Алекс Орлов - Сокровища наместника

Продолжая удивляться изменениям на рыночной площади, Мартин вышел в гужевой ряд, где стояли повозки — новые и не очень, а также продавались хомуты, седла, стремена и россыпи подков на любую цену.

— Эй ты, подойди сюда! — строго произнес кто-то, и Мартин сразу решил, что обращаются к нему.

Опершись на новую телегу, у стены дома стоял сержант городской стражи и рядом с ним двое монгийцев. Невольно пришла мысль о Харпере с его подручными. Картина была очень похожа.

Мартен подошел и, вежливо поклонившись, сказал:

— Здравия желаю, добрые люди.

— Кто таков?

— Зовут Мартин.

— Где живешь?

— Пока нигде.

— Забирайте его, — вяло махнул рукой сержант и сразу потерял к Мартину интерес, а монгийцы его подхватили и потащили с площади в сторону ворот в высоком заборе, за которым, Мартин это помнил, находился двор купеческого дома.

Однажды он даже хотел поучаствовать в налете на этот дом, но по болезни не получилось и, как оказалось, к лучшему. Шайку воров захватили сторожа и переломали им кости, а потом выбросили за городом в овраг, обойдясь без помощи стражников и городского суда.

С тех пор Мартина и стали называть Счастливчиком.

Поскольку многое изменилось, Мартин подумал, что, возможно, во дворе теперь новый околоток. Это было вполне удобно, чтобы пойманных воров и жуликов было недалеко тащить на суд. С этим Мартин был согласен.

Поначалу его предположения как будто оправдывались: за воротами оказались двое часовых с алебардами, а на окнах больше не было богато расшитых занавесок.

Во дворе стояли две кареты, одна пустая с поднятыми оглоблями, а в другую была запряжена четверка вороных лошадей, слишком красивых и породистых для этого городка. На дверце кареты имелся королевский герб, покрашенный в серый тон экипажа, а чуть ниже кандалы и ключ к ним, что определяло принадлежность к тайной канцелярии.

Кучер, широкоплечий детина в сдвинутой набок шляпе, о чем-то беседовал с военным в мундире, державшим на поводке двух здоровых собак, которые дремали, развалившись на прохладной мостовой.

Одна из них прикрыла глаза, покосившись на Мартина, и снова стала дремать, не заинтересовавшись очередным арестантом.

Мартина завели в одну из просторных комнат полуподвального этажа, где из всей обстановки был лишь старый массивный стол и несколько стульев, на которых сидели трое военных в серых мундирах с золотыми орлами на правом плече.

Увидев нового арестанта, они разом поднялись и уставили на Мартина застывшие взгляды, от которых ему сделалось жутковато. Эти люди выглядели как псы, натасканные на травле людей.

— Кто это? Где взяли? — спросил один из военных, выходя вперед и внимательно разглядывая Мартина.

— Подозрительный, господин капитан! С площади!.. — доложил один из монгийцев.

— Хорошо, идите.

— Есть, господин капитан! — воскликнул монгиец, и оба стражника, как показалось Мартину, торопливо выскочили вон, а он остался.

— Итак, кто ты такой?

— Зовут Мартин, господин капитан.

— Почему морда бледная? С каторги сбежал?

— Вышел из тюрьмы, господин капитан.

— Из какой тюрьмы?

— Из Угла.

— Из Угла? — переспросил капитан и обернулся к двум другим офицерам, на лицах которых появились недоверчивые улыбки.

— Так точно, господин капитан. Освободили из Угла по приказу молодого лорда.

— Угол — тюрьма особая, там держат бессрочно. Это личная тюрьма королевского наместника, и арестанты там живут не более трех лет. А сколько пробыл ты?

— Двадцать лет, господин капитан.

— Двадцать лет?

Капитан снова посмотрел в сторону коллег, и те сдержанно засмеялись.

— Я не вру, господин капитан. Мои слова могут подтвердить в самой тюрьме или канцелярии королевского наместника. Они записывают каждое его распоряжение.

— Ты двадцать лет провел в Угле, и у тебя все зубы целые. И это на баланде? На гнилой воде?..

— Я ел красный мох, господин капитан.

— А кто тебе его приносил? Сторговались с надзирателем?

— Нет, господин капитан, этот мох растет на сырой стене, его там много — до самого потолка.

— Хорошо, проходи, клади на стол узелок и выкладывай все из карманов.

Мартин прошел к столу и, положив узелок, развязал его. Потом добавил сверху кошелек с медью.

— За что был посажен в Угол? — спросил капитан, перебирая пожитки Мартина.

— Забрался в башню, хотел украсть золото у его светлости.

— Вот как? А разве он не должен был тебя за это повесить?

— Он приказал повесить, но веревка оборвалась, тогда заменили виселицу тюрьмой.

Капитан и его коллеги снова переглянулись.

— Значит, вешать стали — веревка оборвалась, в Угол посадили — двадцать лет просидел и вышел здоровым. Да ты просто счастливчик, Мартин!

Вдруг где-то рядом раздался жуткий душераздирающий вопль, заставивший Мартина замереть.

— А вот у нас здоровыми никто не выходит, — сообщил капитан, развязывая кошелек. — Где деньги взял, украл?

— На дороге нашел, господин капитан.

— Так, кошелек пыльный, медь позеленевшая… Похоже на правду…

Капитан затянул кошелек и бросил в общую кучу барахла, где не нашлось ничего, что бы его заинтересовало.

— Ты мне вот что скажи, Мартин…

В этот момент за стеной снова закричали, а затем послышались рыдания.

Капитан недовольно взглянул на коллег, и один из них подошел к соседней двери и, распахнув ее, крикнул:

— Прервись на минутку, Курт, мы тут тебе новенького подготавливаем.

— Ладно… — раздалось из сумрачной комнаты, и Мартин увидел раскачивающееся на цепи обвисшее тело.

Дверь в пыточную закрыли, и капитан спросил:

— Скажи мне, Мартин, кого из своих старых дружков ты навещал?

— Никого не навещал, господин капитан. Я только сейчас в город пришел, а из дружков едва ли кто-то остался — двадцать лет срок немалый.

— Двадцать лет срок немалый, — согласился капитан. В этот момент из коридора послышался шум, дверь распахнулась, и трое офицеров вытянулись в струнку.

Мимо Мартина, обдав его волной заграничных духов, прошел высокий человек в таком же сером, как и у офицеров, мундире и в шляпе с огромной брошью в виде королевского герба. Оружия на нем не было, только изящная трость с круглой серебряной рукояткой.

— Итак, ван Гульц! Какие у вас успехи?! — раздраженно спросил незнакомец.

— Допрашиваем подозреваемого, ваше сиятельство! — ответил капитан.

— Я спросил, как успехи, а не что вы сейчас делаете.

— Пока успехов нет, — сник капитан.

— Успехов нет, — повторил незнакомец и стукнул тростью об пол. — Делайте что хотите, капитан, бейте их, жгите, рубите, но чтобы через сутки королевская…

Тут королевский вельможа осекся, вспомнив, что в помещении находится посторонний, и, еще раз ударив тростью об пол, добавил: