Валерий Волков - Блатные из тридевятого царства (СИ)

Ивашкино достоинство искусанное муравьями еще кровоточило...

Нет, я не садист, но на плахе ощущения еще острее. Не испытывая ни капли жалости, я высыпал содержимое банки между ног больного.

Долго бился в конвульсиях Ивашка, от дикого крика заложило уши, вместе со стеклами вибрировала мебель.

-- О, майн гот! -- шептал испуганный лекарь. -- Вы думать, это помогать?

-- Конечно, мой дорогой друг, -- заверил я Ганса. -- От муравьиных укусов еще никто импотентом не становился. Наше лекарство прижгло и дезинфицировала раны. Через неделю-другую опухоль сойдет и он сможет коров осеменять.

-- Фантастик! Русский чудо!

Поблагодарив лекаря за оказанную помощь, я откланялся. Планов на ближайшее будущее никаких. С перспективами еще хуже. Штрафное посольство за ненадобностью расформировано. На приданное в пол княжества пока рассчитывать не приходилось, не очень будущий тесть меня жаловал, спасибо хоть голову на плечах оставил. Возвращаться в Сыроешкино лень, да и не за чем. Кореша не сегодня-завтра сами притопают.

Предоставленный сам себе я слонялся по улицам и, не смотря на весь трагизм положения, прибывал в весьма хорошем настроении. Такое везенье и Иванушке-Дурачку не снилось.

Нагуляв аппетит, я решил посетить трактир. В "Собачей Радости" мне были рады и что удивительно, вполне искренне. Хозяин смахнул передником воображаемую пыль со стола и заговорщицки подмигнул:

-- Страдалец ты наш, такого человека жизни лишить хотели, что делается то, а? Куда катимся!

-- ... как даст Лёньке в лоб, -- делилась с подругой новостями за соседним столиком молодая торговка, -- у того хрясть! Все косточки до-единой пополам.

-- Да ты шо! -- Вторила ей другая.

-- Истинный крест, а тут стрельцы, человек сто...

-- Дальше-то! Дальше что!

-- Так известно чего, всех в один рядок с графом положил и к Старобоку.

-- И князя туда же?

-- Не стал. Алинка вступилась за папеньку. Любовь у них с Паханом, пожалел тестя.

-- Ты гляди, какой душевный! А я слышала, дьяку от него досталось... -- зашептала, склонившись к уху собеседницы, вторая девка.

-- Ишь, ты! -- Задохнулась та от восторга. -- То-то я гляжу, он последнее время косолапить начал!

Ну, что за государство такое, не успеешь чихнуть, тебе уже пять раз "Будь здоров!" скажут. Ко мне за столик, неловко кивнув, подсел незнакомец. Шелковая рубаха расшита петухами, на поясе кожаный ремешок с увесистым кошелем. По возрасту из той категории, что молодым человеком называть уже поздно, а "дядей" еще язык не поворачивается. Открытое простодушное лицо внушает доверие. Вот только глаза мечутся по сторонам, будто ищут кого-то. Даже когда заговорил, я не мог поймать его взгляд.

-- Доброго денечка, господин Пахан.

-- И вам того же, -- кивнул я.

-- Меня Николой кличут, купец я тутошний, -- представился мужчина.

Я молчал. Никола продолжил:

-- Народ сказывает, вы торговым людишкам помощь разную оказываете, вот и удумал к вам обратиться.

-- Раз удумал, говори, -- подбодрил я купца.

-- Тут дело такое... -- замялся Никола. -- Я в торговый город Волынь с товаром ехать собрался. Ярмарка там знатная, да путь не близок, боюсь, как бы ни пограбили в дороге. Стрельцов Старобок не дает, одна надежда на вас, блатных. Доставите обоз к месту в целости и сохранности, я уж не поскуплюсь...

В другом конце трактира кто-то из подвыпивших мужиков саданул глиняную кружку об пол. Может специально, а может, ненароком локтем зацепил. От неожиданного шума Никола вздрогнул и подскочил с лавки. Глазенки испуганно метнулись на звук. Шалят нервишки у купца. Я усмехнулся. Мир иной, а повадки у людей с тугой мошной одинаковы. Стоит мыши в подполье поскрестись, богатым кажется, что уже раскулачивать идут.

Предложение Николы было заманчивым, с детства люблю путешествовать, опять же деньжат можно подзаработать, когда они лишними бывают? Но не тянуло меня в дальние странствия. Хватило похода к Еремею. Да и не нравился мне купец, скользкий какой-то. Я отказал.

У стола, расставляя тарелки и горшки, суетилась хозяйская дочь. Я сконцентрировался на угощенье и больше ни на кого не обращал внимания. Трактирщик расстарался на славу. Сначала мне подали суп из курицы с фаршированными сморчками. На второе принесли говяжью печень и отдельным блюдом свиную грудинку, варенную в красном вине с раками и цветной капустой. На запивку -- рябиновая наливочка в запотевшем графине.

Отобедал я знатно. Кушать такую грудинку -- это не котлеты многоразового использования в заштатной столовой грязной вилкой ковырять. Могу заверить -- одной китайской лапши быстрого приготовления для счастливой жизни мало. Кто хоть раз пробовал говяжью печень жареную целиком, шпигованную салом, с петрушкой и солеными рыжиками под соусом из хрена, спорить не будет.

Поглаживая живот, я блаженно щурил глаза, придаваясь приятной послеобеденной лени. И потому не стал возмущаться, когда к столику подошел очередной посетитель. На этот раз в юбке. Курносая веснушчатая девка, старше меня годков на пять, долго не решалась раскрыть рта.

-- Ну, -- отрыгнул я, приглашая девку к разговору. И сразу утонул в бурном потоке слов.

-- Господин Пахан, заступник наш, гроза хулиганья, беспредела и прочего отребья! Помоги милый, охолонь Никитку, совсем житья не стало, всю морковь в огороде подергал, а давеча пригрозил репу вытоптать!

Говяжья печень неприятно ворохнулась в переполненном желудке.

-- А чего сама?

-- Да разве с ним кто окромя тебя управится!

Жареная печенка с солеными рыжиками, наконец, нашли место утробе, и я милостиво кивнул:

-- Зови.

Девка умчалась разыскивать обидчика, в животе противно заворочались трюфеля. Стало не по себе. Как бы честь мундира блатного не подмочить, не все же в княжестве такие, как Лёнька, встречаются экземпляры и посолидней. За примером далеко ходить не надо, одни братья Лабудько чего стоят.

Чему быть -- тому не миновать. Не долго мне пришлось нервничать в ожидании. Девка вернулась через пять минут, таща за ухо мальчонку лет тринадцати.

-- Вот он, охальник, господин Пахан! Никакого спаса нет, хоть наплюй в глаза -- всё божья роса.

-- Погоди, Варька! -- кривясь от боли, процедил малец. -- Вот выросту и стану тебе зятем, припомню тоды, как ухи отворачивала.

-- Ой, люди добрые! -- Не на шутку испугалась девка. -- Что делается-то, а! Что делается!

-- Поди сюда, -- поманил я сорванца.

Никитка степенно, по-взрослому, утер нос и с опаской приблизился.

-- Ты и взаправду, Пахан?

-- А что, не похож?

-- Тощий больно какой-то. Пахан он того, говорят, коня на скаку остановит, в горящую избу войдет, мизинцем шевельнет -- пятеро портки меняют, а ежели кулак сожмет -- места на погосте для всех не сыщется.

-- Э-э, -- растерялся я, -- это вам молодой человек стихи Некрасова неправильно преподают.