Олег Волков - Бунт на свалке

— Ну… Это мы еще посмотрим, — ответил Откен.

Витус Рекоу залпом допил кофе. Забытая половинка недоеденного печенья осталась лежать на тарелочке. Все еще действующий начальник тюрьмы, даже не стараясь скрыть отчаянье, произнес:

— Витус Откен! Прислушайтесь к мои словам. Завтра днем все это хозяйство, — витус Рекоу широко развел руками, — будет вашим. А вам тут еще двадцать лет париться.

То ли от волнения, то ли от бессилия, начальник тюрьмы забыл про местный календарь и перешел на стандартное летоисчисление.

— Ваш совет запоздал, — Откен злорадно улыбнулся. — Позавчера днем, в баре, какой-то зачуханный абориген из-за своей любимой Свалки полез на меня в драку.

От столь дерзкого признания витус Рекоу испуганно отшатнулся. В кабинете повисла напряженная тишина. Витус Рекоу, резко сменив тему, спросил:

— Витус Откен, по себе знаю, добровольцем на Дайзен-2 никто не едет. А вы по какой причине подписали контракт?

Откен напрягся. Кровь прилипла к щекам, глаза сузились, а к горлу подкатил горький ком. Треснуть бы этого болвана по башке.

— Не ваше дело. Уважаемый.

Последнее слово прозвучало как грязное ругательство. Но на грубость витус Рекоу никак не отреагировал. Наверно и не рассчитывал на откровенный ответ.

Интерес к разговору окончательно пропал. Этот старый дурак не сказал ничего действительно важного или хотя бы интересного. Только расписался в собственной трусости и бессилии. Да еще в душе покопаться удумал. Не! Ему точно следует треснуть по башке. Может тогда мозги заведутся.

— Надеюсь, у вас найдется свободный кабинет с хорошим рабочим столом? — Откен поднялся из кресла.

— Да, конечно, — витус Рекоу встал следом. — Налево по коридору крайняя дверь под номером 78. Мы специально держим его свободным, так сказать, резервное рабочее место, на всякий случай. Пойдемте, я провожу вас.

— Не стоит, — возразил Откен. — Раз все кабинеты в административном здании пронумерованы, то я и сам легко его найду. До свидания, — произнес Откен. — Если что понадобится, я непременно свяжусь с вами лично.

— Всего хорошего, — витус Рекоу слегка поклонился.

Треснуть бы на прощанье дверью, чтоб смазливая секретарша подпрыгнула от испуга. Откен вышел в приемную. Неужели и он сам через двадцать лет превратится в точно такого же слащавого идиота? Не бывать!!! Никогда! Лучше он перевернет здесь все с ног на голову. Точнее, наоборот — с головы обратно на ноги.

Дверь за спиной громко хлопнула. Пусть не настолько сильно, чтобы красавица Гафая испугалась, но достаточно, чтобы она нахмурила свои прекрасные глазки.

— И почему каждый раз повторяется одна и та же история.

Тихо, почти про себя, прошептал Рекоу, когда витус Откен, долгожданный приемник, вышел из кабинета. Как прощальный салют, дверь хлопнула за его спиной.

За полторы тысячи местных лет сложилась «добрая» традиция: каждый новый Главный погонщик пытается сломать порочную систему взаимоотношений между заключенными и администрацией тюрьмы, и так же, при первом знакомстве, хлопает дверью. Но без кардинальной перестройки всего института исполнения наказаний свернуть ее невозможно. Она сложилась поперек воли самых первых Главных погонщиков и за прошедшие столетия только доказала жизнеспособность, необходимость да и живучесть, если честно.

Больше 20 стандартных лет тому назад он сам точно так же обозвал про себя витуса Несота слащавым слабаком и приспособленцем. Точно так же вышел из кабинета и с треском закрыл за собой дверь. Тяжело вздохнув, Рекоу вернулся за рабочий стол.

