Олег Будилов - Далекие острова. Трилогия (СИ)

— Единственная гостиница на площади, но Вы можете остановиться у меня.

Капитан встал, достал из кармана мелкую купюру и бросил на стол.

— Нет уж. Не люблю рыдающих женщин и проводы кормильца.

Он надел пальто и кепку.

— Передавайте привет жене, я завтра жду Вас в восемь утра на третьем причале.

Он повернулся и пошел к выходу.

— Спасибо красавица, — крикнул он на ходу официантке.

Я не смотрел ему в след, но слышал, как хлопнула входная дверь.

Все начиналось сначала. Жизнь снова делала крутой поворот и было совершенно непонятно, что меня ждет, резкий взлет или бесконечное падение.

Перед тем, как пойти домой, я зашел навестить родных. Сейчас на нашей вилле жили отец и брат с семьей. Мою комнату отдали племяннику, но я знал, что всегда смогу сюда вернуться.

Я прошел по садовой дорожке между яблонями и открыл массивную дубовую дверь.

На кухне кто-то гремел кастрюлями, пахло жаренной рыбой и пирогами.

Я разделся в узкой прихожей и прошел в гостиную. Отец, как всегда, сидел в кресле с газетой в руках. Он уже давно ничего не читал, но по привычке брал в руки книгу или свежие Ведомости.

Он посмотрел на меня слезящимися глазами.

— Как там погода?

— Нормально, — ответил я, — тепло.

— Зачем пришел, что-нибудь случилось?

— Завтра уезжаю, пришел проститься.

— Куда?

— В столицу.

Отец пожевал губами, отложил газету и задумчиво сказал, — я тебе рассказывал, как бывал в столице во время войны?

— Да.

Он меня не услышал и начал монотонно рассказывать о своем романе с дочкой отставного капитана. Эту историю я слышал множество раз, но прерывать его не стал, а просто сидел на стуле, смотрел на портрет покойной матери и думал о своем.

— …поэтому я с ней не остался, — сказал он и замолчал, прислушиваясь.

— По-моему, твой брат идет. Наверно сейчас позовет нас ужинать.

— Пойду посмотрю, — сказал я, встал и вышел за дверь.

Брат работал учителем в гимназии и часто закрывался в кабинете, чтобы проверить огромное количество тетрадей и выкурить трубку. Жена не разрешала ему курить в гостиной, потому что он любил крепкий дешевый табак, от которого все в доме чихали и кашляли.

Я поднялся по лестнице и постучал.

— Открыто, — крикнул он и я повернул ручку.

В маленькой комнате висело плотное облако табачного дыма. Брат сидел за столом, заваленным ученическими тетрадями и учебниками. При моем появлении он встал и снял очки.

Мы обнялись.

— На этот стул не садись, — сказал он, — развалится. Все собираюсь выбросить, но руки не доходят.

Мы поговорили о разных пустяках, и я рассказал о том, что возвращаюсь на военную службу.

Брат сокрушенно покачал головой.

— Я думал, что для тебя все уже закончилось.

— Я тоже.

Брат служил командиром взвода егерей, был ранен и комиссован в первые месяцы войны. Он вернулся худой и уставший, заросший бородой до самых глаз и долго лечил левую руку, которая и сейчас еще плохо сгибалась.

— Отца видел? — спросил он.

— Прослушал старую историю о его любовных похождениях в столице.

— Он тебя узнал?

— Не думаю.

— Да-а, — протянул брат, — на ужин останешься?

— Нет, — я поднялся, — надо идти, попрощаться с семьей и собраться в дорогу.

Мы тепло простились, я зашел поцеловать невестку и племянника, и ушел. К отцу заходить не стал, он все равно сразу забудет о моем визите.

Эн обрадовалась, когда услышала о моем возвращении на службу. Чем бы не закончилась поездка на Дикий остров, какие бы ужасы мне там не грозили, но это неожиданное назначение давало шанс на возвращение в столицу. Нам нравился остров Хос, семье было хорошо и уютно в доме на побережье, но все это не могло сравниться с нашей яркой столичной жизнью. Я с тоской вспоминал старый город, широкие бульвары, старинные фонтаны, белый мрамор дворцов и сотни роскошных яхт в сверкающей под солнцем бухте. Собирая дорожный саквояж, я думал о том, что как бы не был близок с женой, но рассказывать ей подробности предстоящей экспедиции не стоит. Пусть думает, что я совершенно незаменимый офицер, без которого адмиралтейство не может обойтись и радуется открывающимся перспективам. Многие говорят, что женщины чувствуют опасность сердцем. Это не так. Легкие словно бабочки, они не любят думать о плохом и предоставляют эту возможность мужчинам.

Утро выдалось серое и холодное, над океаном нависли низкие свинцовые тучи. Я никак не мог проститься с семьей и опоздал на пристань. Судно уже стояло под парами и Рок, нахохлившись, как воробей, прохаживался по причалу.

— Вы опоздали, — сурово сказал он.

— Извините.

Капитан был недоволен, его маленькое личико сморщилось, словно он наелся кислых водорослей, лоб прорезали морщины. Накрапывал мелкий дождик, и он поднял воротник пальто.

— Бросайте ваши гражданские замашки, Бур. В армии опаздывать не положено.

Настроение у меня было отличное. Как всегда, в походе, я постарался выбросить из головы нехорошие мысли. Проблемы, страхи и душевные переживания нужно оставлять на берегу или они всю дорогу будут разъедать Вашу душу. Это не всегда получается, но чем быстрее Вы сможете от них избавиться, тем легче пройдет путешествие.

Вечером я успел закончить все дела и оформить бумаги. Удивленный моим возвращением на службу, комендант, без лишних разговоров, выплатил причитающееся жалование и выписал доверенность на получение аттестата, так что проблем с деньгами у Эн не будет. Первый раз за всю нашу совместную жизнь, я написал завещание и заверил его у нотариуса. Никаким особенным имуществом я не владел, поэтому завещал жене, причитающуюся мне по закону, часть родительского дома и все свои вещи. Собственно, в случае моей смерти, она бы и так все получила, но имея на руках завещание все это можно было оформить в два раза быстрее.

— Посадите меня на гауптвахту? — спросил я.

Рок мигнул и недовольно посмотрел на меня.

— Я замерз. Пошли кофе пить.

В маленькой кают-компании кроме нас и стюарда больше никого не было. Мы расположились на кожаных диванах и Рок закурил. Стюард принес кофе и печенье.

— Здесь довольно мило, — сказал я.

— Мило, — проворчал Рок, подливая в кофе коньяк из маленькой карманной фляжки, — Вы говорите так, словно мы не на корабле, а в борделе. Когда придет капитан с помощником, здесь сразу станет тесно. И каюты маленькие.

— Вы поэтому ночевали на берегу?

Рок сделал несколько торопливых глотков.

— Всегда ночую на берегу, если есть такая возможность.

Видя, что я полез в карман пиджака, он торопливо сказал, — очень Вас прошу, Бур, не курите здесь сигары, а то мы задохнемся.

— Хорошо. Тогда дайте папиросу.

Капитан достал портсигар, щелкнул крышкой и протянул мне. Я взял папиросу, смял гильзу и закурил.