину комнаты выпрыгнул дремавший под креслом кот. Еще в движении его тело затряслось в конвульсиях, увеличиваясь в размерах, приобретая причудливые зловещие формы. Трансформация не успела завершиться, а он уже приложил лапой напавшего на Хранителя традиций духа, отбросив его в сторону. Второго он схватил длинным гибким хвостом, покрытым тонкими шипами. Третьего встретил щепоткой порошка сам Ингус.

Духи продолжали ломиться в дом. Они влетали в окно, через каминную трубу, сквозь замочную скважину в двери. Сама дверь сотрясалась от мощных ударов снаружи, трещала, лопалась, покрываясь щетиной торчавших внутрь щепок.

Закончивший превращение «кот» стоял посреди комнаты, защищая своего хозяина от атаковавших духов Центалы. В нем не осталось ничего кошачьего — четырехлапое чудовище с длинным хвостом и прочной шкурой, покрытой мелкими чешуйками. Вытянутая пасть, усаженная острыми клыками, налету ловила рвущихся к человеку в кресле духов. По причине близкого родства их не спасало даже их призрачное состояние: защитник Ингуса заглатывал извивающиеся тела, словно густой кисель. Вездесущий хвост перехватывал проскользнувшую мимо добычу и поставлял пасти новую пищу.

Где-то в глубине дома тоже кипело сражение. Разбуженные шумом ученики Ингуса защищали беспомощного и растерянного Растифа и рвались на выручку к учителю. Впрочем, об этом Ингус мог судить лишь по звону бьющейся посуды, треску многострадальной мебели и выкрикиваемым учениками заклинаниям.

Сам он, уповая на ловкость защитника, пытался провести ритуал изгнания. Против сильных духов он был бесполезен, а вот на заглянувшую в гости мелочь мог подействовать. Закрыв глаза и сосредоточившись на поставленной цели, он нараспев читал заклинание, у которого не было слов, лишь звук — протяжный, резкий, вибрирующий, постоянно меняющий тональность. Хранителю традиций понадобилось некоторое время, чтобы настроиться на соответствующий лад. А когда ему это удалось, потерявшие ориентацию духи в панике заметались по комнате в поисках выхода, натыкаясь друг на друга, врезаясь в стены, попадая в пасть Защитника. Постепенно, один за другим, они начали покидать дом, уносясь в темноту ночи.

Я собирался встать на рассвете, но проспал восход солнца, что, в общем-то, не удивительно. Из дома я вышел, когда улицы города заполнились людьми. Народ был взволнован, сбивался в кучки и обсуждал последние события.

— Вы уже слышали, что случилось в квартале Проклятых минувшей ночью?

— Нет. А что там ОПЯТЬ произошло?

— Я и сам точно не знаю, но рассказывают странные и страшные вещи. Говорят, когда стражники открыли тамошние ворота после утреннего колокола, на них набросились мертвецы.

— Не может быть!

— Мне и самому не верится, но об этом говорит уже весь город.

— Да-да, я тоже об этом слышал. Говорят, Эльбикар вернулся в мир живых, чтобы отомстить за свою смерть. Он и его мертвые дружки перебили всех обитателей квартала Проклятых, а потом вырвались в Вейдан и теперь бродят по городу в поисках нищих, которым удалось уцелеть.

— А я слышала, что это была Рута, Поднимающая Мертвых.

— С чего вы взяли, почтенная?

— Ее видела моя подруга. Собственными глазами! Рута шла по городу и пела старую погребальную песню, а из домов выходили покойники, скончавшиеся этой ночью, и следовали за ней.

— И где же они теперь?

— Говорят, они покинули город через Южные ворота и направились к Аргенскому водопаду…

— О том, куда она направляется, Рута сама сообщила вашей знакомой?

— Зря вы мне не верите. Истинную правду говорю: она еще вернется с армией мертвецов, чтобы отомстить жителям Сандоры за смерть Шторна Окаянного.

Слухи были разные, но сводились к одному: в квартале Проклятых произошло нечто ужасное.

Ох, как же это все не ко времени.

Лишь бы с Шапшеном ничего не случилось. Без него трудно будет добраться до Центальских врат.

Так и хотелось свернуть с выбранного пути и отправиться в квартал Проклятых, чтобы развеять сомнения. Но ноги упрямо вели меня на улицу Белых Голубей. Во-первых, встреча с единомышленниками была на данный момент важнее опровержения или подтверждения курсировавших по городу слухов. Если Шапшен жив и невредим — хорошо. Если же нет… Я ему все равно не мог ничем помочь. Во-вторых, мне не терпелось встретиться с Ингусом, чтобы прояснить еще один момент. В голову лезла настойчивая мысль: а не я ли, обозлив духа Сандоры, виноват в том, что случилось этой ночью в квартале Проклятых?

Надеюсь, это просто совпадение.

Было еще кое-что, занимавшее мои помыслы? Как помочь Галии? Идей было много — одна глупее другой, — но я каждый раз приходил к выводу, что самым оптимальным вариантом было бы заплатить скандальной старухе, чтобы оставила девочку в покое. Однако где же взять столько денег?

Дом на улице Белых Голубей встретил меня выбитыми окнами. Дверь тоже оказалась разбитой и едва держалась на частично вырванных из косяка навесах. Внутри жилище выглядело еще хуже. Ученики Ингуса наводили порядок, но до завершения работ было еще далеко. Аккуратно минуя кучи мусора и обнюхивая каждый предмет, по комнате вальяжно прогуливался черный кот с рваным ухом. Меня он тоже не обошел своим вниманием: приблизился, потерся о ноги и, помахивая хвостом, гордо удалился в коридор.

— Что здесь случилось? — спросил я старика, сидевшего, как и прежде, в своем кресле.

— Духи, — коротко ответил он.

Появился мой неожиданный союзник, и мы, поздоровавшись, покинули дом.