Максим Бондарчук - Гидра (СИ)

Локт думал о ней. Хотел ее и стремился всячески удовлетворить. Мозг генерировал десятки картин, как он расправлялся с Ланковским, как вбивал его голову в бетонное покрытие взлетно-посадочной полосы, как наслаждался видом его мертвого тела. Это все не могло не радовать его и он всячески искал встречи с ним.

В наступившем ледяном мраке опустившейся ночи, он не чувствовал холода — ненависть согревала его. Обходя каждый закоулок, каждое здание, где он мог находиться, Локт как изголодавшийся зверь, пытался найти свою жертву, настолько сильно было это чувство. И в конце концов, в тот самый момент, когда он уже потерял надежду увидеть его, знакомый силуэт мелькнул между корпусом арсенала и хранилищем.

«Он!»

Словно взрыв ручной гранаты, призыв возник у него в голове и толкнул напряженное тело вдогонку пропавшей из виду цели.

Осторожно преодолев расстояние до арсенала, пилот шмыгнул в проем и зашел за угол, из-за которого должен был появиться тот самый человек, которого он видел несколькими секундами ранее.

Шаги послышались неподалеку. Время! Но он ждал, нужно было сделать все тихо, не привлекая лишнего внимания. Когда же шаги приблизились на расстояние всего нескольких метров, а корпус человека вот-вот был готов появиться перед ним, Локт, словно не ощущая почти сотни килограмм веса в своем теле, вынырнул из-за угла и бросился на человека.

Глаза раскрылись. Теперь все стало ясно. Ланковский находился перед ним и держал в своих руках обнаженный офицерский кортик, который всегда брал на подобные церемонии.

Однако достичь своей цели лезвие так и не смогло. Сжатое запястье, словно в тисках было вынужденно остановиться, схваченное большими пальцами Локта.

— Что теперь скажешь? — он прошипел, глядя на лежавшего перед ним офицера разведки.

Но тот лишь простонал не в силах что-то ответить.

Оставалось дело за малым — не дать ему крикнуть и позвать на помощь. Собрав всю силу в единый мощный удар и немного приподнявшись, пилот обрушился на Николая, придавив своим телом, словно металлической наковальней.

Послышался хруст и нечто твердое уперлось в грудь Локта.

Николай закричал. Пронзительно, из последних сил. Рука с клинком приняла на себя основной удар и сломалась пополам, не выдержав такого напора.

Не теряя времени, он выпрямил свои толстые руки и обхватил ими горло Ланковского.

— Теперь я не упущу такого шанса!

Но время уходило. Оставалось еще чуть-чуть и он мог быть доволен. Глаза Николая закатились. Из горла стало доноситься хрипение, а тело постепенно ослабевало.

Локт ликовал. Улыбка, как победное знамя, водрузилась на его лицо. Все подходило к своему логическому завершению.

Однако что-то произошло. Позади послышался топот. Мускулистые руки схватили его и как маленького ребенка оттащили от почти потерявшего сознание Николая. В свете возникших со всех сторон оружейных фонарей он не мог ничего увидеть. Голоса появились позже, незнакомые и лишь грозный возглас, направленный прямо на него, он не мог ни с чем спутать.

Генерал стоял напротив него и держал в руке пистолет, чей ствол смотрел на лежавшего Локта. Наступило молчание, а за ним и обида. Николай был жив. Еле живой, он надрывисто кашлял, выплевывая на землю сгустки крови и слюны. Несколько человек обступили его.

— Вот значит, как у вас все решается — начал генерал. — Придется задержаться здесь и навести порядок.

В воздухе послышался щелчок. Курок был переведен в боевое положение.

— Хочешь что-нибудь сказать, пилот? У тебя есть на это право.

Но Локт лишь демонстративно сплюнул.

— Жаль, я хотел наградить тебя, как и прочих. Не люблю давать себе обещания, которые потом приходится отменять, но раз такое дело, то…

Тишину холодного вечера разрезало несколько выстрелов. Пули впились в лежащего пилота и разорвали его как голодные звери. Локт больше не встал, генерал сделал все, чтобы этого не произошло и удостоверившись в результативности своих выстрелов, подошел к Николаю, которого в этот момент поднимали на носилках.

— Как такое могло произойти? — он уставился на офицера.

— Он давно точил на меня зуб. Атака была лишь вопросом времени.

— Ладно. Нам надо будет поговорить, поэтому долго не залеживайся в госпитале. И как только поправишься сразу ко мне.

Двое человек подняли носилки и унесли Ланковского в направлении медицинского корпуса. Остальные ждали указа генерала.

— Место оцепить, поставьте охрану, чтобы никто ничего здесь не изменил. Завтра начнем расследование, а до тех пор держать язык за зубами.

Корнеленко провел строгим взглядом по стоявшим вокруг него солдатам.

— И уберите отсюда тело. В морге ему самое место.

Генерал сделал несколько шагов в сторону, вложил пистолет в кобуру и быстрым шагом направился к командному центру.

Бывают минуты, когда уже ничего не важно. Когда жизнь превращается в один сплошной сгусток проблем, огромным комом скатывающимся на тебя и готовым в любую минуту раздавить, не оставив и мокрого места.

Мысли назойливо лезут в голову, некогда малые проблемы становятся краеугольными. Так было всегда. Может иногда я просто не видел их, загонял в самый дальний угол, стараясь избежать их появления в своей голове. Но все рано или поздно заканчивается, и как бы ты этого не хотел, неизбежное все равно встанет перед тобой.

— Неужели нет другого выхода? — спросил я, глядя на Филину.

В темной камере ее было сложно разглядеть. Лишь общие очертания фигуры и речь давали понять кто стоял в дверном проеме.

Она сделала шаг вперед и расстроено ответила.

— К сожалению, Рик, нет. Только так и никак иначе. Завели дело. Сформирована комиссия, рассматриваются детали произошедшего, все действительно очень серьезно.

Я глубоко вздохнул и отчаянно принялся искать выход из положения.

— Ты не можешь как-то повлиять на все это?

Но женщина лишь развела руками. Ее молчание настораживало меня и заставило еще сильнее усомниться в происходящем.

— Теперь уже никак. После церемонии произошло нападение на Николая Ланковского. Убийца сломал ему руку и хотел задушить, но на крики сбежалась личная охрана генерала. Да и он сам тоже там был. Если бы не помощь, вовремя подоспевшая к зданию арсенала, то офицер бы был уже на том свете.

Я хмыкнул и в тюремной тьме даже улыбнулся. Она не могла видеть этого и поэтому я, не стесняясь продолжил задавать вопросы.

— И кто же этот герой, не побоявшийся выбить всю грязь из этого разведчика?

— Локт.

— Локт? Черт, я бы пожал ему руку.

Филина щелкнула языком на манер оружейного курка.

— Ты уже не сможешь сделать этого, потому как он мертв. Генерал застрелил его прямо на месте и что сказать, поступил правильно. Военное время — военные законы. Разбирательств по таким делам не делают. Да и ты сам об этом знаешь не хуже меня.