Андрей Завадский - День Победы. Гексалогия (СИ)

Несколько десантников замерли у входа. Через широкую щель между громыхающими ржавыми створками ворот пробивался слабый свет, и оттуда же бил запах человеческой крови и лекарств. Трое солдат направили на проем стволы карабинов, а их товарищ, держа наготове ручную гранату, ворвался внутрь. Под потолком просторного помещения мерцали тусклые лампочки, а вокруг лежали на каком-то тряпье люди, обмотанные бинтами, опутанные трубками капельниц. Десятки взглядов, полных беспомощной злобы, сошлись на американце, кожей ощутившем человеческую ненависть и страх.

— Не стреляйте, — к американцу вышел человек в белом халате, поднимая руки. — Здесь только раненые! Не стреляйте!

Еще несколько медиков, мужчины и женщины, окружили солдата, собой закрывая лежавших прямо на полу партизан.

— Назад! Всем лежать, черт возьми!

Десантник вскинул карабин, ткнув стволом М4 в грудь стоявшего на его пути человека, а затем, направив ствол поверх его головы, нажал на спуск, дав короткую, в два патрона, очередь. Раздались крики, люди бросились врассыпную, а американец, обернувшись назад, крикнул:

— Здесь русский госпиталь!

Десантники рассредоточились по всему пространству импровизированного медпункта, сбивая с ног замешкавшихся санитаров. Раненые партизаны только и могли, что с ненавистью смотреть на своих врагов, а те были готовы в любой миг устроить пальбу, озираясь со смесью страха и злобы, и это очень хорошо чувствовали все, оказавшиеся под прицелом.

Вошедший вслед за своими солдатами полковник Макгуайр рывком поставил на ноги лежавшего на пыльном полу в проходе между рядами самодельных лежанок человека в медицинском халате, требовательно спросив:

— Где штаб? Где ваши командиры? Где пленные американские солдаты?

Стоявший рядом переводчик старательно дублировал короткие рубленые фразы по-русски — полковник, хотя и успел выучить язык, предпочитал быть услышанным наверняка. Видя затравленный взгляд русского врача, Эндрю Макгуайр крикнул так, что эхо зазвенело в тесноте подземелья:

— Отвечать! Живо!!!

— Я ничего не знаю. Здесь только лазарет, нет никаких пленных! Мы врачи, мы не воюем с вами!

— Ублюдок! — И Макгуайр с размаху ударил врача в живот прикладом, так, что тот, с шумом выдохнув, согнулся вдвое. — Все здесь обшарить, каждый угол!

Треск автоматных очередей проник снаружи, заставив полковника вскинуть карабин, направляя ствол в сторону лестницы. А парой секунд позже в наушниках сквозь шелест помех раздался голос командира роты:

— Мы атакованы террористами! Периметр прорван! Они уже внутри здания!

Лай автоматов раздался уже у самых ворот, а затем в склад, грохоча по выщербленному бетонному полу, вкатился черный шар ручной гранаты, замерший в футе от ног оцепеневшего полковника Макгуайра.

Промзона полностью погрузилась в хаос, это Олег Бурцев понял за первые три минуты безумного марш-броска между цехами, пакгаузами, наполовину разрушенными или разобранными козловыми кранами. Если в городе еще можно было определить линию фронта, грань между своими и чужими, здесь все смешалось, и невозможно было предугадать, где друг, а где враг. Точнее, американцы-то, наверное, знали, для них связь работала, как и «тактический Интернет», но остаткам партизанского отряда оставалось только смотреть во все глаза на триста шестьдесят градусов и стараться первыми нажимать на курок.

Над головами горстки партизан медленно прополз, цепляясь шасси за плоские крыши зданий, американский «Блэк Хок». Ставка на внезапность оправдалась, десант буквально высыпался на головы защитников города, и теперь противник наращивал свою группировку. Вертолеты, волна за волной, появлялись из-за горизонта, торопливо высаживая новую партию простых американских парней и спеша убраться отсюда поскорее. Удавалось не всем. Группа как раз обошла, держась поближе к стенам, искореженные обломки «Кобры», над которыми еще курился едкий дым от горелого пластика и резины. Металл обшивки измяло, будто бумагу. При падении вертолет разломился на две части — расплющенная при ударе о землю кабина лежала на боку, взгромоздившись на невысокую насыпь узкоколейки, по которой когда-то вывозили с заводом готовую продукцию, а хвостовая балка, причудливо погнутая, упала в поход между зданий.

— Воздух! — Алексей Басов, идущий первым, крикнул, отступая к стене. — В укрытие!

Олег тоже успел вжаться в холодный шершавый бетон, когда с пролетевшего над железной дорогой под треск лопастей «Черного ястреба» по группе партизан ударил пулемет. Шестиствольный М134 «Миниган», установленный в проеме широкого грузового люка в борту вертолета, выпусти рой пуль, и Бурцев видел, как замешкавшегося на открытом пространстве партизана длинной очередью буквально разрубило пополам, так, что кровавые ошметки попали на лицо самого Олега. Вскинув пулемет, он выстрелил в ответ, видя, как вспыхивающие в темноте трассеры проходят под плоским днищем. Вертолет буквально подпрыгнул, набирая не меньше сотни футов высоты.

— Вперед, вперед, — Басов уже торопил бойцов. — Пошли! Бурцев, Бердыев, обеспечить прикрытие! Остальные — за мной!

Партизаны бежали вдоль железнодорожной насыпи, в конце которой возвышались вагоны и тепловоз, давно никуда не ездивший. Олег, опустившись на колено, двигал стволом пулемета влево-вправо, а рядом застыл, вскинув автомат, Азамат Бердыев. Он первым и заметил угрозу, крикнув:

— Справа, за насыпью!

Во тьме засверкали вспышки дульного пламени, затем позицию партизан накрыл треск одиночных выстрелов. Кто-то из тех, что бежали вместе с Басовым, упал, покатился по земле, остальные нырнули под прикрытие насыпи, а Бурцев, ориентируясь на вспышки выстрелов, дал несколько очередей по едва различимым в темноте силуэтам, видя, как они исчезают, один за другим. Треску его РПК-74 вторил «калашников» Бердыева, ствол которого только что не дымился от перегрева.

— Бурцев, давай сюда, — раздалось от насыпи. — Мы прикроем!

В темноту ударили сразу с полдюжины стволов, и Олег, пригибаясь к земле, кинулся вслед за своими товарищами, слыша, как по левую руку топает, дыша с присвистом, Азамат.

Пули ударили под ноги, заставив Бурцева подпрыгнуть, а позади раздался короткий вскрик. Бердыев, пошатываясь, пытался нагнать товарища.

— Азамат, цел? Зацепило?

— Плечо! — даже в темноте было заметно, как побелел от боли партизан.

— Осторожно! Сзади!

Несколько темных фигур появились в том самом проходе, где только что укрывались от обстрела с воздуха сами партизаны. Двое или трое остановились, еще двое выступили вперед, так что было видно оружие в их руках и «наросты» ноктовизоров на лицах. Из положения «лежа», чуть привстав на локтях, Олег выпустил длинную очередь, видя, как американцев сбивает с ног поток пуль, отбрасывая их назад. Снова вспышки выстрелов, щелчки раскаленного свинца по стали рельсов, служивших единственным ненадежным укрытием.