Владимир Корн - Страж Либерилля

— А сможешь? — засомневался Ковар, но я лишь зло на него зашипел: заткнись, не перебивай!

Ничего сложного нет: держишься за самый конец шеста, тебя толкают вверх, и остается лишь, упираясь в стену, перебирать ногами. Будь шест подлиннее, я вообще без чьей-либо помощи обошелся бы.

— Ковар, Рамсир, вы встанете по углам дома, на всякий случай, вдруг кто-нибудь из этих решит еще раз все проверить. Когда я заберусь внутрь, вернетесь сюда и затаитесь. Поднимется шум — уходите не оборачиваясь. Значит, что-то пошло не так и шансов выбраться у меня нет. Повторяю: просто уходите. Захотите отомстить — сделать это никогда не поздно. Ну а если все у меня получится, я дам знать, и вот тогда понадобится ваша помощь.

— Крис!

И снова я перебил Дугласа:

— Шест где? Почему он еще не здесь? Да, кстати, Густав, дай-ка мне эту штуку.

И друг протянул мне небольшой продолговатый предмет. Нож герве, бриск, так похожий на коготь хищной птицы. Для удобства обращения с ним на конце рукояти имеется кольцо под палец. Бриски остры как опасные бритвы, и герве так любят полоснуть ими по жизненно важной артерии, совершенно не важно, по какой — паховой, подмышечной или, к примеру, сонной. Вскрыть брюшину так, чтобы внутренности вываливались. Вонзить лезвие куда-нибудь в сердце или печень: для такой цели бриск тоже подходит превосходно. Вообще-то нож был прихвачен нами для того, чтобы здесь его оставить. Мысль навести полицию, да и самих бандитов на герве, может быть, и наивная, но чем черт не шутит? Герве, мстя за что-то Венделю, забросали его дом динамитом, но при этом выронили один из своих брисков — с кем не бывает? Теперь же нож мог пригодиться мне по прямому назначению, поскольку сейчас я охотник на диких зверей, а не боец.

Комната, куда я попал, оказалась каким-то пыльным чуланом, где, похоже, давно не прибирались. Мне едва удалось не чихнуть, что было бы весьма некстати.

К счастью, дверь в коридор была не заперта, хотя вряд ли это смогло бы меня остановить. Первым делом я решил наведаться в кабинет к Венделю. Время сейчас вполне подходящее для того, чтобы тот, морща лоб, решал какую-нибудь из многочисленных проблем, которые непременно должны у него быть. Мне казалось, что Папа станет достаточно весомым заложником, чтобы обменять его на Кристину.

Не окажется его в кабинете — отправлюсь в спальню и стану ждать его там. Ждать, несмотря ни на что, даже слыша полные отчаяния крики Кристины, буду грызть свою руку до кости, но ждать. Одному мне не справиться, а когда меня убьют, уверен, Кристина станет больше не нужна бандитам и ненадолго переживет меня. Я обменяю Венделя на Кристину, пусть даже истерзанную, возненавидевшую весь белый свет, а больше всех — меня. Но она будет жива.

В хорошо освещенном коридоре второго этажа было пусто, и лишь где-то со стороны лестницы доносились чьи-то шаги. Я юркнул в спальню. Не в венделевскую — она находится дальше по коридору, через кабинет. Постоял в кромешной темноте, прислушиваясь, но ни дыхания спящего человека, ни его возни не услышал. На миг зажег фонарь, чтобы наверняка убедиться — комната пуста. И уже после всего этого приоткрыл дверь в коридор. Чуть-чуть, совсем капельку, лишь бы прижаться к образовавшейся щели ухом. И снова пришлось ждать. Наконец соседняя дверь, что вела в кабинет Венделя, открылась. Покидавший его человек уже на пороге сказал: «Все понял, Папа».

Сердце мое радостно забилось: Вендель в кабинете, и оставалось только молить небеса, чтобы Папа оказался там один. Или, по крайней мере, чтобы людей там было не слишком много. Шаги раздавались уже где-то внизу, когда я решился покинуть комнату. И тут же вздрогнул, настолько неожиданным был взрыв хохота, донесшийся с первого этажа. Взяв револьвер в левую руку, я постучал в дверь кабинета костяшками правой, в которой держал нож.

Постучал не из вежливости — какая, к дьяволу, вежливость, если я ненавижу Венделя всей душой? Расчет был прост: услышав стук, Папа спокойно продолжит работать, не станет отрываться от своих дел, чтобы посмотреть, кто так нагло ворвался к нему в кабинет. Не дожидаясь приглашения, я распахнул дверь, одновременно сдирая с головы чулок: почему-то мне очень хотелось, чтобы Вендель сразу понял, кто его нежданный гость.

В кабинете передо мной предстала почти идиллическая картина: стол с бутылкой вина, двумя бокалами и вазой, полной всяких фруктов. Респектабельный, умудренный годами седовласый господин. И наивная юная леди, которую, в силу своего возраста и опыта, тот научает жизни. Все именно так и выглядело бы, если бы Кристина не была бледна как полотно, а взгляд у нее не был бы совершенно потерянным.

Увидев меня, она вскочила на ноги и бросилась ко мне. Больше всего на свете мне хотелось прижать ее к себе и успокоить, но я заслонил ее своей спиной и шагнул к Венделю: хозяина кабинета нельзя было оставлять без внимания ни на миг.

— Подожди, любимая: у меня к нему серьезный разговор.

Вендель, нисколько не сомневаюсь, человек бесстрашный.

Но чего-то же он должен хоть немного испугаться: револьвера, ножа или моего зверского выражения лица?

— Подними руки! Выше, выше! Отлично! Теперь встань и отойди назад, к самой стене.

Папа послушался меня беспрекословно. Он лишь сказал:

— Не ожидал так быстро!

«Мне плевать на все твои ожидания, меня интересует ответ на единственный вопрос», — и я его задал:

— Хорошо, я понимаю все, даже похищение Кристины. Но зачем ты приказал убить Винсенте?

— Кого?

— Винсенте Гильерме.

С таким выражением лица лгать невозможно. Вендель явно не знал, о ком идет речь.

— Кристина, отвернись!

Не знаю, успела ли она выполнить мою даже не просьбу — приказ, но в тот самый миг я и ударил Венделя ножом. Бриск удивительно легко вошел в плоть, глубоко, по самую рукоятку. Несколько раз рукоять успела дернуться вместе с последними биениями рассеченного пополам сердца. Я же стоял и смотрел в его глаза, наблюдая, как угасает в них жизнь. Затем мертвое тело Венделя начало сползать вниз, пока наконец не завалилось на пол. Перед смертью Папа успел прошептать единственное слово:

— Случай.

«А ведь он действительно не знал, кто такой Винсенте, — размышлял я, поворачиваясь к Кристине, которая если и видела смерть Венделя, то теперь стояла ко мне спиной. — И тогда понятно, что он хотел сказать своим последним словом. Вендель догадался, что похищение Кристины и мое появление здесь никак не связано и является следствием смерти какого-то неизвестного ему человека. А такие вещи предусмотреть нельзя».

— Кристина, солнышко, как ты? — Наконец-то у меня получилось обнять свою любимую.

И тут ее прорвало. Целуя и всхлипывая, Кристина зачастила: