Алексей Корепанов - Копье и кровь

Прежде чем носатый файтер успел хоть что-то собразить, Крис, упав на спину, отпустил его и ухитрился выхватить из руки Мхитаряна излучатель – на всякий случай. И тут же вскочил, избежав соприкосновения с падающим вслед за ним файтером. Граната перекувыркнулся через голову и поднялся во весь рост, настороженно глядя на Габлера. Самооборонец, напрягшись, стоял поодаль, но никаких действий не предпринимал. Хотя теперь, кроме призмы в правой руке, он сжимал пальцами левой горошину ниби.

«Гранатой в Гранату», – мельком подумал Крис и сказал:

– Спокойно, Гамлет. В плен тебя никто брать не собирается.

– Попробовал бы! – ощерился Граната, отступая к тому углу, где торчал из пола непонятный стержень. – Отдай лучевик.

– Чуть позже, – пообещал Габлер. – Мне твое оружие ни к чему.

– Что ты творишь, Гладик? – процедил Мхитарян. – Ты хоть понимаешь, в какое положение меня ставишь?

– Любое твое положение будет лучше того, в котором ты мог оказаться там. – Габлер повел головой на полный файтеров тоннель. – Стой где стоишь и помалкивай, хорошо? Потом поговорим.

– Блип! – только и сказал Мхитарян.

Желтый кружок выхода исчез, но стена продолжала оставаться прозрачной, и было видно, что происходит в коридоре. Андреас Скола уже не стрелял. Стреляли другие. Было жутковато наблюдать, как лучи летят, казалось, прямо в комнату… но не могут проникнуть сквозь невидимую каменную толщу.

«Да еще и с покрытием», – вспомнил Габлер слова крини.

Еще более жутко было то, что все это происходило в полной тишине – в комнату не проникало ни звука.

Стреляли сразу пятеро эфесов. Портос и Таран с тяжелыми излучателями пробирались к тому месту, где исчезли из тоннеля Габлер с Гранатой. Скола что-то обсуждал с вигионом двадцать четвертой вигии. С вышестоящими они связаться не могли и должны были сами решать, что делать дальше. Впрочем, судя по стрельбе и отсутствию даже намека на отступление, они уже все решили.

– Скажи Ориобеллизу, чтобы он их не трогал! Они же должны понять, что это бесполезно. Или дай, я сам скажу. – Крис шагнул к самооборонцу. – Соедини меня с ним!

Крини быстро убрал руку с призмой за спину, явно не собираясь следовать словам Габлера. А левую, с горошиной ниби, предупреждающе приподнял. Крис уже был готов полоснуть из лучевика по пальцам этому юнцу, но тот перевел взгляд на прозрачную стену, и в глазах его возникло такое, что Габлер моментально посмотрел туда же. А в углу тихо охнул Граната.

И было от чего охать…

Никто уже не толпился в тоннеле – словно из реальности вырезали кусок. За стеной было пусто. Крис стремительно шагнул туда, выставил руки, чтобы не налететь на невидимую преграду. Прижался лицом к прохладной толще. Каменный пол исчез, и противоположная стена коридора уходила вниз, в темную бездну. Нет, уже не темную! Возникла там вдруг ослепительная вспышка, заставив Габлера зажмуриться. А когда он открыл глаза, его взгляд вновь утонул во мраке внизу, за стеной. И почудилось ему, что он слышит отголоски предсмертных криков людей, которые только что были живыми…

– Я же говорил… – пробормотал Крис, продолжая вдавливать лицо в твердую преграду. – Я же говорил…

– Мрази… – сказали рядом.

Габлер повернул голову. Гамлет Мхитарян стоял рядом с ним и смотрел в бездну. Лицо его было мрачным и злым.

«Портос… – вдруг подумал Крис. – Он тоже погиб… Атос… Арамис… Портос… Всем отомстил Беллизон… Кроме меня… – Он стиснул излучатель. – Нет, это не Беллизон отомстил. Это Орио отомстил. Сволочь! Ты старая гнусная беллизонская сволочь, Орио! Это тебе нужно сгореть… вместе с храмом!»

– Отдай мне лучевик, Гладиатор, – глухо произнес Граната, не отводя взгляда от темного провала.

– Бросай оружие сюда, мистер Габлер, – почти одновременно со словами Мхитаряна раздался у них за спинами голос самооборонца. Властный голос, какого никак нельзя было ожидать от этого мальчишки.

Крис повернулся к нему. Он совсем забыл о крини, а тот, оказывается, все это время не бездействовал. Боец местной самообороны уже стоял у противоположной стены, у скрытого выхода, по-прежнему держа в одной руке хрустальную призму, а в другой – миниатюрное взрывное устройство. Мхитарян тоже развернулся и изучающе смотрел на юнца.

– Бросай сюда оружие, – повторил крини. – Иначе я закрою вас тут и сообщу на ближайший пост.

Габлер был абсолютно уверен в том, что успеет разрезать пополам этого сопляка раньше, чем тот сделает хоть одно движение. Кровь ударила ему в виски, он приготовился вскинуть излучатель… и остановил себя. Все-таки за последнее время жизнь его хоть чему-то да научила. «Хорошо посидевший – лучше действующий». Наверное, какую-то пользу эти растыканные повсюду плиты с изречениями все же приносили. Крепко подумай, прежде чем принимать решение…

И Габлер подумал.

Устранить этого крини не составит особого труда. И что потом? Далеко ли он, Габлер, уйдет вместе с Гранатой? До ближайшего псевдотупика? А там нагрянут самооборонцы, и… И Триединый будет полностью удовлетворен. Получив в придачу еще и Гамлета Мхитаряна.

– Так, Гамлет, только не дергаться, – сказал он. – Сейчас мы с тобой пойдем к местному командиру. Эмоции оставь при себе, если не хочешь навсегда потерять возможность сочинять свои стишки. Для эмоций будет другое время и другое место. Ты понял меня, Гамлет?

Граната молчал, раздувая ноздри, и нос не торчал у него из шлема, а как-то уныло висел.

– Ты понял меня, Гамлет? – с нажимом повторил Крис.

– Понял, – наконец угрюмо ответил Граната.

– Вот и хорошо, Гамлет. Вот и хорошо…

И Габлер, присев, с силой пустил излучатель по полу к ногам крини.

Путь к шестому регулятору все трое проделали в молчании. Только в самом его начале самооборонец произнес несколько слов на своем языке в хрустальную призму. Получив ответ Ориобеллиза, он направился дальше, и потом то и дело оборачивался, дабы убедиться, что Крис и Граната следуют за ним. Шарик ниби и переговорное устройство он убрал в карман, а излучатель положил на плечо, как палку. В общем, всем своим поведением показывал, что идут они одной компанией, и никто никого не конвоирует. Этот юнец понимал, что выбора у его спутников нет, и они не будут усложнять себе жизнь.

У Габлера перед глазами неотступно стояла подгорная бездна, и раз за разом вспыхивало там адское пламя, превращая в пепел человеческие тела. Мхитарян тоже был хмур, однако по сторонам все-таки время от времени посматривал. И несколько раз, то ли машинально, то ли вполне осознанно, включал информер. Но на экранах по-прежнему водили хороводы какие-то гнусные желтоватые пятна, и связь отсутствовала.