Олег Будилов - Далекие острова. Трилогия (СИ)

Разговоры о том, что время кровавых сражений прошло, я воспринимал, как военную хитрость. Разрушенной и разоренной стране требовалась передышка, чтобы восстановить промышленность, построить корабли и вырастить новых солдат, но пройдет десять — пятнадцать лет и адмиралы захотят начать все с начала.

Иногда, после работы, я заходил в таверну, чтобы пропустить стаканчик с отставными военными. Мы все служили в разных местах, поэтому объединяли нас не общие воспоминания, а недовольство политикой адмиралтейства.

На маленьком острове дни проходят незаметно, однообразная провинциальная жизнь течет, как вода. Обычно за столом обсуждают местные сплетни и новости, и самым большим потрясениями считается повышение цен на сахар или маленький улов селедки. Сегодня только и разговоров было, что о новых мирных инициативах.

— Вы видели это? — спросил отставной моринер-лейтенант Луц размахивая газетой, — в передовице пишут, что никакой войны в ближайшие десять лет не будет, а на второй странице рассказывают о том, что в армии готовятся принять на вооружение новый трехзарядный карабин.

— Как это трехзарядный? Трехствольный что ли? — не понял егерь-лейтенант Ома.

— Нет. Магазинная система, можно зарядить сразу три патрона, — объяснил я. Мне уже приходилось читать об этом. Само оружие я себе представить не мог, но был о нем наслышан.

— Все равно не понимаю.

— Да, я совсем не об этом хочу сказать, — перебил нас Луц, — зачем принимать на вооружение новый карабин, если не собираешься воевать?

— Ерунда, — ответил Ома, — все-равно армия должна развиваться. Мы живем в век прогресса.

Нам принесли пиво и креветки, и я поблагодарил официантку.

— Нет, пусть не врут тогда. Одной рукой вооружаются, а в другой подписывают мирный договор.

Я слушал офицеров и думал о сыне. Мне хотелось надеяться на то, что он сможет избежать призыва. Пусть лучше сидит дома и занимается, каким-нибудь полезным делом, растит детей и радует мать. Но, что ему отцовские надежды. После уроков Тэм убегал с друзьями играть на пляж и из-за забора я слышал их яростные крики, — Падай! Ты убит! Я в тебя попал!

Чтобы хоть немного подготовить его к взрослой жизни, я съездил на соседний остров, где был оружейный магазин и подобрал несколько десятков патронов к корду, который нам подарила вдова адмирала Крола. Оружие было нестандартное, сделано на заказ, но оружейник нашел мне подходящие заряды.

Теперь по воскресеньям, после церкви, пока служанка накрывала к обеду, мы выходили на пустынный пляж, пускали плавучую мишень и стреляли по ней. Эн говорила, что мы богохульники, но я видел, как она радуется тому, что я учу Тэма стрелять. Она тоже не верила в долгий мир и боялась за сына.

Я не знал совершаем ли мы святотатство, занимаясь стрельбой сразу после службы, но на всякий случай заставлял Тэма исповедоваться. Сам я в исповедальне не был с тех, пор как вернулся из столицы, и в церковь ходил только ради жены и детей. Не могу сказать, что я стал атеистом, но после Дикого острова, что-то надломилось во мне.

Антивоенная кампания продолжалась. Настал день, когда Союз свободных островов и Островная империя Вард подписали пакт о ненападении. Утром возле тумб, обклеенных свежими газетами, собралась целая толпа. Люди обсуждали последние новости и радовались. Жизнь налаживалась, войны в ближайшее время можно было не бояться, очередная зима закончилась, ожил порт и появилась работа.

На островах своего почти ничего нет. Артели добывают рыбу, съедобные водоросли, а фермеры выращивают немного фруктов и овощей, все остальное везут через океан. В порту каждый день выгружают: камень, лес, железо, стекло и одежду. Все это нужно принять, описать, разложить, продать или опять погрузить и доставить. Весной на пристани царит безумная суета, поэтому никто не обратил внимание на маленькое судно, которое аккуратно пришвартовалось у третьего причала. Оно не привезло с собой никаких товаров и рабочие сразу поняли, что на разгрузке заработать не удастся. По сходням сошел только один человек без багажа. Он поднялся по лестнице к конторе, но заходить внутрь не стал, а обогнул здание с севера, прошел вдоль стены и вышел на центральную площадь.

За завтраком Эн принялась вспоминать нашу жизнь в столице и настроение у меня окончательно испортилось. Иногда становилось обидно, что, сделав блестящую карьеру, я так и не сумел зацепиться на каком-нибудь теплом местечке. Да, мы хорошо жили, но я чувствовал, что моя жена и дети достойны большего, чем продуваемый всеми ветрами, захудалый остров. Видя мое подавленное состояние, Эн проводила меня до калитки и чмокнула в щеку. Если идти по нашей улице до дома булочника, потом свернуть в переулок и сделать небольшой крюк, то можно пройти мимо особняка покойного адмирала Крола. Иногда мне надоедало ходить одной и той-же дорогой, и я менял маршрут. Усадьба стояла заброшенная. Вдова так и не нашла в себе силы оставить могилу мужа и приехать на остров Хос. У Эн таких проблем не будет. На кладбище хоронят только адмиралов, для простых смертных прописана другая процедура. К ногам привязывают ядро или камень, и милости просим в океан. На островах для погребения слишком мало места. Конечно есть официальное кладбище, но стоимость маленького клочка земли равна стоимости дома, и через 25 лет твое тело все-равно выкопают, а на его месте сделают другое захоронение, таков закон. Во время войны мы старались закапывать мертвецов в землю, потому что их было слишком много. Даже великий океан не смог бы переварить всех.

Я немного постоял у чугунных ворот, разглядывая запущенный сад. Адмирал не любил этот дом. Иногда, примерно раз в два года, он приезжал сюда, организовывал праздничный вечер для местных дворян, брал несколько книг из семейной библиотеки и возвращался в столицу.

Стоять было холодно, и я пошел дальше.

Сегодня комендант был на месте, заехал в контору перед тем, как отправиться на склад. Став обеспеченным человеком, он сохранил привычки бедного кадета и предпочитал курить дешевые сигары, похожие на те, что офицерам выдают в армии. В комнате висел густой едкий дым.

— Доброе утро, — сказал я.

— Здравствуйте, Бур. Рад, что Вы пришли, мне как-раз пора по делам.

— Конечно идите, — сказал я, снимая шляпу и вешая пальто на вешалку, — я подежурю.

— Вы незаменимый человек, что бы я без Вас делал, ума не приложу, — сказал комендант, выходя за дверь.

Это был наш обычный утренний разговор. Иногда мы обсуждали погоду или новости, но чаще всего, при моем появлении комендант сразу уходил.

Я открыл окно, чтобы немного проветрить и поставил кофейник на спиртовку. Никаких важных дел у меня сегодня не было, в списке посетителей значилось только одно имя, отставного сержанта инвалида, который иногда заходил ко мне без всякой цели, выкурить папиросу и поболтать.