Юлия Лукова - Прах земной [СИ]

Посмотрев в окно, я тихо-тихо ахнула. На улице никого не было. Ни полицейских, ни толпы зевак, ни машин. Одни только фонари светили, разгоняя ночную тьму. Нас бросили?

Ноги подкосились, и встать я уже не могла. Единственное, что было мне доступно, это смотреть, как заживо съедаются неведомой заразой люди, как они меняются, теряя данный природой облик.

Пожилые, мужчины и женщины средних лет, подростки – все стонали, кричали, дыша, как рыбы, выброшенные во время шторма на берег, и выцарапывая себе глаза, чтобы не видеть тех ужасов, что с ними происходили.

Но их криков и стонов я не слышала, так как уши заложило от стука собственного, тяжелобьющегося сердца.

Я всё ждала, когда и моя кожа начнёт пузыриться, превращаясь в жуткого вида жижу, но зрение пропало быстрее, а ощупывать себя на наличие язв было страшно.

Хлюпнув носом, я разрыдалась от бессилия, страха и одиночества, заполнивших душу и мысли под завязку. И резко остановилась, когда чья-то холодная рука дотронулась до моей щеки, мокрой от слёз… то есть, от крови.

В голове всё ещё шумело, но голос… каким-то образом его голос я услышала.

– Тихо, не бойся. Это я.

Рич.

Взяв мелко дрожащую девушку на руки, я посмотрел на тёмно-синий ящик, оставленный террористами в центре зала, затем перевёл взгляд на мёртвых людей на полу и поморщился.

Вот, что происходит, когда оружие попадает в руки дилетантов. Много смертей – никакой выгоды, тошно смотреть на такую топорную работу…

– Не молчи, пожалуйста, – вцепившись крепко в моё плечо, прошептала Эля. Волосы её, как и лицо, были в крови, но не в слизи – верном признаке разложения и действии на организм отравляющего газа.

– Не буду. Только скажи, на какие темы с тобой можно разговаривать, чтобы ты опять не разревелась, – осторожно ступая по скользкому от чужих "останков" полу, попросил я Романову. Но заметив, как сжалась девушка от обычной вроде бы фразы, успокаивающе поцеловал её в висок. А на языке тотчас почувствовал лёгкий, металлический привкус. – А ты знаешь, что у тебя кровь изменилась?

– В смысле?

– Раньше она показывала мне твоё прошлое, а сейчас я дотрагиваюсь до неё и ничего не вижу, – забежав на второй этаж, я переступил через тело старого террориста с дырой от пули во лбу. Наверняка главарь не захотел сдаваться властям, а оттого и приказал своим подчинённым застрелиться.

Выйдя через дверь в конце коридора на балкон, я по пожарной лестнице спустился на небольшую площадку перед парадным входом в банк.

– Откуда ты знаешь, что кровь могла показывать моё прошлое? – напряжённо спросила Элена, надолго задумавшись, прежде чем задать мне этот вопрос.

– Ты сама об этом давным-давно говорила, – хмыкнул, вспомнив трясущуюся от страха девчонку, готовую в любой момент упасть в обморок, но стойко продолжающую что-то говорить мне "об обычной жизни обычных людей" и держащую в руках маленькое лезвие. – Так что, есть у тебя предположения, из-за чего твоя кровь могла измениться или нет?

– Да. Мне кажется, это из-за того, что я сама начала всё вспоминать и надобность в дополнительных "запоминалках" отпала…

– Ну, а что, вполне может быть, – согласился я, прислушиваясь к звукам города.

Скоро сюда приедут МЧС, нельзя, чтобы они нас заметили.

– Ты стоять вообще не можешь? – поинтересовался, открыв дверцу и усадив девушку в машину.

– Не могу, ноги одеревенели, – уныло кивнула светловолосая.

На подъезде к моему дому, она сильно раскашлялась, а потом, дрожащими руками закрыв лицо, неожиданно разревелась.

– Эль?

– Я умираю, да? – не своим голосом пробормотала Романова, отворачиваясь. – Газ тех людей в банке убил, и меня тоже убьёт, только медленно.

– Не убьёт.

– Но я кашляю! Все люди… там… – и опять всхлипы стали громче.

Терпи, Рич, сегодня ей можно.

– Триазген в первые же минуты начинает действовать на организм. Если бы он был для тебя опасен, ты бы сразу умерла.

– А почему он для меня не опасен, почему я сразу не умерла? – прозвучало как обвинение.

– Потому что ты была на Пепелищах. Ты особенная, как и я, – проговорил, не слишком вдаваясь в подробности. На самом деле и на нас с ней газ немного влиял, но не как яд, а как мощный аллерген.

Например, не смотря на все утверждения химиков о том, что триазген не имеет запаха, в банке гулял ощутимый кисловатый душок, от которого нет-нет, да тянуло избавить желудок от недавнего ужина. Также от этого запаха сильно слезились глаза, и клонило в сон. Уверен, Элена через все эти симптомы тоже прошла.

Достав связку ключей, я открыл дверь и внёс бывшую заказчицу в квартиру. Она как раз вспоминала своего кота по кличке Папа Вася и грустила, что не может мне его показать, так как живёт он в Ластонии с её отцом. Видно, газ помимо аллергии ещё и на мозг девушки не слабо повлиял. Вот, что по-настоящему печально.

– За тебя Зубакины переживают, – исчерпав все темы для разговора, сказал. – Хочешь позвонить им? Дать телефон?

– Давай.

Совсем скоро вся семейка наркоторговца узнала, что с Эленой всё хорошо. Романова коротко объяснила им, что выбраться из банка ей помог телохранитель Мальвины, которого почти на самом выходе убили террористы. Я заранее предупредил девушку, что придётся соврать, дабы никто не узнал о нашей с ней особой "природе".

– Садись на диван, осторожней. Я сейчас схожу за аптечкой и салфетками и вернусь.

– Х-хорошо, – вскинув голову, Элена невидящими глазами уставилась куда-то сквозь меня.

Невольно рука дёрнулась, чтобы потрепать её по волосам, выказывая поддержку, но в последний момент я себя остановил и, отступив назад, пошёл за лекарствами.

Когда вернулся, увидел, что девушка снова сидит, сгорбившись, и плачет.

Мои шаги, хоть я и ступал бесшумно, она будто почувствовала. Села ровно и, кусая губы, призналась:

– Умереть так хочется. Или хотя бы заснуть и больше не просыпаться.

– Заснуть, чтобы в кошмарах потом проживать всё то, что произошло с тобой сегодня? – хмуро спросил, взяв стул у окна, поставив его напротив Романовой и присев. – Да не плачь ты.

– Не могу! Не могу забыть какими стали те люди, как они страдали перед смертью…

– Не думай о них, они тебе никто, – посоветовал, искренне не понимая её переживаний. Одно дело, если бы Элена просто испугалась страшного вида умерших, так нет, она по ним ещё слёзы льёт.

– Эгоист, – всхлипнув, буркнула моя подопечная.

– Был бы эгоистом – не побежал бы тебя из банка спасать, – расстегнув первые три пуговицы на блузке девушки, я аккуратно салфетками вытер кровь с её шеи, затем занялся лицом. – И нашли бы тебя живую и невредимую сотрудники МЧС, и сдали бы в государственную лабораторию на опыты, если бы не я. Пока люди переживают за всех и вся, они даже самым близким помочь не в состоянии. Поэтому выбирать объект для волнений и ухаживаний нужно только один.