Сергей Плотников - Отражение

— Боюсь, что да. — Победное настроение (как же, своими мозгами раскопал такую занимательную информацию!) после вопроса девушки слегка поблекло. — Граждане — вот главный ресурс любого государства. Если есть страна, то должен быть и учёт населения, и его контроль. Рукс как раз всё никак не может придумать, как сообщить тебе нечто, как она думает, неприятное, связанное с жизнью за пределами поместья Родика. Два против одного, что это внешние ограничения от Перевозчиков…

— Даже если мама должна сказать что-то очень неприятное, я всё равно её пойму и не обижусь! — Молодая суккуба вычленила из моей фразы вовсе не тот акцент, который я поставил. — Разве она этого не знает?

— От понимания желания расстраивать тебя у неё всё равно не прибавляется, — послал Ми ощущение покачивания головой я. Очевидную мысль, что Рукс, несмотря на свои эмпатические способности, банально плохо знает собственную дочь, я, разумеется, не озвучил, и постарался придавить, дабы партнёрша её не «услышала». Когда я в первый раз озвучил своё желание после средней школы перейти в экстернат, мои собственные родственники мне устроили форменную истерику — причём даже не выслушав моих аргументов. Только с третьего захода мне удалось добиться, чтобы меня хотя бы стали слушать — и это с шармом, заметьте!

— Скажу маме, что я не буду вести себя как ребёнок. Пусть расскажет всё, как есть, — обдумав, сообщила мне Ми. — Правильно?

— По крайней мере — попробуй, — не стал отговаривать я, уступая контроль над телом хозяйке.

— Вот. — Рукс, вернувшаяся на кухню со своей любимой чёрной дамской сумочкой, выложила на стол… стопку прямоугольных жёлтых металлических пластинок с закруглёнными краями. На поверхности была отчеканена пара иероглифов.

— Золото? — Мирен, оторопевшая не меньше меня, подняла одну расчётную единицу, зачаровано разглядывая её с обоих сторон. — Эм… «Один золотой лян»? А это — много?

— Порядочно. — Рукс тоже взяла одну пластинку — занять пальцы. — Обычно, если продавец или покупатель знакомый, рассчитываешься, когда достаточная сумма накопится…

— Мама, скажи, мне всё ещё нельзя… выходить из дома? — отложив фундаментальное доказательство существования собственного государства колдунов и демонов, в лоб спросила Мирен, поймав взгляд родительницы. — Я ведь хорошо научилась себя сдерживать. Мне нужно научится чему-то ещё? Мам, обещаю, я не буду пороть горячку и буду выполнять все твои указания!

Рукс застыла, а потом медленно отвела взгляд.

— Хорошо. Я сейчас всё объясню. Дай мне ещё минуту — с мыслями соберусь…

— Помнишь, я рассказывала тебе, почему мы опасны для окружающих, а они — для нас? — Такой тон от старшей Родики мы с Ми уже слышали однажды — во время «лекции» о проблемах демонов-эмпатов в обществе. — Потерявшая контроль над собой суккуба — это катастрофа для всех окружающих. Но держащая себя в руках суккуба… не становится безобидной. Скорее даже наоборот. Мы влияем на окружающих — на всех вокруг, кто подойдёт достаточно близко. Мы не можем не влиять — такова наша суть. Даже если ты ничего не хочешь от собеседника, за тебя сработают потаённые чувства: едва заметная приязнь или раздражение, просто хорошее или плохое настроение. Мы чувствуем и понимаем людей сердцем — и так же, сердцем, начинаем пытаться управлять ими. Ты ещё не испытывала этого… но, поверь — это как дышать. Через некоторое время разумный со слабой волей, оказавшийся рядом с тобой, будет подчиняться любой твоей прихоти, а с сильной — почувствует неодолимое раздражение. Тех же… существ, чья воля настолько сильна, чтобы игнорировать наше влияние целиком, в мире можно буквально по пальцем пересчитать.

Рукс подняла глаза на дочь, на миг щит её воли опять дрогнул, но Ми просто не смогла прочесть тот клубок чувств, что за ним скрывался — слишком уж много там было намешано.

— Добившись власти над собой, мы получаем власть над всеми окружающими. Редко кто, получив подобные возможности, может удержаться… от искушения. Сначала ты заставляешь всех выполнять свои мелкие прихоти, потом запросы растут. Ты начинаешь презирать окружающих, начинаешь пользоваться ими. Начинаешь презирать весь мир, как будто лежащий у твоих ног. А потом… Потом или кто-то рядом с тобой, покорённый, вдруг осознаёт своё положение — или ты натыкаешься на существо с волей сильнее твоей… — Рукс зажмурилась и даже помотала головой, рассыпав свои шикарные локоны по плечам. — Я… я сама такой была. Но мне, в отличие от многих, повезло.

Мать Мирен сейчас была, что называется, «не здесь» — глаза её смотрели сквозь дочь, словно видя что-то своё, недоступное другим.

— В старину такие как мы очень редко доживали до старости. О наших «талантах» знали другие демоны и знали, как с нами бороться: ограничить свободу, не давать говорить, создать ужасные условия. И… пользовать за еду, когда все мысли суккубы только о том, чтобы доставить как можно больше удовольствия тюремщикам и таким образом не умереть от голода и побоев: дар-проклятье работал и здесь. От подобного… образа жизни рождались дети… девочки. Их судьба была незавидна. Сильно везло, если ребёнка не держали как дикое животное в клетке с младенчества, уготовив роль постельной игрушки, а подбрасывали противнику в поселение. Этакое живое оружие — до одиннадцати-двенадцати лет, пока врождённые способности не проявятся, суккубу нельзя было вычислить. А потом, в какой-то момент массовая драка с убийствами воинов-мужчин друг другом… Иногда невольной виновнице происшествия после такого всё же удавалось сбежать. Те из них, что смогли превозмочь предначертанное, становились королевами своих маленьких отрядов из очарованных мужчин… И постепенно, шалея от вседозволенности, пускались во все тяжкие. Обычно они тоже плохо кончали…

Рукс говорила спокойно, монотонно и невыразительно, но от этого сами слова действовали ещё сильнее. Даже меня пробрало до самых печёнок, а уж Ми вообще сидела ни жива ни мертва… но при этом продолжала держать эмоции в узде.

— …Когда стало известно заклинание холда, несколько источников Силы оказались под контролем демонесс со свитой. И ещё несколько перешло в руки вчерашних рабынь: многократное увеличение концентрации доступной энергии усилило и без того неслабые способности. Зато в обычном мире, без подпитки силой, шарм работать переставал вовсе. Когда появились Перевозчики и начали связывать холды между собой, во владениях суккуб уже сменилось несколько поколений. Где-то мирно, а где-то и поменялись хозяева.

Роксана механически отпила остывшего чая смочить пересохшее от долгого монолога горло, по-прежнему глядя мимо дочери. У меня же начало складываться подозрение, что Рукс в какой-то момент перешла с изложения собственных мыслей на пересказ чужих — уж больно по-существу и академично стал звучать рассказ: