Анатолий Ильинский - Лодка

— Женой, женой… — Салентиец взял из рук Тильса пластину и запустил на ней изображение, — это, как вы называете "сестра" моей жены, причём младшая.

— Я потому только о ней спрашиваю, что уверен, вы знаете, какие слова я скажу, разглядывая вашу семью. Более того, всё это я просто обязан вам сказать, что бы укрепить наши отношения. Я очень честно вам хочу сказать, что у вас действительно прекрасная, нежно любящая друг друга семья. Но всё это так банально…

— Вы циник, Тильс.

— Я реалист.

— Это вы хотите, что бы о вас так думали…

— Давайте оставим это… Расскажите мне лучше про эту чудесную девушку.

— Хорошо.

— Как её зовут?

— Лисси.

— Волшебное имя!!!

— А вам она понравилась? Почему?

— Если знаешь "почему", то это уже корысть.

— Пожалуй!.. — наконец согласился салентиец, — это действительно необыкновенная девушка. Она одна из лидеров повстанческого движения. Вы не глядите на её кажущуюся хрупкость, мягкость и женственность, она всё это использует как камуфляж. Про её физическую выучку досье рассказывает очень долго. Дерзкая до наглости, великолепная актриса, мужчин использует как инструменты… Авантюристка высшей степени. И при всём при этом чрезвычайно удачлива… Выполнение самых безнадёжных и невыполнимых операций для неё нормальная жизнь… Сама планирует, сама реализует.

— Я её почти люблю! А вы-то как живёте со своей женой?

— Она прямая противоположность сестре.

— А-а. Если выкарабкаемся из всего этого… Обещайте познакомить.

— С женой? — Кливмел не удержался от маленькой мести.

— С сестрой жены!

— Непременно. Но у вас с ней ничего не может получиться.

— Вот как? Почему?

— Вы очень похожи. И оба лидеры. Кто-то из вас должен будет принести себя в жертву. А для вас обоих это не приемлемо.

— Неправда. Мы будем редко видеться, в силу наших профессий. И потому мои редкие возвращения после долгих походов будут для нас счастьем. А потом опять работа. И лишь когда под старость мы оба угомонимся, будут возможны проблемы, о которых вы изволили упомянуть. Но к тому времени, я думаю, у нас уже всё стабилизируется.

— Господи, Рик, — не выдержал бортинженер, — вы же ещё даже не знакомы. Не беги впереди корабля! А то уже влюбился, женился, развёлся, снова полюбил, и они умерли в один день.

— Покажи же нам, наконец, свою суженую, — штурман заинтересованно оторвался от своих расчетов.

— К чёрту, — Тильс ревниво попытался перехватить руку салентийца, вставляющего пластину в приёмник компьютера.

— Моя фотография, что хочу — то и делаю, — шутливо увернулся тот, — смотрите, вот она его…

На всех экранах рубки появилось изображение искристо-белой салентийской девушки. Даже по земным меркам она была чудо, как хороша. Длинные прямые, белоснежные, переливающиеся волосы ниспадали брызжущим водопадом с её прелестной головки на плечи. Огромные чёрные глаза, казалось, поглощали смотревшего в них, всего целиком, без остатка. Прямая же белая шерсть на лице, не только не портила её, по предвзятому человеческому отношению к этому, а напротив подчёркивала ту яркую индивидуальность красоты, которая, несомненно, была уникальна. То есть эту шерсть уже ни кто как шерсть-то и не воспринимал. Яркие и сочные от природы губы контрастировали вместе с омутами глаз на белом лице и явно не нуждались в косметике. Фигура же была совершенна, и это уже могло констатироваться по любым меркам. Но в то же время создавалось впечатление какой-то хрупкости, несмотря на явную спортивность. Глядя на неё мужчины, невольно задерживали дыхание и втягивали животы, пытаясь найти земной аналог. Скорее всего, салентийка походила на лыжницу, с чертовски сексапильным телом, затянутой в гладкий, мехом наружу комбинезон. А та врождённая грация, которая чувствовалась у неё во всём облике, завораживала и звала, мешая здраво рассуждать…

— Рик! И ты посмел всё это время скрывать от нас свою красавицу жену, — восхищённо выдохнул отличный семьянин Элия Кунц. — Ты ревнивый деспот! Когда вернёмся, приходите к нам на пирог, будем дружить семьями.

— А ещё говорят, будто на лодке секретов друг от друга нет.

— А я всегда говорил, что Тильс, человек отчаянной смелости — оставить такую супругу одну дома.

— Точно! А там какой-нибудь хав уже кругами вокруг неё нарезает, тёмно-серым мехом трясёт.

— Да! Есть за что сражаться!

— Ребята, если у них все подруги такие, я думаю, может нам обратно из салентийцев бриться, и резона нет!

— А вам, простите, нам, только одна жена полагается или сколько вытянешь?

Вместо ответа адмирал запустил показ изображения. Салентийка глядя в экран, рассмеялась изумительным, чистейшим смехом, и начала что-то говорить, с неподражаемой грацией двигаясь между прозрачными кристаллами льда. Было очевидным, что она в совершенстве владеет своей осиной талией и длиннющими ногами. Присутствующие стали очень сильно похожи на крыс идущих за волшебной дудочкой. Пожирая изображение глазами, они глупо улыбались и кивали девушке в ответ головами, как будто понимали, о чём с ними говорят. Хотя для них сейчас это было не важно. Красавица же остановилась, и снова мелодично рассмеявшись, подала руку в самую камеру, куда-то зовя своим воркующим голосом. Офицеры разом вскинули руки навстречу, очень напомнив сим движением нацистское приветствие. Однако в этот момент девушка игриво отдёрнула свою, и ещё веселей расхохоталась…

— Гы — гы — гы, — дружно ответил центральный пост.

— Хватит!!! — Тильс катапультировал пластину из приёмника компьютера и непререкаемым жестом сунул её себе в карман, — по местам!!!

12.

— А вы умеете играть в теннис? — Тильс с адмиралом выспавшись после вахты, занимались дозаправкой организма в кают-компании.

— Нет, — адмирал оторвался от тарелки, — но я всему быстро учусь.

— Я заметил, — Рик повернулся к пластине переговорника и, выбирая нужную кнопку, добавил, — или пойдём, поплаваем?

— Плавать я умею, а вот про теннис только читал. Там вроде нужна специальная, белая форма?

— С вашей универсальной формой, это не проблема, — на экране возник доктор, Тильс повернулся к нему, — салют, док!

— Сам салют, — доктор явно был не в лучшем настроении.

— Как Сьюу?

— Пошёл… На поправку… В общем, хорошо. Вот часа через четыре процедуры закончатся, и можно кокон уже будет снять… Наверное… А пока и думайте через раз, что бы не мешать ему. И вообще достали вы меня все. Отвлекаете только своими идиотскими вопросами. Я сейчас автоответчик включу, — экран погас.

— Вот и ладно, — Рик повеселел и переключил переговорник, — эй ты, Железная башка, можно сейчас в теннис поиграть?

— Вчетвером, вдвоём или персональную?