Оливер Боуден - Assassins Creed. Ренессанс

Перед Эцио была широкая галерея со стеклянными стенами, уставленная древними скульптурами из камня, мрамора и бронзы. В многочисленных нишах галереи стояли саркофаги с руническими надписями. К удивлению ассасина, он смог прочитать все надписи. То были имена древнеримских богов. Крышки всех саркофагов были плотно закрыты.

Аудиторе двинулся дальше. Его поражала непривычность архитектуры и убранства галереи. То и другое представлялось ему странным смешением чего-то очень древнего с нынешним временем и с чем-то совершенно незнакомым, что его интуиция относила к далекому будущему. Стены не везде были гладкими. Их украшало множество барельефов, изображавших события древности. Они показывали развитие Человека и Силы, управляющей им.

Многие фигуры казались Эцио вполне человеческими, но облаченными в странные одеяния. Были и другие. Он не понимал, являются ли они скульптурами, картинами или частью воздуха, сквозь который он проходил. Лес, обрывающийся в море, обезьяны, яблоки, посохи, мужчины и женщины, саван, меч, пирамиды, фигуры великанов, ступенчатые башни, причудливые колесницы, корабли, плывущие под водой, большие сверкающие окна, передающие какие-то знания и сообщения…

Среди всего этого многообразия ассасин увидел не только Яблоко и Посох, но и гигантский меч и плащаницу Христа. Все это держали в руках существа, похожие на людей, но не люди. Интуиция снова подсказала ему, что перед ним – история Первой цивилизации.

Хранилище оказалось протяженнее, чем Эцио себе представлял. Наконец он остановился возле массивного гранитного саркофага. Едва Аудиторе подошел к нему, тот осветился, словно приглашая поднять крышку. И как только ассасин прикоснулся к ней, послышалось шипение, но сама крышка поднялась легко, будто прилипнув к его пальцам. Из недр гробницы струился удивительный желтый свет – теплый и живительный, как свет солнца. Эцио прикрыл глаза ладонью.

Из саркофага поднялась фигура, чье лицо ассасин увидел не сразу, но понял, что перед ним женщина. У нее были огненные глаза, меняющие цвет. Женщина посмотрела на Эцио, потом заговорила. Вначале ее слова напоминали птичье щебетанье, но постепенно превратились в слова его родного языка.

Голова женщины была увенчана шлемом. На плече сидела сова. Ассасин поклонился.

– Приветствую тебя, Пророк, – сказала богиня. – Я десять тысяч лет ждала твоего появления.

Эцио не осмеливался поднять голову.

– Хорошо, что ты пришел, – продолжала она. – У тебя с собой Яблоко. Позволь мне на него взглянуть.

Аудиторе покорно подал ей Яблоко.

Рука женщины гладила воздух над Яблоком, не касаясь его поверхности. Яблоко засветилось пульсирующим светом. Глаза женщины снова устремились на Эцио.

– Нам надо поговорить.

Она наклонила голову, словно раздумывая о чем-то. Эцио показалось, что на ее сверкающем лице мелькнула улыбка.

– Кто ты? – решился спросить он.

– У меня множество имен, – вздохнула она. – Когда я умерла, меня звали Минервой. Прежде я звалась Мервой, Мерой… каждое время давало мне свое имя. Гляди!

Она указала на ряды саркофагов, мимо которых проходил Эцио. Каждый из них вспыхивал бледным лунным светом.

– Это моя семья… Юнона, чье прежнее имя было Уни… Юпитер. Его когда-то звали Тинием.

Ассасин остолбенел.

– Так вы… боги?

Послышался звон, похожий на звук разбитого стекла. Так могла звучать падающая звезда. Это был смех Минервы.

– Нет, не боги. Мы просто пришли… раньше вас. Но даже когда мы еще были в этом мире, люди пытались объяснить наше существование. Мы были более… развиты. Это самое близкое слово, какое есть в твоем языке… Ваш разум и сейчас еще не готов нас понять… – Она помолчала. – Время еще не пришло. А может, и никогда не придет… Но сейчас важно другое. – Ее голос стал чуть суровее. – Ты можешь не понимать нас, но должен понять наше предостережение…

Минерва замолчала.

– Пока что из сказанного тобой я почти ничего не понял, – признался Эцио.

– Дитя мое, эти слова предназначены не тебе… Они для…

Она посмотрела в сумрак хранилища. В темноту, простирающуюся за пределы стен и времени.

– В чем дело? – спросил ассасин, ощущая испуг и собственную ничтожность. – О чем ты говоришь? Здесь больше никого нет!

Минерва приблизилась к нему, наклонив голову. От нее исходило материнское тепло, окутывающее все его уставшее, израненное тело.

– Я намерена говорить не с тобой, но через тебя. Ты – Пророк.

Она воздела руки, и потолок хранилища стал небесным сводом. На ее сверкающем бесплотном лице появилось выражение бесконечной печали.

– Ты сыграл свою роль… Ты держишь Его здесь… А теперь, прошу тебя, помолчи… это необходимо для нашего общения. – Ее лицо по-прежнему было исполнено грусти. – Слушай!

Эцио видел все небо и звезды. Он слышал их музыку. Он видел вращающуюся Землю, будто смотрел на нее откуда-то из небесных высей. Океаны, континенты. Ассасину показалось, что он разглядел даже несколько городов.

– Когда мы были живы и полны сил, а дом наш был цел, род человеческий предал нас – ваших создателей, что подарили вам жизнь!

Минерва вздохнула. Эцио не знал, способны ли богини плакать, но в ее глазах блестели слезы. Появились видения древней войны. Размахивая грубыми подобиями мечей и копий, люди бились с теми, кто их создал.

– Мы были сильны. Но вас было больше. И обе стороны жаждали войны.

Снова появилось изображение Земли. Она уменьшалась и вскоре стала одной из планет, которые вращались вокруг большой звезды – Солнца.

– Мы так были заняты земными делами, что перестали смотреть на небо. А когда посмотрели…

Пока Минерва говорила, Эцио увидел обширную корону, появившуюся вокруг Солнца. От нее исходил нестерпимо яркий свет, лучи которого достигали Земли.

– Мы подарили вам Эдем. Однако война, вспыхнувшая между нами, превратила рай в кромешный ад. Мир пылал, пока не сгорел дотла. Тогда и должен был прийти всему конец. Но мы создали вас по своему образу и подобию. Способными выжить.

Теперь Земля была густо покрыта пеплом. Насколько Эцио мог понять слова Минервы, жизнь на Земле уничтожила война между людьми и богами, а кара, насланная с Солнца, лишь все усугубила… Аудиторе видел, как из-под груды обломков высунулась рука, густо покрытая пеплом. Появилась новая картина: бесплодная равнина под серыми небесами, ветер гонит пепел и пыль. По равнине шли люди – усталые, сломленные, но храбрые.

– Мы возродили жизнь, – продолжала Минерва. – Это потребовало напряжения сил, самопожертвования и сострадания, но все это было не напрасно. Раны Земли постепенно затягивались. Жизнь возвращалась. К солнцу снова потянулись зеленые побеги… Мы постарались сделать все, чтобы подобная трагедия больше никогда не повторилась.