Юрий Силоч - Железный замок

— Какой ты не идейный. А как же мир спасти? — один из голосов тихо хихикнул.

— Да тут уж хочешь — не хочешь, а будешь идейным. У Айтера аж глаза горели, когда он говорил про эту экспедицию.

— Точно. Совсем двинулся на этой теме. Когда Мокки пристрелили и стало понятно, что нам будет туго, это особенно заметно было.

— А ты бы не двинулся, если бы узнал, что есть возможность купить с потрохами весь Армстронг?

— Двинулся бы, — хохотнул Прут. — Точно бы двинулся. Но ты неправ, ему не деньги нужны. Он у нас спаситель. Представляешь? Айтер-Папаша — благодетель всего мира?

— А что делать? — прошептал Руба. — Какой мир, такие и спасители. Да и прозвище соответствует.

Запах бензина, машинного масла, пота, песка и грязных носков.

Чувства Табаса включались по одному, как будто запускались процессы в компьютере. Слух. Обоняние. Осязание. Мышление. Табас с трудом, едва ли не скрипя мозгами после долгого простоя, осознал себя. Оставалось только зрение, но оно явно не спешило возвращаться. Табас попробовал проморгаться, но всё равно ничего не увидел. Он едва не запаниковал, решив, что ослеп, пока не дошло, что виноваты не глаза — просто он лежит в полной темноте.

Юноша застонал от остаточной головной боли и ощутил во рту отвратительный привкус, отдававший отдалённо желудочным соком и кровью. Мерзость.

— Пи-ить… — прохрипел он.

— Опять… — вздохнул Прут. — Иди залей ему.

— Я тебе залью… — прохрипел Табас пересохшей глоткой. — Так залью, что устанешь выливать.

— О! В сознание пришёл что ли? — удивлённо спросил Хутта. — А я уж и не ждал. Поздравляю.

— Что-то ты больно говорливый, — пробурчал Табас. — Пить дайте, черти!

Кто-то поднялся и, стукнув два раза подошвами ботинок по металлическому полу кузова, навис над Табасом. Юноша по-прежнему ничего не видел, зато почуял целый букет запахов и услышал сопение.

Скрипнула крышка фляги, звякнула цепочка, на которой она болталась. Табас поднял непослушные руки, выхватил посуду и жадно приник к горлышку.

Вода оказалась тёплой, противной и пахла тиной, но Табасу было плевать — для его иссушённой глотки она показалась практически нектаром. Жадно проглотив половину фляги, юноша хорошенько прополоскал рот и сплюнул куда-то вниз, в темноту.

— Спасибо, — сказал Хутта.

— Не за что, — пробурчал Табас, протягивая флягу и ощупью попав в ладонь. Что-то было не так. Повернувшись, наёмник подвигал коленом и понял, что касается голой кожей засаленной доски. Ощупав себя рукой, он понял, что лежит полностью голый ниже пояса.

— Охренеть. Вы меня что, раздели? — спросил он с неудовольствием.

— Ага. И хорошенько развлеклись, — заржал Прут, как обычно, слишком громко.

— Не смешно. Зачем?

Из темноты послышался третий голос, принадлежащий Рыбе.

— Ну не оставлять же тебя валяться с полными штанами.

— Что?! — Табас подскочил на скамейке. Его бросило в жар от стыда.

— Ага. Прости, конечно, за натурализм, но тебя несло так, что мы решили штаны на тебя не надевать. — Рыба говорил серьёзно, но Табас чувствовал, что этот подлец где-то в глубине души злорадно ухмыляется.

— И кузов отмывать мы тоже задолбались, — хохотнул Прут.

Зашелестел брезент, открывая узкую полоску тьмы — лишь чуть светлее той, что царила под тентом.

— Пришёл в себя? — спросило светлое пятно, которое было Ибаром.

— Ага, — Табас сплюнул себе под ноги. — Вроде нормально.

— А чего сразу не сказали?.. Отлично. Хоть что-то радует, — тент снова опустился.

