Виктор Буркон - Фатум (СИ)

— Я не настолько могущественная волшебница, как ты полагаешь, — улыбнулась Леона. — Ведь магию земли трудно использовать в бою. Требуется несколько минут, чтобы закончить заклинание, и всё это время я должна быть полностью сосредоточена, то есть практически неподвижна. Короче, если б ты не отвлек от меня внимание своей дерзкой выходкой, то ничего бы не вышло, — продолжая улыбаться, пояснила она. — Ой, кажется, я только что сболтнула лишнего…

Да уж, это действительно меняло многое. Получается, что, пленившая Кена волшебница, не может использовать против него свою магию и удерживать силой. Лишь данное оруженосцем слово отделяет его от столь желанной свободы. Стоит ли тогда соблюдать его? Искушение было слишком велико, и Кен отчаянно колебался, не зная как поступить. И тут вдруг девушка засмеялась. Каким-то особенно звонким и жизнерадостным смехом, совершенно не подходящим к ситуации.

— Похоже, я своей неуклюжестью подвергла твою честность тяжёлому испытанию, — сквозь смех пояснила она.

Кен густо покраснел, устыдившись неблаговидных помыслов родившихся в его голове.

«А она не промах! Чертовски проницательна», — подумал он.

— Извини, я не хотела тебя обидеть, — смеясь, продолжила чародейка. — Просто ты слишком уж бесхитростный. Всё на лице написано, как в открытой книге.

Оруженосец недовольно насупился. Леона серьёзно задела его гордость. Мало того, что она с лёгкостью читает его потаённые мысли, так ещё и не воспринимает их всерьёз. Неужто она и вправду думает, что сможет остановить его своей детской сабелькой?

«Или проверяет меня? Проговорилась специально, чтоб понаблюдать за моей реакцией?» — задумался Кен.

Это новое соображение показалось ему неприятным. Может ли быть, чтобы эта весёлая девушка, легкомысленная с виду, на самом деле оказалась настолько расчётливой?

«Вряд ли, — снова засомневался оруженосец, взглянув в лицо своей собеседницы.

— Но всё же лучше убедиться».

— Допустим, твоя магия действительно требует длительной подготовки,

— с невинным видом начал он. — Я всё равно не понимаю, почему ты не поддержала ту огненную колдунью? Она ведь выиграла для тебя достаточно времени. Думаю, если б вы сражались вместе, судьба защитников обоза могла бы сложиться совсем по-иному.

— Просто испугалась, — нисколько не смутившись, пояснила волшебница. — Это моё первое настоящее сражение. Вот я и перетрусила. Застыла как каменная, слова не могла произнести.

Кен тоже застыл, оторопев от подобной откровенности. Леона так легко призналась в своей слабости!

— Да и не хотела я помогать старухе, — продолжила чародейка. — Эта мерзкая ведьма опостылела мне хуже горькой редьки! Леона то, Леона сё, шагу без её противного взгляда нельзя было ступить.

«Похоже, старая колдунья присматривала за молодой», — догадался оруженосец и горько усмехнулся.

Он как никто другой понимал чувства девушки, ведь до последнего времени к нему тоже был приставлен соглядатай. Противный человечек с липким взглядом.

— Знаешь, я просто счастлива, что наконец-то избавилась от неё, — призналась волшебница. — Не хорошо радоваться чужой смерти, но я рада! — заявила она с вызовом и дерзко посмотрела в лицо оруженосца.

Бездонные зелёные глаза, горящие праведным гневом, показалась Кену столь очаровательными, что он, кажется, простил бы спутнице любые, даже самые тяжкие прегрешения. Что уж говорить о какой-то там престарелой колдунье с её нелепой смертью.

— А всё же старуха героически сражалась! Боролась до самого конца, — неожиданно вспомнил он.

— Ты так считаешь? Думаешь, бывает героическая смерть? — грустно улыбнулась Леона. — Наверняка тебе бы понравилось, если б и я погибла там, рядом с ней?

— Нет уж, ты нравишься мне живой! — вырвалось у оруженосца. — То есть, я имел в виду, что ты спасла меня. Я тебе благодарен и всё такое, — принялся путано объяснять он.

Девушка понимающе улыбнулась и кокетливо поправила свои красивые светлые волосы.

— Вот и себе я больше нравлюсь живой! Живой и свободной! — засмеялась Леона.

— Честно говоря, всё получилось просто замечательно и во многом благодаря тебе! — добавила она и благодарно посмотрела на оруженосца.

От этого неожиданного признания и её милого взгляда у Кена гулко застучало в груди, а дыхание участилось.

«Нужно ответить ей чем-то приятным», — подумал он, но подходящие слова никак не приходили на ум.

Покраснев и смутившись, Кен продолжал молчать, и момент был безвозвратно упущен. Не дождавшись ответа, девушка отвела взгляд и переменила тему:

— Коли мы так разоткровенничались, хочу кое-что у тебя выяснить, — сказала Леона. — Я ведь не только из благодарности спасла тебя. Когда ты набросился на тех насильников, я заметила в твоих руках чёрное знамя с вышитым черепом. Если не ошибаюсь, этот флаг принадлежит одному известному хольду из капитула Кэлис. Знаменитому Асараду. Насколько я понимаю ты не Асарад? Тогда откуда у тебя его амулет силы? — спросила она.

— Асарад был настоящим великаном, разве я на него похож? — усмехнулся Кен, и слово за словом рассказал свою необыкновенную историю.

Когда он закончил, девушка смотрела на него во все глаза. Она всё ещё сомневалась, хотя и имела перед собой вещественное доказательство: истрёпанный, заляпанный кровью флаг с обломанным деревянным древком.

— Позволь мне коснуться этого знамени, — попросила она. — Так я сразу пойму обманываешь ты меня или нет.

— Не стоит рисковать, — попробовал отговорить её Кен. — Это крайне опасно! Ты можешь пострадать или даже погибнуть.

— Но ведь тот, последний не умер, — возразила девушка. — Я подержу флаг только секунду и сразу верну тебе. Не бойся, всё будет хорошо. Я знаю, как обращаться с магией.

Кен попытался образумить её, однако волшебница продолжала настаивать, используя для убеждения свои женские чары, и через пять минут оруженосец нехотя сдался. Он развернул знамя и протянул его Леоне, но лишь коснувшись древка, волшебница сразу же отдернула руку:

— Настоящее, точно настоящее. Так всё это правда. Потрясающе! Жутко потрясающе! — заметно побледнев, пробормотала она.

— Я же говорил, что забрал его у Асарада, — спокойно подтвердил Кен и, свернув флаг «когорты печали», привязал его обратно к седлу.

— Потрясающе! — заявила Леона. — Получается ты единственный, кто может трогать его безнаказанно? Что бы это могло означать?

— Сам не знаю, — ответил Кен.

— Погоди-ка, кажется, я догадалась. Слышала о таком раньше, но никогда не думала, что увижу собственными глазами, — пробормотала Леона. — Насколько я поняла, ты стал первым, кто коснулся амулета Асарада после его смерти? Верно?