Анатолий Ильинский - Лодка

— Поясняю. Ну-у, механик хотел сказать, что он в данный момент очень и очень занят. В противном случае не преминул бы лично сорваться с места и распахнуть двери своей каюты перед вами. — Рик отключил переговорник, — ишь как адреналин-то погнал.

— Прошу вас, — Тильс подошёл к двери, — вот ваше временное убежище. — Руку, лапу, или что там у вас. Во-о, вспомнил, как это называется. В общем, конечность вашу приложите вот сюда, к этому окошечку и голос подайте.

— Всё, идентификация произведена. Теперь для вас такой ритуал вхождения в свою каюту будет. Руку на окошко, и вякнуть что-нибудь. Только тогда вас пустят, если своим признают. А чужих, ни-ни, никого. Сейчас я вас вашей компьютерной няньке представлю.

— А почему идентификация происходила без какого-либо вмешательства хозяина каюты? Ведь на сколько я понял, это его каюта, и опознать она должна была его, а не меня. Так?

Рик грустно улыбнулся:

— Ну, в общем, я…

Он не успел закончить, лодка наполнилась отдалённым гулом двигателей. Пол мелко задрожал и мягко качнулся вбок.

— Ну вот, поехали, — от прежнего, дурачащегося Тильса разом не осталось и следа. Теперь перед адмиралом стоял сразу постаревший и бесконечно уставший второй помощник командира. — Всё. Шутки кончились. Началась работа.

6.

"Касатка" плавно вытягивалась из дока. Почти одновременно с ней, из напоминающего детскую игрушку юлу, корпуса "Медузы" выходили в разные стороны остальные шесть представителей славной, но опальной серии "К". В какой-то момент база с выходящими из неё кораблями стала похожа на штурвал старинной каравеллы. Заострённые румпели-лодки всё удлинялись и удлинялись. В тот момент, когда они, удлиняясь, отделились совсем, "Медуза" стала похожа на рухнувший с большой высоты штурвал каравеллы, от которого при ударе разом отлетели ручки-румпеля. Вновь почти одновременно все лодки и сама "Медуза" вдруг засветились по краям всего своего абриса холодным зеленоватым пламенем. Это пламя стало от краёв сжиматься к центру кораблей, съедая их изображения. И вот уже первая не яркая вспышка возвестила о том, что погружение завершено. Корабль просто исчез. Затем как лопающиеся мыльные пузырьки, пропали и остальные. Последней полыхнула "Медуза". И не осталось никого. Лишь вдалеке светясь неяркой звёздочкой, уходил вечный скиталец-одиночка, рейдер, унося в своём чреве людей, наблюдавших всю эту редкую, даже для них, картину погружения. А с ними вместе и толстого, хитрого, рыжего адмирала.

В центральном посту "Касатки" Тильс повернулся к своему белокурому подопечному и сочувственно спросил:

— Страшно?

Салентийский адмирал, вцепившись в поручни — не оторвать, в ответ лишь коротко кивнул. Но затем, сделав над собой нечеловеческое усилие, сглотнул и хрипло произнёс:

— Я хочу, чтобы всё это было не со мной.

Вокруг грустно с пониманием заулыбались.

— А блондинчик-то, кажется ничего…

— Второму, тоже понравился. А уж он умеет объездить человека на всех режимах.

— Что да, то да. Только он, похоже, не человек?

Мерзкий скрежет заглушил все звуки. Борта продольно заходили волнами, будто это одеяло, а не сверхпрочный материал корпуса. Заниженный вой генераторов повысился в тоне, скрежет корпуса перешёл в быстрое уханье.

— Успокойтесь, так всегда вначале бывает. — Рик даже зевнул, пытаясь подбодрить адмирала, — сейчас всё стабилизируется. А если совсем плохо будет, смотрите на командира. Очень помогает. Я лично всегда так делаю.

Генераторы всё поднимали и поднимали тон, но, вскоре выйдя на режимную мощность, последний раз истошно взвыв, загудели ровно и умиротворённо. Однако корпус продолжал волноваться, вселяя холодный мрак ужаса в сердца даже самых смелых. Настолько реально было представлено воздействие невидимого на видимое.

— Тридцать, — объявил бортинженер, — погружение продолжается.

— Не бойтесь, бывало и похуже, — Тильс ещё раз сладко, заразительно зевнул, — "старушка" выдержит. Если конечно не развалится… Корабль, рассчитан примерно на семьсот таких свистоплясок.

— А потом?

— Ну, когда-то всему приходит конец.

— Сколько ещё до семисот?

— Уже за тысячу.

— Значит, каждый раз может быть последним?

— Он всегда может быть последним!

Корпус постепенно затих и теперь лишь мелко дрожал. Генераторы тоже вели себя достойно.

— Сорок.

— Так держать.

— Есть, так держать.

— Мы же после капремонта. Да и лодка у нас всегда молодцом была. Ещё сколько надо, столько и продюжит. Вы лучше послушайте звуки космоса. Сейчас всё на режим выйдет, и такое услышится!

— Звуки космоса, я не ослышался?

— Угу, не ослышались. Это там, — Тильс указал вверх, — ничего не слышно. А у нас в подкосмосе, такое творится, пальчики оближешь. Вы просто слушайте. Ибо как сказано в писании: "имеющий уши да услышит". Вы имеете уши? Тогда плюньте на все эти дурацкие законы, которые в угоду своему тщеславию, выдумывают уроды с учёными званиями, возомнившие себя богами, и слушайте, слушайте, слушайте…

Второй помощник, который хотя и говорил всё это негромко, обращаясь конкретно к адмиралу, вдруг почувствовав неладное, оглянулся. Вокруг него, замерев на своих боевых постах, вытянув шеи, в самых невообразимых позах старательно вслушивались, призванные слушать, члены экипажа. Причём ожидание этого чуда было настолько непосредственным, детским, заразительным, что, поддаваясь коллективному гипнозу, Рик и сам, затаив дыхание, повернул ухо к борту и весь подался вперёд.

За бортом, перекрывая тихое, нервное гудение генераторов действительно играл разноголосый подкосмический оркестр. Причём, то огромное количество негромких, обволакивающих генераторный кокон с лодкой в центре, звуков, напоминало скорее музыку, чем какофонию.

— Наслаждайтесь, — продолжал вещать Тильс, — ибо сейчас, наверняка включат U-двигатели.

— Не отнимайте хлеб у Сьюу, — голос командира резко вернул всех в реальность, — что, подкосмос ни разу не слышали, что ли? Ещё наслушаетесь!

— Слышу, слышу глас божий!!! — Коротко рассмеялся Тильс, и тут же пояснил, — Сьюу наш акустик, это единственный не человек на борту… Был. Я вас с ним потом познакомлю, вам это должно быть интересно. Его выгородка с системами обнаружения (а сокращённо — СОНАР) сразу за рубкой, вон в том проходе…

— Шесть целей, лодки однотипные нам, — тут же озвучил себя СОНАР, — на разных глубинах быстро выходят из радиуса досягаемости систем обнаружения. Седьмая цель, самая крупная, "Медуза", погружаясь, ложится, видимо на исполнительный курс. У всех опознаватель "свой". Курс "Медузы"…

— Данные курса передай штурману. Спасибо Сьюу.

В центральный пост вошёл первый помощник и (обращаясь к командиру) коротко доложил: