Андрей Завадский - День Победы. Гексалогия (СИ)

— Прямо по курсу! Семнадцать миль!

— Приготовить торпедные аппараты!

Цель была близка — огромная, так что промахнуться было невозможно, беззащитная, чудовищно уязвимая. Глубоко в темную бездну океана уходили трубы, словно иглы, вонзавшиеся в жилы матери-земли, и по ним на поверхность текла нефть, черная маслянистая жижа, за право распоряжаться которой многие были готовы без колебаний пожертвовать даже жизнями — только чужими. Сотни людей там, на огромном сооружении, за ничтожное, в общем-то, вознаграждение, были заняты тем, что создавали чужое богатство и почти безграничную власть. Вскоре им предстояло умереть.

— Погружение на пятьдесят метров! — приказал Асфан Мешхеди, и матрос, стоявший у рулей, выполнил команду, отклоняя вниз пару рукояток. «Плавники» рулей глубины качнулись удивительно плавно, словно подлодка и впрямь была живой, и «Гадир» нырнул прочь от поверхности, в спасительную тьму глубины, не останавливаясь и не сворачивая с курса.

Их не могли ждать там, впереди, им просто не позволили бы подойти так близко, если бы знали хоть что-то, догадывались. Над головами не рыскали эсминцы, вспарывая гребни волн скошенными форштевнями, не кружили противолодочные «Орионы», не таились рядом, в сумраке морской бездны, подлодки-охотники, подстерегая непрошенных гостей. Враг был уверен, что никто не посмеет угрожать ему здесь, и отчасти он был прав. Но только те, кто отдавал приказы, укрывшись под бетонными сводами бункеров Пентагона, не допускали мысли, что найдутся в мире бойцы, жизнь свою ценящие намного меньше, чем свою родину.

На поверхности залива царила тишина и покой, словно сам Всевышний отвел глаза неверными, не давая им увидеть в упор верных своих воинов, ведущих священную войну. И все же капитан Мешхеди, десятки раз выходивший в учебные атаки на своей малютке-субмарине, и несколько раз условно «торпедировавший» саудовские и даже американские корабли, хотел избежать любой досадной случайности. Погрузившись на далеко не предельную даже для такой крохи глубину, «Гадир» медленно приближался к цели. Уже можно было стрелять — торпеды могли дотянуться до платформы, но капитан медлил. Он хотел сделать все наверняка, чтобы, если придется потом погибнуть, смерть его и его людей не оказалась бы напрасной.

— Десять миль! — доложил акустик, прощупывавший толщу воды перед подлодкой импульсами сонара. — Цель прямо по курсу!

— Открыть крышки торпедных аппаратов!

Офицер-торпедист коснулся своего пульта, заставляя приоткрыться массивные заслонки, впуская забортную воду в полуметрового диаметра трубы торпедных аппаратов, занимавшие добрую четверть внутреннего объема субмарины. Зашипел в перепускных клапанах вытесняемый внутрь подлодки воздух.

Платформа все приближалась, нависая над субмариной всей своей громадной массой. Сотни людей там были заняты своим делом, обслуживая хитроумное оборудование, позволявшее добывать «черное золото» с огромной глубины, из-под поверхности моря. Им предстояло погибнуть, принять смерть во имя Исламской республики, и Асфан Мешхеди не испытывал ни тени сомнений в том, что предстоит сделать. Те, кто находился на платформе, не были его врагами, они не сделали лично ему ничего дурного, но они создавали мощь его врагов, врагов его страны, его народа и его веры — и их участь была предрешена.

Субмарина, в режиме электродвижения практически бесшумная, приближалась к цели. В нескольких милях прошел американский фрегат, и никто на его борту даже не подумал, что рядом может скрываться враг — в этих водах никогда не знали войны, здесь от века было безопасно, и неверными предстояло поплатиться за свою беспечность немедленно.

— Подвспылть на перископную глубину!

Асфан Мешхеди хотел видеть своими глазами, пусть и сквозь оптику перископа, крах мощи своего врага. Субмарина, вырываясь из бездны, вновь приблизилась к границе двух сред, зыбкой кромке, где вода и воздух соприкасались меж собой. Труба перископа поднялась над волнами, и капитан увидел огромное сооружение, подавлявшее своей тяжеловесностью. Платформа заполнила уже все поле зрения перископа, казалось, протяни руку — и коснешься ее.

Возле платформы, связанный с ней пуповиной шлангов, покачивался на волнах огромный океанский танкер, принимавший в свои трюмы поднятую с невообразимой глубины нефть, тонну за тонной, медленно увеличивая осадку. И это было просто отлично — еще одна превосходная цель. Жаль только, что было всего две торпеды, едва хватит, чтобы серьезно повредить саму платформу, а ни на что другое их возможностей уже не останется. Но и за это стоит лишь возблагодарить Всевышнего.

— Приготовиться к залпу!

Все замерли в ожидании самого главного, того, во имя чего они поставили на кон собственные жизни. В тоннелях торпедных труб «Гадира» покоились тяжелые противокорабельные торпеды 53-65К русского производства, с примитивной и не самой надежной системой самонаведения, зато несущие боеголовки в триста килограммов. Именно это и было нужно сейчас — нефтяная платформа не могла уклониться от удара, но, рассчитанная на то, чтобы противостоять свирепым тайфунам, она была слишком прочной, чтобы уничтожить это сооружение всего парой точных попаданий. Именно поэтому попадания должны были стать не только ювелирно точными, но и как можно более мощными.

Глубоководная нефтедобывающая платформа «Петрониус» была одним из самых высоких строений на планете. Надводная часть ее вздымалась вверх на семьдесят пять метров — смехотворно мало, если сравнить с каким-нибудь нью-йоркским небоскребом. Но ажурные фермы опор, на которых покоилось это сооружение, уходили до самого дна, на пятьсот с лишним метров. И туда же тянулись трубопроводы, вытягивавшие из недр земли «черное золото», сейчас вливавшееся в трюмы огромного танкера — каждый день здесь, именно в этой точке Мексиканского залива, добывалось почти две тысячи тонн нефти, так что танкеры сновали между платформой и портом Нового Орлеана непрерывно, добавляя суеты.

— Дальность до цели? — потребовал капитан Мешхеди, и тотчас услышал:

— Пять миль!

Заправка танкера шла полным ходом, и при этом без остановки работали плунжерные насосы, наполняя резервуары самой платформы — чтобы потом заполнить трюмы еще одного океанского гиганта. Сотни людей на поверхности были заняты делом, и никто не обратил внимания на слабо фосфоресцировавший пенный след, белый шрам, оставленный на поверхности моря поднятым перископом субмарины, подкрадывавшейся к своей жертве. Теперь помешать атаке не могло уже ничто.

— Да пребудет с нами благодать Всевышнего, — прошептал Асфан Мешхеди, не отрывая взгляд от приближенной оптикой перископа цели, и отрывисто скомандовал: — Торпедные аппараты — пли!