Лиза Генри - Темное пространство

Он жестом показал мне подойти ближе.

Скрипнув подошвами ботинок, я шагнул к капсуле. Она была чернильно-черной. Я видел в ней свое отражение: бледное лицо с большими испуганными глазами и ужасной стрижкой.

Держись, Гаррет.

Я протянул руку и коснулся капсулы. Она оказалась теплой и гладкой под моими дрожащими пальцами. Даже на ощупь как панцирь. Я не видел источника энергии, но чувствовал, как она гудит, волнами прокатываясь под тонким бесшовным корпусом. Я провел по нему ладонями, просто чтобы убедиться, что жук не шевелится. Только тогда я привстал на цыпочки и посмотрел на Камерона Раштона.

Мертвенно-бледное лицо было у самой поверхности мутного вещества.

Самое известное лицо войны моего поколения, лицо, которое я видел сотни раз на плакатах и по телевизору. Погруженное в эту молочную жижу, оно было бледным, бледнее моего, а еще худым и угловатым, словно кожу слишком сильно натянули на кости черепа. Его глаза были закрыты; темные ресницы лежали на щеках. На левом между ресниц застрял крохотный пузырек воздуха. Я машинально потянулся стереть его, но остановился, прежде чем дотронулся до пузыря. Черт. Сердце зачастило. Какого хрена я думал?

Камерон Раштон был голым. И походил на труп. Они уверены, что он жив? Как тут можно быть уверенным?

Я развернулся, и все офицеры уставились на меня.

— Что думаешь, Гаррет? — спросил Док.

— Он мертв, майор? — отозвался я дрожащим голосом. Мне казалось, что тело слегка шевелилось, подрагивало, но, возможно, это просто из-за вибрации энергии. Что я знаю о технологиях Безликих?

Док подошел и встал рядом со мной.

— Дотронься до него.

Сам дотронься.

Док подмигнул мне. Этот жест показался мне настолько неуместным, почти абсурдным — ведь мы стояли рядом с инопланетной гудящей штуковиной, которая могла на поверку оказаться чем угодно, которая могла означать приближающийся армагедец, — что я чуть не расхохотался. Я успел остановиться, прежде чем смех вырвался наружу, и сдавленно кашлянул, а потом вспомнил, что вообще-то должен быть в ужасе.

— Давай, — прошептал Док. — Все в порядке, Брэйди.

Откуда ему знать? Я скорчил ему гримасу — другие офицеры не могли ее видеть — и протянул руку к пузырю. Он был теплым. И прогнулся под моими пальцами, словно резиновый мяч — я отшатнулся, как ужаленный.

— Что это? — спросил я тихим голосом. — Это как… эмм… амниотическая жидкость?

Док пожал плечами.

— Понятия не имею, Брэйди. Никогда не видел ничего подобного.

Я притворился, что рассматриваю панцирь, а сам крепко зажмурился.

— Зачем я здесь, Док?

— Дотронься до него еще раз, — сказал тот. — Приложи к нему руку.

За эти три года я успел понять, что прямого ответа тут ни от кого не дождешься.

Я прижал ладонь к пузырю. Он слегка пульсировал, словно это действительно была амниотическая жидкость, и в ней слышалось эхо сердцебиения. И тут Камерон Раштон пошевелился.

Его рука взлетела ладонью вверх и прижалась к моей. Прямо напротив, словно он знал, что она там, хотя так и не открыл глаз. Странная эластичная оболочка пузыря скользила между нашими пальцами.

— Боже! — Я снова отскочил, сердце застряло где-то в пересохшем горле. Живот свело. Меня затошнило. Вот он: мой эпизод в этом ужастике.

Док схватил меня за плечо.

— Смотри.

И боже правый, Мур не врал. Он светился. Камерон Раштон светился. На его груди проступили надписи, строчка незнакомых символов протянулась от ребер к бедру, словно их вырезали лезвием. Они мерцали серебристым светом на его бледной коже. Как звезды.

— Что это? — спросил я, когда знаки пропали.

Док пожал плечами.

— Понятия не имею.

— Черт, Док, — прошептал я, — почему я здесь?

Тот мрачно улыбнулся.

— Потому что пора разбудить спящую красавицу.

Прямого ответа не дождешься.

Пока Док работал, я старался держаться как можно дальше. Он подозвал двух других врачей: капитана Лока и лейтенанта Вагнера. Я как-то видел этих парней в деле — они пришивали оторванный палец. И были очень хороши. Наверное, лучшие хирурги на Защитнике-3.

Но это ничуть не объясняло, что я тут делаю.

Я отошел в угол комнаты, стараясь не попадаться офицерам под ноги.

Капитан-лейтенант Чантер, который наконец убрал руки с груди и дал мне прочитать свое имя, окинул взглядом блестящую черную поверхность стазисной капсулы, словно рассматривал что-то красивое, словно, будь у него такая возможность, он забрался бы внутрь и устроился бы под бочком у Камерона Раштона. Чантер был главным инженером. Не слишком крупный и невысокий, он тем не менее выглядел жестким. И скорее всего был гением. Кому еще удалось бы удерживать на плаву такое ржавое корыто, как Защитник-3?

Коммандер Леонски прищурил глаза.

— Господа, объясните мне, в чем дело.

— Вещество может оказаться биологически опасным, — предположил Лок, разглядывая капсулу.

— Вполне возможно, что это биологическое оружие, — кивнул другой офицер.

— Это может оказаться любое оружие, — проворчал Чантер.

Я с трудом удержался, чтобы не вжаться в угол еще теснее. Они поэтому перенесли капсулу в карантинную палату? Они откроют капсулу, а там окажется рассадник какой-нибудь оспы? Или может, Безликие не столь старомодны, и все просто взлетит на воздух.

— Это не бомба, — сказал коммандер Леонски. Здоровый как шкаф, он словно состоял из одних мускулов. Большие, квадратные руки он держал по стойке смирно, как многие военные высокого звания. Волосы его начинали редеть. Из-за неправильного прикуса и явно сломанного в прошлом носа никто не назвал бы его красивым, но у него были умные глаза, окруженные смешливыми морщинками. Впрочем, сейчас ему было не до смеха. — Но мы не можем сказать наверняка, что капсула не представляет биологической угрозы. Лэйтон?

Док лишь пожал плечами.

— И не сможем, пока не откроем.

И мы пришли к еще одной проблеме: никто не знал как.

Некоторые парни на станции так и рвались в офицеры и с радостью лизали другим за это задницы, но не я. Поэтому из обсуждения я как-то сам собой выпал — недостаточно я квалифицирован, чтобы высказывать здесь свое мнение. Я прокрался вдоль стены, пока снова не оказался рядом с капсулой, и стал вглядываться в мутную поверхность. Пузырь пугал меня ничуть не меньше, а вот Камерона Раштона я боялся уже не так сильно. Он же не виноват, что застрял тут.

Я снова дотронулся до оболочки, потому что никто мне не запрещал, и Камерон Раштон, как в прошлый раз, вскинул руку навстречу моей. Наши ладони соприкоснулись. Я постоял так чуть подольше, наблюдая, как на бледной коже появляются серебристые символы.

Странно.

Это напомнило мне аккумуляторный пробник: когда подключаешь выводы к батарее, и прибор светится зеленым, если заряд еще остается. Все было именно так, когда моя ладонь его касалась. На этот раз происходящее даже не показалось мне таким уж жутким.