Александр Поляков - Факел [СИ]

– Может, мне лучше в мусорщики податься? Я ведь мирный человек.

– Был мирный, – жестко ответил Дягилев. – Все уже изменилось. В этом мусоре тебя и похоронят – слишком многое ты уже узнал или догадался. И семью твою не пощадят!

Он отпил из бокала и вытянул ноги.

– Не получится… остаться в стороне, Морозов! – сказал он. – У тебя в родне военный, значит во всех вас, по мужской линии, этот стержень заложен. Эта твердость, собранность и понимание, кто друг, а кто враг.

– Значит, опять война, – печально сказал Александр. – В природе человека это заложено, что ли?

– Это твоя маленькая война, Сашка! Ты должен показать врагам, что лучше бы они тронули кого-нибудь другого… у тебя внешность обманчивая, поведение чисто гражданское, добрый и заботливый парень.

Он похлопал Морозова по руке.

– … но я-то вижу в тебе пружину сжатую – как в той катапульте…

– Значит, военных тянет к военным действиям?

– Это аксиома.

– А детей военных, внуков и правнуков?

– Не всех, – Дягилев подмигнул. – Как там раньше говорили: "Омыть руки в крови врага"

– Ой, дядя Сережа! – воскликнул Морозов. – Ты так легко об этом говоришь!…

– Я-то, как раз мирный человек, – ответил Дягилев. – Меня легко заставить, а откажусь, легко и убить. Ты, Сашка, совсем другое дело!

Помолчали.

– Что еще ты хочешь мне сказать? – спросил Морозов.

Дягилев смотрел на него без улыбки.

– Главное нужно сказать, но я почему-то не решаюсь…

– Это твое главное я уже и так понял, – ответил Морозов. – Вся эта заваруха, из-за меня ведь, так? Мои какие-то свойства в зоне нужно проверить. Думаю, Васильева интересует, смогу ли я войти и выйти из очага…

Дягилев даже привстал от волнения.

– Должны быть какие-то внешние признаки этого моего умения…

– Там темнота кромешная! И если будут светиться кости… весь скелет…

– Значит, большая охрана этой зоны, – сказал Морозов. – Будут наверху нас ждать, железобетоном прикрыты запасные выходы из лабиринта, так?

Дягилев поспешно сел.

– Логично рассуждаешь…

– Зачем же мне всю группу туда вести? Я один пойду.

– А может быть, ты свои свойства другим умеешь передавать? – заметил Дягилев. – Как это проверить, если группу в лабиринт не вести?

– Да ну!…

– А все-таки – как это проверить? Васильев предусмотрительный тип, он ошибок почти не делает. И сможешь ли там один, а? Так, хоть кто-нибудь да поможет…

– Все сказал? – спросил Морозов. – Ничего не забыл?

– Ты должен понимать, что в таких делах все быстро меняется: одно уходит, приходит другое, но вот это главное будет при любом раскладе.

Морозов кивнул.

– Тебя через реку перевезти? – спросил Дягилев. – У меня катер.

– К пристани доставь…

В пункте проката Александр взял трехколесный велосипед и влился в общую массу велосипедистов, двигающуюся по проспекту. Очень скоро он свернул на параллельную улицу, и покатил, разглядывая дома, магазины, жителей.

Всюду была мирная жизнь, а он думал о своей маленькой войне.

Знать бы все раньше, может, и не случилось бы всего, подумал он. Какие-то свойства неизведанные, кому они только нужны… Нормальные люди зоны эти стороной обходят, такие, как Васильев, наоборот, лезут туда и других тянут…

Он огляделся.

Пятнадцать кировоградцев мне доверились, а что я могу? К пропасти их вести и вместе с ними погибнуть? Глупо. Нужно ребят спасти – весь отряд, а самому… в лабиринте сгинуть? Васильева за глотку нужно взять – вот верное решение. Чтобы он меня боялся! Это идеальный вариант, почти несбыточный, но попробовать можно…

Он увидел нужный дом и подъехал к центральному входу.

20. Заложник обстоятельств

Он оставил велосипед на стоянке и сел на скамейку.

В этой маленькой войне нужно решить главное для себя, подумал он, а что для меня главное? Человеческая жизнь неприкосновенна, что бы там не утверждали. Никого я убивать не стану, но и себя под пули не подставлю. Себя и ребят… Нужно постараться сделать так, чтобы все случилось как бы само собой, без моего участия.

Он закрыл глаза.

Около меня должны быть только кировоградцы, наверное, Славка, Пашка и Петька. Кто из спецназовцев будет чаще других, к ним особое внимание. Как быть, если у этих людей контакты с охраной лабиринта? Правильно говорит Дягилев – их нужно сразу установить и изолировать. И как я это сделаю?

Он поднялся и вошел в здание. По коридору первого этажа, мимо закрытых дверей без всяких табличек, он вышел на площадку, повернул налево в студию костюмера Марины Петровой.

В большой комнате со стенами, обтянутыми материей, где на подиуме расположились обнаженные манекены в причудливых позах – их застывшую группу освещал пучок света нескольких источников – никого не было. Морозов прошел в рабочий кабинет.

Марина Петрова в коротком расклешенном платье сидела в кресле, нога на ногу, чиркала световым пером по пластинке на столе, то и дело, поглядывая на экран. На экране в муках рождалась модель женского платья.

Она повернула голову, встретилась глазами с Александром и, не переставая творить, подняла правое плечо. Справа стояло пустое кресло и Морозов сел.

У Петровой было живое лицо, смеющиеся черные глаза, вздернутый нос и тонкие губы. Левой рукой она постоянно отводила от глаз прядь черных волос.

– Звонила вам, – сообщила она низким грудным голосом. – То занято, то нет никого, то такие здесь не живут. Какой номер вы мне дали?

Александр назвал.

– Не тот! – воскликнула она и засмеялась. – Я рискнула и сделала по-своему. Вы как-то неясно говорили о лице, фигуре… вот, наряд для девочки пяти лет.

По ее голосовой команде раздвинулись легкие занавеси, и открылось возвышение, на котором застыла маленькая черная фигурка.

– Вот как оригинально я сделала нижние лапки, – она поднялась, подошла к манекену и наклонилась. Взгляд Александра скользнул по ее загорелым ногам. Она посмотрела на него из-под руки, но позы не изменила.

– На пальчиках ног я нарисовала удлиненные ноготки, а на подошвах – подушечки, как у зверей. Тебе видно?

Александр сразу отметил это "ты". Ему было видно… совсем другое.

– Устала я что-то, – проговорила она, – нужно отдохнуть. Присядем на диван.

Александр не трогался с места.

– Да ты не бойся!

Она прошла к дивану и села, расправив платье.

– Иди сюда, – предложила она, похлопав по дивану ладонью. – Обсудим мою работу и поговорим.

Морозов поспешно сел.

Она тут же залезла рукой ему под рубашку – совсем так, как это делала Снежка – прижалась к спине и стала шептать на ухо о своем одиночестве. Она, замужняя женщина, одинока в своих поисках любви. Она ищет любовь надолго – навсегда, а встречи получаются мимолетные, лица невозможно запомнить…