Юрий Силоч - Железный замок

— Заводи, — скомандовал наниматель, Нем залез в кабину и повернул ключ. Машина пару раз чихнула и затихла.

— Твою мать! — выругался Айтер. — Ещё! Ну же!

Нем попробовал ещё несколько раз с тем же успехом — чихание, короткие взрыкивания, но результата ноль: машина глохла. Отряд остался без транспорта.

— Я умываю руки, — наниматель спрыгнул на землю. — Кажется, всё. Кончилась наша ласточка. Сраные «помощники»…

— Ну, это всё равно случилось бы рано или поздно, — пожал плечами Ибар, видимо, уже давно смирившийся с тем, что дальше придётся идти пешком. — Забирайте вещи и давайте за мной.

Проснулся желудок — Табас, отправившийся обратно к кузову, резко почувствовал, что у него живот сводит судорогой от голода. Когда Хутта подал его рюкзак, наёмник тут же отошёл в сторону и запустил руки внутрь в поисках заветного пакетика со смесью. Табас раз за разом перерывал все свои шмотки, пока его не окликнул Прут:

— Что ищешь?

— Есть хочу, — ответил Табас, пытаясь найти чёртов пакет.

— Эмм, — Прут замешкался на миг. — Не ищи. Там ничего нет.

— Как это? — возмутился Табас.

— А так. Всё съедено. Мы думали, что ты уже не придёшь в себя. Рыба твои ботинки хотел забрать.

— Замечательно, — раздражённый Табас бросил рюкзак на землю. — А у тебя есть что-то?

— Ты не понял, — здоровяк спрыгнул на землю. — Ни у кого ничего нет. Нет больше пакетов.

— За-ши-бись! — медленно, по слогам сказал рассерженный наёмник. — Как же так?

— Да вот так! — Прут выругался. — Хреново рассчитали. Айтер с Ибаром думали, что мы в лесу будем питаться не пайками, а всякой дичью, ягодами и прочим. А нам пришлось бежать сломя голову, да и сроки сдвинулись. Вот и получается, что мы капитально ошиблись.

«Час от часу не легче», — подумал Табас, а вслух сказал:

— Ну и хрен с ними. Всё равно эти орехи меня достали, — Прут коротко хохотнул, видимо, ему тоже наскучила однообразная пища. — И что мы будем жрать?

— Ай, я откуда знаю? — раздражённо отмахнулся Прут, надевая рюкзак. — У Ибара спрашивай. Или Айтера. Они тут главные выживальщики.

Немного обидевшись на то, что его не причислили к выживальщикам, Табас, пытаясь побороть слабость в конечностях, надел рюкзак и отошёл к членам отряда, что уже были готовы выступать.

— Пошли, — скомандовал Ибар, когда отряд выстроился. — Прут, Хутта — в головняк, Рыба и Нем — замыкающие. Табас и Айтер со мной. Включайте рации.

— Нем в канале, как слышно?

— Хутта в канале.

— Руба в канале, приём.

Один за другим все бойцы отряда проверили, нормально ли их слышно, выстроились, как скомандовал Ибар, — и колонна тронулась: в этот раз прямо по дороге, не скрываясь в лесу.

— Машину надо было сжечь, — сказал внезапно Айтер.

— Зачем? — Табас удивился.

— Чтобы врагу не досталась, — со значением ответил наниматель.

Ибар лишь ухмыльнулся:

— А потом партизанить в лесах до тех пор, пока сюда не придёт Дом Армстронг?

Айтер надулся и замолк. Идея и правда была дурацкая — горящую машину в такой темноте было бы видно издалека.

— Ибар, есть что сожрать? — не выдержал Табас, которого достали спазмы в желудке. В темноте было видно, как забинтованная голова с черными провалами глаз и рта повернулась в его сторону — обожжённый покосился на напарника и, поразмыслив, вынул из кармана ополовиненную бумажную пачку галет.

— Возьми, но только половину.

Табас обрадовался так, что едва ли на месте не подпрыгнул. Пробормотав слова благодарности, он схватил пачку и, отложив Ибару несколько штук, живо схрумкал остальные. Простые гвардейские галеты казались ему сейчас пищей богов — Табас смаковал каждый кусок так, будто он был намазан чёрной икрой. Недостаток был только один: они быстро закончились, оставив после себя ужасное желание съесть ещё что-нибудь, дабы набить желудок, и Табас жадно присосался к своей фляге, заполняя его водой.

Дорога, по которой двигался отряд, была присыпана мелким песком и вездесущей пылью. Этот запах — такой знакомый и когда-то ненавистный — заставлял душу трепетать при каждом вдохе и пробуждал непонятное волнение. Сейчас Табас, отошедший от трёх самых ужасных дней в жизни, был практически счастлив и любил всё вокруг. Тёмный лес, двумя черными стенами огораживавший дорогу, не казался страшным, и звуки, доносившиеся оттуда, не пугали. Табас был жив и чувствовал себя более-менее хорошо — чего ещё от жизни надо?

Однако в скором времени настроению его было суждено испортиться: воспоминания о матери разбудили свору «а что если», тут же принявшуюся терзать его уставший и истощённый мозг.

Отряд двигался быстро — не в последнюю очередь благодаря похудевшим рюкзакам. Табас, хоть и был слаб, быстро пришёл в норму: то ли галеты этому поспособствовали, то ли настойчивое желание дойти хоть куда-нибудь, где можно поесть нормально, а не на ходу, и желательно чего-нибудь мясного.

Небо на востоке медленно светлело и вдруг в один миг расцвело яркими красками, как огромный величественный цветок, распустившийся над миром и игравший всеми оттенками: от иссиня-чёрного до ярко-алого. Облака, протянувшиеся еле заметными полосами параллельно горизонту, окрашенные снизу солнечным светом, переливались и были похожи на какие-то редкие минералы. Гефест зашёл за горизонт, Той вскоре также должен был пересечь черту и исчезнуть до ночи — днём он не был виден.

Лес, присыпанный мелкой жёлтой пылью, тоже оживал — между деревьями появлялись просветы и чаща перестала выглядеть сплошной чёрной стеной.

Постепенно проявлялись цвета и оттенки, становились различимы отдельные деревья и кустарники. Под ногами хрустел и скрипел песок, усеивавший дорогу так, что она, казалось, была покрыта тончайшим коричневым платком.

— Ибар, жрать охота, — жалобно сказал Хутта по рации. Его худая спина маячила далеко впереди и на фоне огромного Прута казалась почти что детской.

— Твои предложения? — поинтересовался наёмник.

— Ну, не знаю. Ягоды там поискать. Грибы. Дичь стрельнуть.

— Я тебе стрельну, — пригрозил Ибар. — Чтоб сюда все юные помощники сбежались вместе с гвардейцами?

— Да, хрень сморозил, — согласился Хутта. — Ну а грибы-ягоды, а?

— Айтер! — повернулся обожжённый к своему нанимателю. — Ты у нас тут главный по лесам. Могут тут быть ягоды и грибы?

— Ну, они, по идее, должны быть везде.

Ибар посмотрел на часы, зачем-то перевёл вгляд на солнце и покачал головой:

— Не время сейчас грибы собирать. Есть у меня одна идея.

— Какая? — заинтересованно спросила рация голосом Хутты.

— Увидишь. Топай давай.

Ближе к полудню, когда солнце уже нестерпимо жарило, Ибар, приказавший отряду идти в тени деревьев, скомандовал остановиться на привал.