Олег Будилов - Далекие острова. Трилогия (СИ)

— В смысле? — не понял Бад.

— В прямом. Решали, что им делать, когда корабль уйдет.

Я подвинул тарелку. Аппетит пропал, но я заставил себя съесть все до последнего кусочка.

Бад взял с подоконника открытую банку с паштетом и галеты, уселся на лавку и принялся за еду. Он цеплял уголком галеты паштет и отправлял в рот.

— Устал я что-то, — Бад потер лицо, — глаза слипаются. Сейчас кофе выпью и обратно.

— Не надо, — я махнул рукой, — сейчас поем и пойду на стену. Отдыхай.

Он одним глотком допил кофе, отодвинул пустую банку и стал набивать трубку.

— Зачем ты ходил в храм?

— Неспокойно мне, что-то. Решил проверить, что за строение. Не будет лишним, если мы припрячем внутри пару револьверов, несколько гранат и пачку патронов. Так, на всякий случай.

Бад закурил, выпустил в потолок струйку дыма и кивнул.

— Сделаем. Не боишься, что местные растащат?

— Там не одного следа на полу. Похоже, что местные это место обходят стороной.

Я стоял на стене и смотрел, как уходит корабль. Собственно, самого корабля в темноте не было видно, только сигнальные огни. Они быстро удалялись. Потом над бортом вспыхнула осветительная ракета. Это капитан прощался с нами. Не могу точно описать то, что чувствовал в этот момент. Наверно я думал об Эн и детях, не помню. Внутри было пусто и холодно. Можно сколько угодно изображать из себя храбреца на людях, но самому себе незачем лгать. Смотреть на уходящий корабль было мучительно. Впереди год, может быть больше. Тоскливая, однообразная жизнь. Внизу скрипнула лестница. Ко мне поднимался Бад. Вечер был теплый и он был без бушлата.

— Думал ты спишь, — сказал я.

— Сейчас никто не спит, все провожают корабль.

— Я никого не видел.

— После разноса, который ты устроил, офицеры боятся показываться тебе на глаза.

Мы стояли рядом и смотрели на исчезающие огни. Вот они пропали совсем.

— Корабль ушел, — сказал Бад, — что дальше?

Я смотрел в темноту. Как там говорил Хал, слева должны быть острова. Значит если не будет другого выхода, я смогу вывести оставшихся людей туда. Шанс. Пусть небольшой, но в моем положении выбирать не приходиться. Всегда нужно знать куда отступить.

— Ты знаешь приказ.

— Знаю. Потому и спрашиваю.

— Нужна разведка. Завтра отправим группу проверить ближайшее поселение аборигенов, оно отмечено на карте Толя. Офицерские вахты нужно поменять, я больше не собираюсь торчать на стене ночами, у нас четыре командира взвода и артиллерийский лейтенант, вот пусть и дежурят по очереди.

— Понятно, — сказал Бад.

Он сел на чурбак, вытащил папиросу, размял ее в пальцах, смял гильзу и закурил. На берегу подала голос, какая-то птица. От пронзительных криков мне стало не по себе.

— Во надрывается, — сказал часовой.

Прямо под нами стояла смена, охраняющие ворота.

Птица не умолкала. Я прислушался. Птица ли? Может быть это сигнал о том, что корабль ушел? Я выглянул наружу.

— Почему со стороны океана не горят костры? — быстро спросил я.

— Не знаю, — ответил Бад, он тоже поднялся и теперь стоял рядом, вглядываясь в темноту, — дрова мы приготовили.

— Охрана, — я свесился вниз, — немедленно разжечь костер за стеной.

Часовой внизу заметался, зажег факел и сунулся за ворота. Палка, обмотанная просмоленной тряпкой, горела плохо, плевалась искрами и света почти не давала. Моряк нырнул в темноту словно в воду. Второй часовой щелкнул затвором. Напряжение росло. Я вглядывался в огненную точку, пока сложенные снаружи дрова не загорелись. Когда, наконец, слева и справа заполыхали костры и осветили тонкие сосны и пустой берег, странная птица смолкла.

— Ну вот, — Бад улыбнулся, — напугал часовых.

— Костры снаружи, — сказал я, убирая револьвер, — должны гореть каждую ночь. Мы сюда не на пикник приехали.

Ночь прошла спокойно. Утром, перед тем, как пойти спать, я вызвал к себе моринер-лейтенанта Тара. Он был свободен от вахты, хорошо выспался и выглядел отдохнувшим.

С Таром я познакомился во время войны. Прямо с гауптвахты меня отправили обратно, на освобожденный от вардов остров Мо. Сопроводительные документы и оружие я получил прямо в камере. Выглядел я ужасно, но видимо патрулям к такому было не привыкать, потому что на меня никто не обращал внимания. На катере мне удалось раздобыть кусок мыла и помыться на пляже, пока команда готовилась к отплытию. Местные мальчишки смеялись и показывали на меня пальцем, но за последние месяцы я потерял способность стесняться, поэтому смело снял галифе и полез в воду в одних подштанниках. Капитан, узнав о том, что я только что из-под ареста, напоил меня кофе и накормил завтраком. К острову Мо мы подошли вечером. Набережную уже успели расчистить от заграждений и колючей проволоки. Прифронтовая полоса сильно отличалась от тыла. Редкие прохожие прижимались к стенам и смотрели на меня с испугом. Через час начинал действовать комендантский час. Город опустел. Большинство жителей разбежались или попрятались по подвалам. Меня несколько раз останавливали и проверяли документы.

Десантники разместились в брошенной гвардейской казарме. Здание пострадало не сильно, в отличие от причалов и крепостной стены. Кое-где были выбиты стекла, входная дверь сорвана с петель, но по сравнению с другими разрушениями, которые мне приходилось видеть, это были сущие пустяки. Нашу морину решено было не расформировывать и я встретился со своими однополчанами. Мы заняли большую комнату на тридцать человек, не делая различия на рядовых и офицеров. Со дня на день ждали пополнение. Сол еще долечивался в госпитале. Первым делом, я постирал грязную и пропахшую потом форму, поэтому, когда в казарму с докладом явился Тар, я сидел на табурете в нижнем белье и фуражке, и курил вонючую армейскую сигару. Кормили нас хорошо, даже выдали сухой паек, но жалование еще не выплатили, поэтому купить нормальное курево и выпивку было не на что.

— Моринер-лейтенант Тар, прибыл для дальнейшего прохождения службы! — отрапортовал он и отдал честь, сидящему рядом со мной Баду. Тар был подтянут, свеж и бледен, в новенькой форме, и мы подумали, что он выпускник офицерских курсов, потому что люди из окопов выглядят по-другому. У всех нас были обветренные загорелые лица, а про обмундирование вообще говорить не приходится.

— Очень рад, — сказал Бад и вместо приветствия, просто пожал ему руку, — мне рапортовать не надо, мы с Вами в одном звании. Вот ему рапортуйте, — Бад указал на меня, — он у нас целый лейтенант.

— Располагайтесь, — добавил я, — мы тут все взводные, отцов командиров у нас еще нет, так что чувствуйте себя, как дома.

Мы ошиблись дважды. Во-первых, командир у нас уже был, только он еще об этом не знал, а во-вторых Тар не только закончил офицерские курсы и отучился в академии два года, но уже успел повоевать, получил ранение при обороне крепости Тог и к нам был направлен из госпиталя.