— В смысле «хоть что-то»?

— Ну, мы, кажется, приехали, — любезно пояснил Руба.

— Ага, — подтвердил ему Прут. — Грузовик наш — говно.

— Скажи спасибо, что хоть такой есть. Пешком всё это расстояние переть было бы вообще неподъемной задачей. Тем более с Табасом на руках.

— Со срущимся Табасом! — снова заржал Прут.

— Смешно. Очень, — процедил Табас, испытывая желание засадить Пруту пулю промеж глаз.

— Короче говоря, дальше мы не поедем.

— Так. Стоп, — Табасу в голову пришёл очень важный вопрос: — Сколько мы уже?..

— Три дня.

— Ничего себе, — Табас попытался найти свои штаны. — Погоди. А где мы заправлялись?

— У помощников полиции.

— Да ладно? — усмехнулся Табас, не поверив. — И что? Они нам поверили и залили бензин?

— Нет, конечно, — ответил Прут. — Но у нас всё по-честному, мы застрелили их, а они застрелили наш грузовик. Мы глохли уже несколько раз. Если б не Айтер, хрен бы мы досюда доехали: он эту тачку из мёртвых воскрешал, что твой Капитан.

— Супер. Просто класс. Где мои штаны? — ему в руку сунули сухой ком, резко пахший хозяйственным мылом. — Спасибо, что постирали, — Табас действительно был благодарен за то, что на его изгаженные вещи нашли время. — За нами погоня?

— Да кто его знает? Это ж было почти двести километров назад. Глухомань жуткая, их, может, ещё и не нашли.

— Охренеть. А где мы вообще, кто-нибудь знает?..

— Ну, судя по тому, что мы тут уже успели попасть под небольшую пылевую бурю, то точно рядом с пустыней.

— Это ни о чём не говорит, — Табас надел трусы и брюки, застегнул ремень. — Бури, бывало, доходили чуть ли не до самого Адмет. Города, я имею в виду, — пояснил Табас, садясь и пытаясь нащупать ботинки ступнями. — Наш лагерь тогда замело нахрен. Замучились откапывать.

— М-м, — неопределённо протянул Рыба.

— А чего вы тут сидите-то?

— Ну, мы спали вообще-то, — сказал Хутта. — Да и Ибар сказал, чтобы мы за тобой приглядывали и доложили, если тебе совсем хреново станет.

— Какой заботливый… — сказал сам себе Табас и, поднявшись на слабые ноги, поплёлся в темноте, держа перед собой руки, дабы отыскать тент.

Кое-как он спустился на дорогу, засыпанную тонким слоем песка. Серп Гефеста и Той, как обычно мчавшийся куда-то, не давали света. Грузовик стоял на обочине широкого просёлка. В его железном нутре ковырялся Айтер, на подхвате у которого был Нем — он держал фонарик, периодически сжимая ладонью его рукоять, — тогда слышалось жужжание и лампочка какое-то время горела ярче.

— О! — Нем оскалился в темноте, отсвет блеснул на его зубах. — Очухался.

— Ага, — кивнул Табас. — Вроде бы. Что тут у нас?

— Плохо тут у нас, — пробурчал недовольным голосом наниматель. — Так. Я попробую его воскресить ещё раз, но ничего не обещаю. Есть запасной шланг и кусок проволоки?

— Сейчас, — Нем направил луч фонаря левее, освещая металлический ящик — один из стандартных армейских ремкомплектов, из числа тех, которые интенданты очень любили разворовывать и продавать гражданским.

Кусок шланга оказался толще, чем нужно, а проволоку, после пяти минут судорожных поисков, пришлось скрутить с кузова — ей был подмотан тент.

Айтер, чёрный по локти, ковырялся в двигателе и матерился, Табас вдыхал тёплый ночной воздух, пахший горькими пустынными колючками и пылью, Ибар осматривался по сторонам, предупреждая возможное нападение. Из кузова вылезла остальная команда: было слышно, как они тихо переговариваются, спрыгивая на землю.