Большое кресло мягкое и очень удобное. Электронный стол включен. В левом верхнем углу папка с входящими документами горит зеленым цветом. Нужно бы ее открыть и продолжить работу. За выходные, как обычно, набежала куча дел, но…

Рекоу откинулся на мягкую спинку кресла. Неожиданно нахлынуло чувство полнейшего безразличия. То, что еще полчаса назад казалось важным и значительным, разом превратилось в ничтожное и мелочное. Заключенные, дисциплина, выработка, план… Сменщик прибыл. Менее, чем через сутки витус Откен получит все это хозяйство. Черт с ней, с зеленой папкой со входящими документами.

Согласно все той же «доброй» традиции, новый начальник Глотки пять — семь местный лет будет беситься, подгонять суровую действительность под строгие буквы устава, ругаться и обзывать губернатора нехорошими словами. Этим витус Откен никого не удивит и не обрадует. Все новые Погонщики заводились так. А потом махали на все рукой и начинали тихо ждать, когда истечет прописанный в контракте срок. Но что-то в витусе Откене настораживает. Понять бы еще что?

Желание заниматься текущими делами пропало окончательно и бесповоротно. Рекоу развернулся на кресле спиной к рабочему столу. В конце концов сегодня у него последний рабочий день. Как говорят зеки в подобных случаях? С вещами на выход! Новый начальник мужчина в самом расцвете сил, высокий, мускулистый. Наверняка каждое утро бегает по десять километров и два раза в неделю посещает тренажерный зал. К тому же злой, как пес бездомный. Вот пусть и разбирается с журналом расхода кислорода и с количеством списанных арестантских роб. Лучше проверить ящики стола.

Но, едва Рекоу развернулся и вытащил верхний правый ящик, как тут же задвинул его обратно.

Вот оно что! Витус Откен злой. Очень злой. Он даже не пытается примириться с действительностью. Еще ни один новый начальник тюрьмы не начинал жизнь на Дайзен-2 с грандиозной попойки в баре и с драки с простым шахтером. Личная жизнь витуса Откена рассыпалась в прах, когда он подписал кабальный контракт. Знать бы еще на чем его подловили. Впрочем, как раз об этом можно будет спросить губернатора на завтрашнем приеме.

К черту работу! Рекоу поднялся с кресла и вышел в приемную.

— Гафая, голубушка, — Рекоу остановился перед секретаршей. — Если что, я на обходе. Если кто будет настаивать, то я решил в последний раз проведать Профа.

— Фу! Витус, — угора Тсен сморщила симпатичное личико. — Сдался вам этот Проф. Я про него столько гадостей слышала. Говорят — он гей!

— Знаю, знаю, — Рекоу еда успел спрятать улыбку. — Но с моей стороны будет очень не вежливо не попрощаться со своим первым заместителем по теневой администрации.

Рекоу постарался обратить все в шутку, но угора Тсен только махнула наманикюренной ручкой. В коридоре Рекоу обошел стороной распахнутые двери лифта. Лучше в последний раз прогуляться по тюрьме пешком.

Странно? Рекоу вновь вышел в длинный общий коридор. Все эти бесконечные девяносто лет он как-то не обращал внимания на внутреннее убранство административного корпуса, да и на всю тюрьму в целом. Просто перемещался из пункта «А» в пункт «Б»: из лифта в кабинет, из кабинета в зал для собраний, из зала для собраний в столовую, из столовой обратно в кабинет. А ведь в административном корпусе Глотки много чего белого цвета: стены, потолки, даже пожарный щит на развилке покрашен белой краской. Под ногами мягко пружинит ковровая дорожка из дешевой синтетики. Рекоу на миг остановился и потер ее носком ботинка. Сколько же ей лет? За все эти годы он не подписал ни одной сметы по замене покрытия в административном здании. На поворотах и перекрестках с потолка глазеют стеклянные полусферы видеокамер. Просто, казенно и скучно.