Андрей Завадский - День Победы. Гексалогия (СИ)

Дозор, трехосная бронемашина, что-то типа БРДМ-2, с большой плоской башней, и громоздкий, угловатый восьмиколесный БТР, на крыше которого был установлен, словно в насмешку, единственный пулемет на турели, обогнул сопку, исчезнув из поля зрения, но звук моторов не смолкал, и через пару минут из-за поворота потянулась колонна.

— Явились, сучьи дети! — со злым азартом прошептал Ефремов. — Так, что тут у вас? Ага, головной танк, еще танк, бэтээр, БМП, еще БМП… — он перечислял проезжавшие мимо на небольшой скорости машины, нацелившие стволы пушек и пулеметов в сторону склона. Прапорщик насчитал десяток колесных и гусеничных боевых машин, по российским штатам мотострелковая рота. Но на этом колонна не закончилась. — Так, это что за хреновина? КШМ что ли? Она, точно! Об-на, еще и самоходка!

Командно-штабная машина, вооруженная лишь двумя пулеметами на турелях, зато утыканная антеннами, точно еж, и подпиравшая ее зенитная установка с парой длинноствольных автоматических пушек, калибром наверняка миллиметров тридцать, как не сорок, привлекли особое внимание прапорщика. Первая — потому что велик был соблазн уничтожить начальство, хотя бы на время лишив японцев управления, и под это дело перебив их, растерянных, побольше. А ЗСУ была опасна своей огневой мощью, пожалуй, после танков именно она была самым серьезным противником, а может, даже и более серьезным, чем танки, афганские «духи» бы наверняка согласились с этим. Ну, танками есть, кому заняться.

— Сержант, к бою! Готовь «Муху»!

Сам Ефремов взвалил на плечо заряженный РПГ-7, приникнув к наглазнику прицела, через который в деталях видел выбранную в качестве цели гусеничную БМП с плоской широкой башней, из которой торчало жало автоматической пушки, двигавшееся из стороны в сторону, словно хоботок комара, учуявшего кровь.

Прапорщик вскинул сигнальный пистолет, нажав на спуск, и зеленый шар ракеты взмыл над сопкой с шипением и искрами. И в тот же миг Ефремов выстрели из гранатомета. По ушам ударил грохот, отозвавшийся звоном в голове, а к БМП устремилась кумулятивная граната ПГ-7ВЛ с бронепробиваемостью до полуметра стальной брони. Отмечая свою траекторию дымным жгутом, граната ткнулась в борт бронемашины, и мощный взрыв разорвал ее коробчатый корпус на куски, срывая башню и отшвыривая ее в овраг.

Одновременно выстрелил из своего легкого РПГ-18 и Гончар, метивший в колесный бронетранспортер. «Муха» не подвела, БТР вспыхнул, и кто-то, охваченный огнем, вывалился из распахнувшегося кормового люка, чтобы, пробежав несколько метров, упасть на обочине и уже не вставать.

— «Коробка», прием! — Ефремов кричал в микрофон рации, вызывая экипаж Земцова. — Гаси танки! Как принял? По танкам — огонь!

Звук выстрела прапорщик, конечно, не услышал, Т-80Б все же стоял у подножья сопки, в полукилометре примерно. Зато Ефремов увидел, как от попадания в борт кумулятивного снаряда вспыхнул японский «Тип 90», большой, угловатый, с широкой квадратной башней. Второй танк резко сдал назад, и выпущенный по нему Земцовым снаряд лишь взрыл землю, ломая асфальт.

А с вершины сопки были гранатометы. Первый залп вывел из строя полдюжины бронемашин, некоторые от детонации боекомплекта взорвались. Кроме РПГ-7 вниз по склону посылали гранаты легкие «Мухи», прихваченные вторыми номерами расчетов.

— Гончар, заряжай!

Ефремов дождался, когда напарник вставит в ствол до упора выстрел, и, поймав в прицел уцелевшую чудом КШМ, нажал на спуск. Снова грохот, такой, что все остальные звуки словно враз пропали, снова дымная струя маршевого двигателя, и вот топорщившаяся штырями многочисленных антенн «Тип 82» взрывается, вспыхивая, как свечка.

Уцелевший танк выстрелил во все стороны дымовые гранаты, и шоссе затянула молочно-белая пелена, в которой лишь едва угадывались очертания боевой машины. Грянул выстрел, и японский снаряд разорвался на склоне сопки, чуть выше укрытия Т-80. танк Земцова в ответ тоже выстрелил, промахнувшись. Вольфрамовая игла подкалиберного снаряда, выпущенного в упор, метров с пятисот, пронзила дымовую завесу, улетев невесть куда.

А тем временем на обочину выползла, разворачивая щерившуюся стволами спаренных пушек башню, зенитная установка. Раздался громкий треск, словно рвали какую-то плотную материю, и поток снарядов хлестнул по вершине сопки.

— Заряжай! — крикнул Ефремов, когда несколько выпущенных японцами снарядов разорвались в полусотне метров перед его окопом. А еще несколько, в этом прапорщик не сомневался, накрыли позицию другой «двойки». — Живее, твою мать!

Гончар дрожащими от страха и возбуждения руками сунул в дымящийся ствол очередной выстрел, и Ефремов, торопливо прицелившись, нажал на спуск. Грохот, дымная стрела, скользящая вниз по склону — и взрыв гранаты в паре метров от ЗСУ, продолжавшей поливать высотку длинными очередями, сметавшими все.

— Ах ты, сука! Гончар, шевелись! Заряжай!!!

Сержант успел вогнать «дубину» кумулятивного выстрела в ствол РПГ-7, и в этот миг кто-то из бойцов Ефремова попал, вогнав ПГ-7ВЛ в борт самоходки. Взрыв разнес на куски ее корпус, башню отбросило на шоссе, а Ефремова и его напарника оглушило так, что они на какое-то время перестали слышать друг друга.

Где-то за поворотом, с позиции Ефремова было не видать, отрывисто ухали танковые пушки — японские танкисты вели дуэль с Земцовым, маневрируя на пятачке и время от времени выпуская дымовые гранаты. Русская танковая пушка 2А46 метала тяжелые оперенные «гвозди» подкалиберных снарядов с фантастической скоростью, делая по выстрелу каждые шесть-семь секунд, а противник, маневрируя, прячась за остовами уже уничтоженных машин, огрызался из своего «Рейнметалла», всякий раз низко ухавшего, выпуская ответный снаряд. А из уцелевших бронемашин уже высаживалась японская пехота, и над шоссе затрещали выстрелы винтовок и заухали тяжелые пулеметы.

— Твари узкоглазые! — Ефремов, отбросив в сторону трубу РПГ-7, лег за пулемет. Не без труда поймал в прорезь прицела ПКМ группу японцев, жавшихся к бронетранспортеру, и дал длинную, патронов на двадцать, очередь.

Вражеские солдаты, как кегли, сбитые точным ударом, повалились на асфальт, но убиты и ранены были не все. В ответ грянули выстрелы, пули ударили в землю в считанных метрах от Ефремова, заставив того выругаться от испуга и неожиданности.

— Гончар, стреляй! Прижимай их к земле, тварей!

Над ухом прапорщика закашлял «калашников» его второго номера. И одновременно со всех сторон застрекотали пулеметы, обрушивая на суетившихся на шоссе японцев град пуль. За склоном ухал ПКТ, бивший длинными очередями с замаскированной МТ-ЛБ. Ответная стрельба стала беспорядочной, какой-то панической.