Андрей Завадский - День Победы. Гексалогия (СИ)

— Акустик, положение цели? — потребовал Владимир Шаров.

— Надводная цель по пеленгу сто тридцать, пятьдесят семь кабельтовых!

— Цель уничтожить! Торпедные аппараты с первого по четвертый — пли!

Плавно отодвинулись наружные крышки торпедных аппаратов, и четыре торпеды 53-65К тупоголовыми пенными копьями пронзили толщу воды, отделявшую их от цели. Кислородные турбины разогнали восьмиметровые «сигары» весом в две тонны до сорока трех узлов за считанные секунды. Включились акустические системы самонаведения, мгновенно нащупав импульсами маломощных сонаров корабль-цель.

— Торпедная атака! — Акустик «Калгари» был первым, кто обнаружил опасность. К этому моменту четверть пути русских торпед осталась позади. — Три торпеды по левому борту! Четыре торпеды!

Канадский фрегат был лишен таких средств защиты, как система постановки газовой завесы «Прерия-Маскер», установленная на большинстве кораблей ВМС США. У его командира было немного шансов уклониться от атаки и еще меньше времени для этого.

— Разворот на курси три-пять-ноль! Самый полный ход!

Подчиняясь приказу своего капитана, фрегат начал маневрировать, подставляя корму приближавшимся торпедам, стремительно поднимавшимися с глубины. Снова взвыли в трюме турбины, разгоняя корабль до максимальной скорости, но для того, чтобы набрать заветные тридцать узлов, фрегату почти в пять тысяч тонн водоизмещением, требовалось преодолеть силу инерции, теряя драгоценные секунды.

— Сбросить за борт торпедную ловушку! — последовал новый приказ, и с кормы в воду соскользнул оперенный цилиндр ложной цели SLQ-25 Nixie.

Система противоторпедной защиты, представлявшая собой, по сути, буксируемый гидролокатор, обрушила на головки самонаведения приближавшихся торпед хаотичный поток импульсов, маскировавших шумы истинной цели и собственное эхо систем наведения, заставляя «сходить с ума», электронный «мозги». Одновременно капитан атакованного фрегата скомандовал:

— Изменить курс на три-один-ноль!

«Калгари» словно отвернул, пропуская двигавшиеся по инерции торпеды мимо, и одна из них, потеряв цель, «сошла с дистанции», но три другие перешли на наведение по кильватерному следу, настигая канадский фрегат.

— Торпеды по корме! Семь кабельтовых!

Высокая скорость позволила выиграть «Калгари» несколько минут, но даже на полном ходу фрегат двигался в полтора раза медленнее выпушенных по нему торпед, и прежде, чем у тех закончилось топливо, сработали неконтактные электромагнитные взрыватели, превращая трехсоткилограммовые боеголовки в облако раскаленных газов.

Вертолет «Си Кинг» так и не успел вернуться на свой корабль, и его пилоты видели, как корма фрегата исчезла в султане брызг, пены и дыма, взметнувшемся ввысь на десятки метров.

— Черт возьми! — командир экипажа СН-124В потрясенно выдохнул увидев, как корабль буквально выбросило из воды, обнажив гребные винты и широкие лопасти рулей. Корму фрегата оторвало, словно корпус был сделан не из прочной стали, а из бумаги.

— Сэр, подлодка противника все еще на сонаре! — оператор противолодочного оборудования вывел своего командира из ступора. — Они в двух милях от нас! Мы можем атаковать!

— Сбросить торпеды!

Они мало чем могли помочь своим товарищам, оставшимся на борту тонущего фрегата, но еще могли наказать врага. Две противолодочные торпеды «Стингрей» калибра 324 миллиметра отделились от вертолета, исчезая в волнах. На месте их падения взметнулись фонтаны пены, и тотчас опали, а торпеды уже выходили на цель. Водометы, котоыре заменили на этой модели торпед более привычные гребные винты, придавали «Стингрею» сходство с ракетой, да и скорость в сорок пять узлов, которую торпеда развивала за считанные секунды, добавляла сходства.

— Всплески по правому борту! — крикнул акустик «Усть-Камчатска», чувстуя, как форменка от пота липнет к спине. — Торпеды по пеленгу восемьдесят!

Водометные движители оглашали бездну торжествующим ревом, когда сброшенные канадским вертолетом торпеды обнаружили цель. Импульсы бортовых сонаров непрерывно долбили в корпус «Варшавянки», и противогидролокационное покрытие лишь отчасти поглощало эти «удары».

— Разворот на курс двести шестьдесят! Самый полный вперед!

Гребной винт принялся с удвоенной силой кромсать воду, полную каких-то обломков, кусков обшивки тонущего фрегата, разгоняя трехтысячетонную субмарину до двадцати узлов, максимум, что можно было «выжать» из ее механизмов, вовсе не предназначенных для спринтерских заплывов на глубине.

— Торпеды по корме! Приближаются!

— Приготовить прибор гидроакустического противодействия к запуску в режиме имитатора!

Последний «Корунд» был готов к пуску, ожидая своего часа во тьме торпедной трубы, и как только прозвучал доклад офицера-торпедиста, капитан Шаров скомандовал!

— Поставить газовую завесу за кормой! Торпедный аппарат номер шесть — пли!

Стена из множества пузырьков воздуха, стравленного из балластных цистерн, на несколько секунд скрыла «Усть-Камчатск» от преследующих торпед. Сигналы их гидролокаторов бессильно разбились об эту преграду, и системы самонаведения автоматически перешли в пассивный режим, мгновенно наведясь на покинувший торпедный аппарат имитатор «Корунд». Ложная цель сейчас испускала звуки, в точности повторяющие шумы самой подлодки, а Владимир Шаров отдал новый приказ:

— Срочное погружение до трехсот пятидесяти! Принять балласт! Рули глубины на максимальный угол!

«Варшавянка» вновь буквально спикировала во тьму, пропуская над собой торпеды. Пол отсека накренился так, что кое-кто из моряков от неожиданности едва не свалился с ног, чудом удержавшись. Одна их торпед, все так же торжествующе ревя, промчалась над головами, преследуя маневрировавший по заданной программе и отчаянно шумевший, кажется, на весь океан, «Корунд». Но второй «Стингрей», заложив вираж, вдруг спикировал следом за подлодкой, и снова по ее корпусу ударами кувалды прокатились импульсы сонара системы наведения.

— Торпеда за кормой, три кабельтова! — закричал, срывая голос, акустик, для которого впервые все это было по-настоящему, а не на учениях, и от этого, от предчувствия близкой и неминуемой гибели на глубине, где нет надежды на спасения, было страшно. — Два кабельтова!

Владимир Шаров знал, с самого начала знал, что шансов нет. Торпеда «Стингрей» имела более чем двукратное преимущество как по скорости, так и по глубине. Но они почти смогли увернуться. Удар, на первый взгляд не такой уж и сильный, сотряс корпус субмарины, когда сработала сорокакилограммовая кумулятивная боеголовка торпеды. На миг померкло освещение, но затем лампы снова вспыхнули, и вместе с ярким светом в отсеки ворвался тревожный рев сирены.